Джон Лайдон: я решил никогда не взрослеть. Что вы хотели им сказать

John Lydon и его «гнилое» прошлое

Джон Лайдон, который в конце 70-х со своей командой Sex Pistols поверг в ужас весь мир, пребывает сегодня в особенно хорошем настроении. Когда журналист RS интересуется, как у него дела, 59-летний певец сухо рычит: «Отлично, ведь я еще жив!»

Вполне достойный ответ, если учесть нашу сегодняшнюю тему разговора. Совсем недавно певец выпустил свои вторые по счету мемуары «Anger Is an Energy: My Life Uncensored» («Злость — это энергия: Моя жизнь без цензуры») — 500-страничный том, рассказывающий о его борьбе с менингитом в детстве (когда он жил в районе лондонского Финсбери-парка) и десятилетиях, проведенных в компании панк-экспериментаторов Рublic Image Ltd., которые уже этой осенью обещают выпустить новую пластинку. И если его предыдущая книга «Rotten: No Irish, No Blacks, No Dogs» («Роттен: Ирландцам, черным и собакам вход воспрещен») 1994 года по большей части фокусировалась на его воспоминаниях о Sex Pistols, то нынешняя работа обещает рассказать читателям обо всей жизни Лайдона, его же (зачастую очень смешными) словами.

«Есть кто-то хоть немного заинтересован в моей биографии, то вот вам полноценное исследование, а не какие-то чужие сплетни или сфабрикованные домыслы», — так Лайдон объясняет причину написания своих новых мемуаров. «Очень неприятно, когда кто-то за тебя переписывает твою жизнь. И это один из главных минусов славы и популярности».

В итоге музыкант решил лично раскрыть все карты и в мельчайших подробностях рассказал о свой жизни — здесь есть и воспоминания о Сиде Вишесе и менеджере Sex Pistols Малкольме Макларене, а также о насыщенных днях, проведенных с PiL. Но, возможно, самым увлекательным в этой книге вам покажется юмор, с которым Лайдон говорит о серьезных вещах и многочисленных жизненных трудностях, которые ему удалось преодолеть.

У вас было сложное детство. Что вам больнее всего вспоминать?

Когда начинаешь терять свою память в семь лет (из-за менингита), это сильно травмирует детскую психику. Потребовались долгие годы, чтобы вернуть ее, но именно тогда во мне зародилось нежелание выслушивать ложь от кого-либо. С того времени и лет до двенадцати я очень сильно зависел от того, что скажут взрослые.

Это похоже на перепрограммирование самого себя…

Да. Не очень круто проводить большую часть детства в раздумьях о том, кто ты такой и что ты из себя представляешь. К счастью, это не превратило меня психа.

Когда ваши родители начали помогать вашей музыкальной карьере?

Ох, им понадобилось немало времени. Я был непослушным мальчишкой. (Смеется.) Сейчас я над этим смеюсь, но тогда были одни страдания. Вначале они меня не понимали: «Джонни, нельзя такое говорить, тебя посадят». (Смеется.) Ну да, меня не раз пытались посадить.

С фактами на руках все делается легче.

Да, однажды меня даже обсуждали в парламенте. Были ли Sex Pistols предателями и изменниками? В свое время я решил немного покопаться в этой истории и обнаружил, что они даже хотели вернуть старый закон, который предусматривал смертную казнь. Было интересно узнать, насколько далеко они готовы зайти в этой войне против меня. Но в то время мне все это казалось забавным. Сейчас люди начали подвергать сомнениям такие вещи, как монархия. Для нас это было важно.

Но вам нравились члены королевской семьи.

Лично у меня не было к ним никаких претензий. Просто сама эта система высасывала из страны все соки. А я решил извлечь из этого собственную выгоду. (Смеется.)

В этом году исполняется 40 лет с того времени, как вы начали заниматься музыкой.

Неужели? Боже. Кажется, все это началось только вчера.

Работая над книгой, вы узнали о себе что-то новое?

Да, я понял, что за все это время особо ничему не научился. Жизнь так коротка, что надо стараться успеть сделать как можно больше. Когда ты уйдешь, ты уйдешь навсегда, и на этом точка. Я использую свои ограниченные возможности по максимуму. И я с юмором отношусь ко всему этому. В том числе и к своим болезням. Я не позволял себе хныкать и жалеть себя. Это ужасно вредно.

Многих может удивить, как легко вы говорите о всех этих вещах.

Да, очень важно перестать рыться в прошлом и просто смириться. Все, что я делаю в музыке сейчас, является частью моей жизни. Я очень рано попал в это течение и никогда не оглядывался назад. Это лучшее, что могло случиться со мной: Sex Pistols были великолепны. Отличное начало. Боже. Споры, ссоры и все такое. Это был реальный ускоренный курс выживания в современном мире.

Есть ли в истории Pistols что-то, о чем вы жалеете или хотели бы изменить?

Нет, потому что делать что-то задним числом не имеет смысла. Все получилось так, как получилось. Я счастлив, что мне была дана возможность самому писать песни. Отбросив всю враждебность и злобу, могу сказать, что наша деятельность меня очень сильно увлекала. Репетиции проходили отлично, но в то же время нам было дико неловко. В силу своей природной скромности я до сих пор ненавижу репетировать.

Каждый с этим борется как может.

Да. То же самое и с концертами. Перед выступлением я хожу злой, как комок нервов. Не могу есть, не могу думать, не могу разговаривать, просто напряжен до предела. Но потом я понял, что боязнь сцены возникает не только у меня. От этого страдает большинство людей. Просто каждый с этим справляется по-своему.

Гитарист Sex Pistols Стив Джонс прозвал вас «Джонни Роттеном» из-за ваших гнилых зубов. И вы позволили этому прилипнуть.

Потому что это было смешно. «Джонни Роттен» — восхитительно! Я не видел в этом никакого оскорбления. Я сказал, что это замечательно.

Но одно время вы не могли использовать это имя.

Да, когда я судился с менеджментом Sex Pistols, они хотели доказать право собственности на мое прозвище. Такое ребяческое поведение было свойственно скорее мне самому. Именно оно придавало нам уникальности. Но в этот раз по-детски повел себя менеджмент. Грустная штука — иногда взрослые обижают детей, а не наоборот.

А как Сид отнесся к кому, что вы назвали его в честь своего хомяка?

Он подумал, что это очень смешно. Просто мы такие люди. (Смеется.) Ты не воспринимаешь такие вещи слишком серьезно. Не было никакого стремления к величию. Если бы кто-то из нас относился к названию нашей группы слишком серьезно, он бы не смог с нами работать. Ведь это самое идиотское название, какое только можно придумать!

Но оно было лучше прежнего («QT Jones And His Sex Pistols»).

Да. Sex Pistols было нелепым названием, но оно стало для нас отправной точкой. Я подумал: «Хорошо. Я не собираюсь писать никаких любовных песен! Это Sex Pistols!»

В песне «Seventeen» есть момент, где вы поете: «Я ленивый Сид!» Таким способом вы решили подшутить над ним?

Да, и это абсолютная правда: Сид был очень ленивым. Он никогда не следовал правилам англосаксонской протестантской трудовой этики. Он никогда ни чему не учился. И по большему счету, все люди (например, Лемми из Motörhead, который научил его играть на басу) вам это подтвердят: в плане музыки у него не было никаких талантов. Мне самому интересно, почему я привел его в группу. Наверное, здесь был элемент саморазрушения. Но знаете, я сам не замечал за собой никаких талантов, пока не начал играть. И я подумал: «Вот как это работает. Ты тоже найдешь свой путь». Он очень точно уловил наше настроение.

По какой черте его характера вы скучаете больше всего?

По его юмору. Он был очень веселым, саркастичным. Он любил пародировать людей. При помощи этого трюка он мог заткнуть любого: у него действительно очень хорошо получалось. Но все это стало исчезать, когда в его жизнь вошли наркотики. Его прежняя личность исчезла и уступила место эгоистичному ублюдку, вечно искавшему наркоту.

В книге вы сравниваете его наркозависимость с одержимостью зомби.

Да, именно такое впечатление на меня производят героиновые наркоманы. Я абсолютно этого не понимаю. Этот наркотик полностью убивает в человеке страсть.

Вы пытались бороться с его зависимостью?

Пытались, да. Но было очень сложно, так как его мать тоже была наркоманкой. Как будто это было ему предначертано. Хотя в детстве он наблюдал за матерью и в глубине души понимал, что все это неправильно. Думаю, его захватил страх. Но я не очень понимал, как научить его справляться со страхом, избавить от низкой самооценки и неуверенности в себе, так как сам страдал от всего этого. Это было не лучшее время для нас обоих.

Как вам удалось преодолеть свои страхи?

В то время мы находились под ужасным давлением. Нас постоянно склоняли в прессе, анализировали наше поведение, и зачастую ошибочно. Очень много ненависти было вылито в печать, и в какой-то момент все это вышло из под контроля. Мы ни от кого не ждали поддержки, только от самих себя. Но и это не очень хорошо работало. Мне всегда казалось, что наш менеджмент хочет стравить нас друг с другом. В итоге мои опасения подтвердились.

Вы пишете, что Мик Джаггер активно помогал Сиду, когда его обвинили в убийстве.

Он предложил своего адвоката, всячески пытался помогать, и делал все это очень тихо, за что я его безумно уважаю. У него доброе сердце. Под всей его внешней манерностью скрывается настоящая сильная личность.

На последнем концерте Pistols вы сказали: «Вы когда-нибудь чувствовали, что вас предали?» По вашему мнению, группа изменила своим изначальным принципам.

Да, и это заявление было непосредственно направлено к нашему менеджменту. Группа распадалась на части. У нас со Стивом и Полом не было никакого общения. Они просто не разговаривали со мной. Сид находился в своем мире, а Малкольм на все закрывал глаза. И с каждым днем все становилось только хуже. Я чувствовал себя очень одиноко во время того американского тура. Но мне нравились песни и мне нравилось быть на сцене. Просто они не хотели работать как следует.

В то время остальные участники группы не были заинтересованы в твоей новой песне «Religion», которую ты записал вместе с PiL?

Ну, я не могу винить их за это. У них не было в этом плане никакого опыта. (Смеется.) И было очевидно, что я буду продолжать делать что-то новое на новой площадке. Все это понимали, но, мне кажется, распались мы по другой причине. Это было не наше решение. У нас забрали группу, и все просто развалилось. Очень печально. И вот почему много лет спустя мы могли бы делать что-то вместе, но при этом я всегда знал, что никогда не напишу для них новых песен. В какой-то момент я это бросил, и пути назад уже не было. Я просто должен был двигаться дальше.

Это очень странно. Сейчас мы отлично ладим с Полом. Теперь, когда мы не работаем вместе, мы можем быть друзьями. (Смеется.) И теперь его дружба для меня важнее, чем какое-либо совместное творчество.

В книге вы пишете, что пытались продолжать общение с ним после последнего тура Pistols, но безуспешно.

Нет. Мы общались и после этого. Мы до сих пор спорим о дизайне нашего мерча, о том, что должно быть изображено на лицевой стороне футболки. (Смеется.) Я не хочу закончить как группа Kiss, поддельные футболки которой продаются на всех курортах. Бесконечные ужасные подделки.

Какие цели вы преследовали с PiL?

Я хотел прекратить атаки на различные институции, что, собственно, было моей основной обязанностью в Pistols. Мне захотелось просто поэкспериментировать с собственной головой. Ведь ты не сможешь изменить мир, пока не изменишься сам. Так что это было моей главной амбицией. Звучит как утопия, но именно на этой идее и строилось творчество PiL.

Я хотел толкать людей на риски. Мы не были ограничены в структуре. В Pistols мы сочиняли песни по схеме «куплет-припев-куплет-припев-конец». Кратко и прямолинейно. В PiL в этом плане у нас не было никаких ограничений. Ограничением было то, что в итоге нам приходилось презентовать звукозаписывающей компании 20-минутные треки на тройном альбоме. Зачастую им было очень сложно принимать это. Но тебе дается лишь один шанс в жизни. Так что идея записывать альбомы вроде «Metal Box» было правильным решением.

Уверен, тогдашнему президенту лейбла Virgin Ричарду Брэнсону пришлась по душе заглавная песня с альбома «Albatross», которая длилась 10 минут.

(Смеется.) Очень сомневаюсь в этом. Хотя, возможно, вы и правы, так как после нас он подписал еще ряд групп, которые звучали как PiL и стали нашими последователями. Голову хотят отрубить лишь тому, кто пробивает ворота первым, верно? Но в моем случает эта гильотина была полезным опытом, как и все остальные вещи в жизни.

Вы записали альбом «Death Disco» для своей матери, когда она умирала от рака. В книге вы пишете, что сыграли ей его целиком, но не уточняете, какова была ее реакция.

Ее это очень сильно тронуло. И хоть она никогда не слышала ничего подобного, она все равно понимала, как я страдаю, наблюдая за ней и не имея возможности сказать: «Ты скоро умрешь». Мне было очень сложно исполнять эти песни живьем. Каждую ночь приходилось совершать над собой усилие, а потом на все это наложилась еще и смерть отца (в 2008-м). Когда оба родителя уходят, ты удивительным образом осознаешь свое одиночество в этом мире. Я очень скучаю по ним, и мне очень жаль, что я так и не успел сказать им многие вещи.

Что вы хотели им сказать?

Это ваша вина! Не моя! (Смеется.) Почему я не родился в богатой семье? Что, черт возьми, это все значит? Меня что, подменили при родах? Я незаконнорожденный наследник короны?

Иронично так.

(Смеется.) Это было бы ужасно смешно!

Вы много рассказываете о вашей жене Норе. В чем секрет крепкого и долгого брака?

В хороших регулярные ссоры. И второе — отсутствие секретов друг от друга. Просто вывали все как есть и положи конец недоразумениям, хоть иногда это бывает ужасно трудно и больно. Впрочем, у нас все ссоры, как правило, заканчиваются смехом. В какой-то момент крик просто перерастает в истерический смех. Ссоры вполне могут быть приятными и бодрящими. Иногда ярость и гнев могут быть очень полезным инструментом.

Джон Лайдон: я решил никогда не взрослеть. Что вы хотели им сказать

• ЖАНРЫ
• АВТОРЫ
• КНИГИ 589 562
• СЕРИИ
• ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 548 322

Rotten. Вход воспрещен: культовая биография фронтмена Sex Pistols

ROTTEN John Lydon

ROTTEN Text Copyright © 1994

by John Lydon Published by arrangement

with St. Martin’s Press. All rights reserved.

© Пигарева Л.Г., перевод на русский язык, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Список лиц, внесших вклад в создание этой книги

Пол Кук, барабанщик

Кэролайн Кун, журналист

Джон Грэй, друг детства

Боб Груен, американский фотограф

Крисси Хайнд, The Pretenders

Билли Айдол, Generation X

Стив Джонс, гитарист

Джанет Ли, владелица магазина на Кингс Роуд

Дон Леттс, диджей регги

Джон Кристофер Лайдон, отец

Джон Лайдон, Джонни Роттен, певец

Нора, просто Нора

Марко Пиррони, Adam and the Ants

Рэмбо, футбольный хулиган из «Арсенала»

Зандра Роудс, модный дизайнер

Дэйв Раффи, The Rust

Стив Северин, Siouxsie and the Banshees

Пол Стэл, соулбой, превратившийся в панка

Джульен Темпл, режиссер

Говард Томпсон, человек из A and R

О Sex Pistols было написано многое. Большинство из этого – либо сенсационализм, либо истерика медиа. Остальное не стоит даже читать.

Эта книга настолько близка к правде, насколько возможно, если вернуться в то время и посмотреть на все события без прикрас. Все люди, упомянутые в книге, так же, как и я, были свидетелями тех событий, и их точка зрения может расходиться с моей. Это означает, что никакие возможные противоречия не отредактированы с целью ввести читателя в заблуждение, равно как и все положительные эмоции и комплименты. У меня нет времени на ложь и фантазии, и у вас его быть не должно.

Кайфуйте или сдохните…

Не обращайте внимания на ситуационистов[1]. Все это был лишь комедийный сериал

У вас когда-нибудь было такое чувство, будто вас надули?

У меня – было, и я говорил об этом прямо со сцены. Группа Sex Pistols прекратила свое существование так же, как и начала – полной катастрофой. Вообще все, что происходило в промежутках, не поддается описанию. Последний концерт в Винтерлэнд провалился с треском, и я знал это как никто другой.

В ночь перед фестивалем у меня даже не было комнаты в гостинице, где я мог бы переночевать. На следующее утро я снова не мог найти пристанище. Остановиться с группой возможности не было. Малкольм Макларен заявил мне, что не осталось комнаты ни для меня, ни для Сида. Поэтому Сид и я спали с нашей туровой командой в мотеле в Сан Хосе, в пятидесяти милях от Сан-Франциско.

Причина, по которой я оставался с Сидом Вишесом в автобусе во время тура по Америке, когда мы, вместо того чтобы летать самолетом, таскались за рулем из города в город, с фестиваля на фестиваль, заключалась в том, чтобы уберечь Сида от наркоты. По возвращении в Лондон Сид уже раздул эту проблему до вселенского масштаба. Моя задача была беречь его рассудок. Это бесило меня до невозможности.

Стоило мне на минуту упустить его из виду в Сан-Франциско, как он смывался и добывал где-то целую пачку героина.

Забавно, да? Кто-то сказал бы, что это совпадение. Но именно это его и доконало. Потому, дорогой читатель, шоу в Винтерлэнд обернулось полной задницей.

У нас никогда не было приличного звука на сцене. Я даже не помню, был ли у нас саундчек. Винтерлэнд вмещал пять тысяч человек и был самой большой площадкой, на которой мы когда-либо выступали. Нас превозносили как каких-нибудь новоявленных Rolling Stones. И это был натуральный кошмар. Как только в нашей жизни намечалось что-то важное, у Pistols все летело к черту, и даже не по нашей вине, а по вине слушателя, который начинал пристально за нами следить. Я не мог понять, зачем наш английский тур-менеджер Буги был за пультом и микшировал звуки. На музыкальном мероприятии такого уровня нам нужен был профессиональный звукорежиссер. Это был ужас, не так ли? Я стоял посреди сцены, в самом центре, и звук здесь был еще отвратительнее. Вам повезло, если были в зале, потому что вы были на расстоянии от этого кошмара. Я не слышал никого и ничего, кроме полностью расстроенной гитары Стива. Не слышать, что ты делаешь, – ужаснее некуда. Неописуемо. Мониторы на сцене не работали, абсолютно все фонило и трещало.

Подобная проблема обычно не является чем-то из ряда вон выходящим, но только не в ту ночь в Сан-Франциско. Люди ожидали от нас слишком многого. Билл Грэхем, наш промоутер, утащил весь аппарат со сцены и устроил афтепати. И мне сообщили, что мне туда вход заказан. Это на моем-то фестивале! Мне сказали, что я веду себя слишком плохо, поэтому должен свалить куда подальше.

В тот момент мы все друг друга ненавидели. Меня вообще бесил весь этот расклад. Это был какой-то фарс. Я понял это еще на первых репетициях группы в 1975 году. Еще тогда мне надо было уйти. Мы все периодически уходили, и этому не было конца. То уходили, то возвращались. Я в это время восстанавливался после серии слишком изматывающих концертов. Единственный человек, который никуда не уходил, был наш первый бас-гитарист Глен Мэтлок, которого потом заменил Сид. Как только Мэтлок свалил, все сразу стало гораздо лучше. Приход Сида добавил в нашу группу элемент хаоса, который мне нравился. Да, именно Глен создал то самое оригинальное звучание группы, если так можно выразиться. Он у нас был островком рациональности. Глен хотел превратить группу в нечто вроде Bay City Rollers[2], таких пареньков из Сохо. Представляете? Он именно так видел группу Sex Pistols: в кошмарных белых пластиковых ботинках, облегающих красных штанах. Жесть, жесть и еще раз жесть. Мы все традиционной сексуальной ориентации, знаете ли.

Кто же собрал группу Pistols вместе? На самом деле вовсе не Малкольм. Разве мог это сделать он, владелец магазина тряпок? О магазине можно упомянуть, я полагаю, лишь по той причине, что Глен там работал.

Чем бы они там ни занимались, они и близко не были тем, чем стали, когда к ним присоединился я. У них не было имиджа. Не было цели. Не было ничего. Они были пародией, жалкой имитацией группы Small Faces или репликой The Who. Они были полным дерьмом, очень низкопробным. Но мне они нравились.

Все они на первых репетициях причитали, что я не умею петь, что, собственно, было правдой. Я и сегодня петь не умею, да и не хочу. Те записи, которые мы делали с вокалом, если это вообще можно было назвать вокалом, были ужасными. The Faces была худшим вариантом группы, на которую можно было бы ориентироваться. Они вечно играли пьяными. На сцене они шатались.

Но Глена это прикалывало. Он думал, что это круто. Я не разделял его позицию. Я считал, что так может звучать только мерзкий рок, который исполняют в зачуханных пабах.

Они хотели исполнять прикольные поп-песенки. Надо было видеть их лица, когда я резко поменял характер лирики, представив песню Anarchy in the U.K.[3] Это было что-то! Жаль, у меня не было камеры. Песня God Save the Queen окончательно добила Глена, и он ушел. Он просто не мог терпеть такие песни. Он заявил, что мы фашисты. И я согласился, только чтобы избавиться от него.

Но не думаю, что реплики против королевской семьи делают тебя фашистом. Как раз наоборот. Тупой осел этот Глен, не так ли?

Но какого-либо прогресса у Pistols не было. Пока мы катались по Америке, у нас были большие промежутки времени, когда мы вообще ничего не делали. Тем не менее я постоянно что-то сочинял. Получилось так, что я написал очень много песен для своей следующей группы Public Image Ltd. Однако мне не удавалось заинтересовать Pistols. Они хотели вернуться обратно к тому чудаковатому имиджу The Who. Песни о религии их просто убивали. «Нельзя такое исполнять! Тебя арестуют!» Ну что ж, я, черт побери, надеюсь, что так и будет. Этого я и добиваюсь.

Ситуационизм – направление в западном марксизме, возникшее в 1957 году как ветвь троцкизма. Активно проявило себя во время Майских событий 1968 года во Франции. Критика капитализма и партийной бюрократии привела к сближению ситуационистов с анархистами. Существенной предпосылкой социальной революции объявлялась революция сознания. Субъектом революции становилась творческая молодежь. Современный капитализм воспринимался, прежде всего, как общество потребления, которое противоположно производству – сущностной черте человека.

Бэй Сити Роллере (англ. Bay City Rollers) – шотландская поп/рок-группа, одна из самых коммерчески успешных в первой половине 1970-х годов в Великобритании, продавшая в общей сложности (по данным ВВС) более 70 миллионов пластинок. К началу 1975 года The Bay City Rollers стала самой популярной группой Британии. Но развернувшаяся по всей стране «rollermania» – массовая подростковая истерия, невиданная со времен The Beatles, – с приходом панк-рока закончилась так же быстро, как началась. В 1978 году группа (изменив состав) переименовалась в The Rollers, а еще три года спустя прекратила свое существование окончательно.

Джон Лайдон: я решил никогда не взрослеть. Что вы хотели им сказать

В Москву с концертом приезжают Public Image Ltd. — важнейшая группа исконного постпанка, ведомая экс-вокалистом Sex Pistols Джоном Лайдоном. «Афиша» позвонила Лайдону в Калифорнии и узнала много интересного.

— Я был на концерте Public Image Ltd. два года назад в Казани, и меня он просто потряс. Это было похоже на какой-то шаманский ритуал. Вы каждый раз так играете?
— Да, несомненно! PIL живьем — это больше, чем просто концерт. Это почти как театр. Я бы даже сказал — как опера; ну с точки зрения драматургии песен. Настоящая живая драма.

— Вы вообще гордитесь тем, что повлияли на современную музыку? Что панк, что постпанк до сих пор живы, а начались оба с вас.
— Безусловно! Мне есть чем гордиться! В своей жизни я творил только добро. Я никому не причинил вреда. У меня нет врагов. Ну за исключением всех мировых правительств, ха-ха!

— При этом, кажется, пресса и индустрия вас ценят меньше, чем следовало бы.
— Да. Они ужасно ревнуют. Но я выше этого. Если они меня не ценят, тем хуже для них, поняли? Им не отнять у меня моего прошлого. Да и вообще все это неважно. Я же человек искусства! Я не думаю о статусе. Я ненавижу шоу-бизнес. Все это ловушки. Цепи! Кандалы! Они запирают твой разум в тюрьму. А я чист. Я свободен, словно птица в небесах. Я существую вне этой говносистемы (игра слов: system — shitstem. — Прим. ред.). Они сговорились и 20 лет не давали PIL играть, обобрали меня как липку. Ну и? Добились они чего-то? Нет! Я сам поднял деньжат, я пошел работать на телик, я рекламировал чертово масло — все это, чтобы снова собрать группу. И теперь я снова здесь. И музыка моя лучше, чем была когда-либо. Добрый вечер! (Смеется.)

— Вы не любите шоу-бизнес. Наверное, вы рады тому, что сейчас с музыкальной индустрией происходит.
— Я давно это предсказывал. Все логично. Так будет с каждым алчным империалистом, говорю вам! В конце концов они всегда начинают жрать себя сами. Что мы и видим. Нам необходимо придумать другие способы бытования музыки — вне всего этого корпоративного дерьма. Я думаю, что все вернется к корням. То есть к фолку. Что такое фолк? Это песни, которые местные играют для других местных в обычных барах и клубах. Это живая локальная культура. В ней есть натуральность, которая давно ушла из поп-культуры. Да и веселья в этом гораздо больше.

— Ну а джаз? Разве он не так же устроен?
— Я, конечно, не джазовый музыкант, но как по мне, он уж слишком от ума. Исследовать территории, которые простираются вне ритма, — хорошая идея, но современный джаз слишком структурирован в своей бесструктурности. Там слишком много правил. Это уже почти как классическая музыка — все очень формализовано.

— А Public Image Ltd. — это тоже фолк, по-вашему?
— По-моему, да. Просто когда я говорю «фолк», я не имею в виду Джона Денвера и пентюхов, разряженных в средневековые костюмы и делающих вид, что они живут в XV веке. Нет! Я имею в виду песни, которые имеют прямое отношение к месту, где я живу, к моему жизненному опыту, к моей семье, моим друзьям, моей планете, в конце концов. От сердца, от души! И вообще: каждая песня, которую я пишу, — это, считайте, рассказ. Литература, положенная на музыку. Язык ограничен. Музыка тоже. Но в зазоре между ними рождается нечто третье — и благодаря этому наш разум освобождается. Когда я начинал писать песни в Sex Pistols, я навешивал собак на других — на правительство, на религию, на прочие институции. Но теперь я научился писать песни, исходя из безличного опыта. Понятно? Когда мы записываемся с PIL, это не какая-то там простая репетиция, где ребята лабают на инструментах. Это воспитание разума! Это интеллектуальный диалог! Мы не из тех, кто сидит и придумывает мелодию. Сначала — дух. Вайб.

— То есть вы сознательно отказались от социальных текстов?
— А мне это уже не нужно. Я сделал свою работу в Sex Pistols. И сделал ее, считаю, на отлично. Все политики, все чиновники, все, кто пытается говорить мне, как жить, — все они мои враги! Мы ставим наших так называемых лидеров на их место — и они же начинают работать против нас. Но мы лучше, чем они. И нас больше. Я никогда не доверюсь ни одному политику. Никогда! (Отхлебывает.) Да уж, я бунтарь. И к тому же пацифист. Я не верю в насилие. Тут остается только процитировать Ганди. Пассивное сопротивление. Только так.

— Вам сейчас уже 57, при этом вы играете очень интенсивную музыку.
— Да! Все только лучше становится. Чем дольше живу, тем больше умею. Я сейчас себя чувствую так, будто мне еще 57. Правда, вокруг все умирают. Два года назад, когда мы писали альбом, умер мой отец. У брата обнаружили рак горла — сейчас, к счастью, он в ремиссии. Дочь моей жены, Ариана из отличной женской панк-группы The Slits, тоже умерла. Мне сложно смириться со смертью любого человеческого существа. Даже моих врагов. По ним я тоже скучаю. И пою об этом, кстати. Я потому и веду себя так на сцене, что каждое мое слово — правда. Иногда я настолько вхожу в ритм, что даже забываю, какую именно песню мы играем. И в эти моменты, доложу вам, чувствую себя как в раю. Как будто я полностью отказался от своего «я» и попал в пространство чистой энергии. Потрясающее чувство! Уверен, зрители его тоже испытывают. В этом и есть цель того, чем мы занимаемся, — достичь экстаза без наркотиков. Знаете, в чем проблема наркокультуры? Она пытается искусственно создать те же эндорфины, которые ты можешь получить с помощью естественных практик.

— Вы в свое время себе в наркотиках не отказывали.
— Я делал с собой все, что может с собой сделать человек. И что не может — тоже делал. Но я вышел из всего этого дерьма непорочным. Я чист! И я вам скажу: наркотики ни хрена не помогают освободить разум. Они помогают сбежать, но ненадолго. Ты оказываешься в другом мире — и быстро обнаруживаешь, что это ловушка.

— Я слышал, что вы не любите ностальгию. А зачем вы тогда Sex Pistols заново собирали?
— Ностальгия, мой друг, — это просто способ, с помощью которого музыкальная индустрия опять продает вам старые пластинки. Ностальгия избавляет торгашей от необходимости инвестировать в будущее. Да, я люблю пластинки, которые слушал, когда мне было 7 лет, это нормально. Но, черт возьми, молодые парни, которые делают вид, что сейчас 60-е, — это просто-таки потрясающая дурость. Вы не можете жить в чужом прошлом! Это нереально. Полное разложение. А что до Sex Pistols, это никакого отношения к ностальгии не имело. Мы хотели разобраться с одной конкретной проблемой: в свое время мы расстались врагами — и решили дать друг другу второй шанс. Ну выяснилось, что мы по-прежнему друг друга терпеть не можем, ха! Так что больше никаких Sex Pistols не будет. Все, финиш. Похоронили, закопали, плиту поставили.

— Вы следите за новой музыкой?
— Разумеется! Я слушаю все! Абсолютно все. Я несказанно рад иметь уши, которые позволяют мне слушать музыку. Я уважаю и люблю каждого, кто сподобился записать альбом. Я знаю, как это тяжело. Я люблю всех! Что мне не нравится — так вся эта бизнес-машина, которая навязывает нам всякий мусор. На свете много очень известных групп, которые при своей популярности являются абсолютным говном. Хотите пару примеров? Пожалуйста — Green Day и Radiohead. Это самые большие кучи говна в мире. Их продвигает система, которой только и надо, что продать вам пустышку. Полные нули, ничто. В них нет вообще никакой ценности. Ни одно слово, которое они произносят, ничего не значит. Они высасывают из тебя жизнь, как вампиры. Они подавляют вашу свободную мысль, да еще и пытаются подсластить пилюлю этим своим интеллектуализмом — дескать, вот какие мы умные!

— Погодите, ну ведь Radiohead вроде как против системы. Они сами выпускают альбомы, с лейблами не работают, они.
— Нет, нет и еще раз нет! Они просто куча вонючего говна. Модненькие студенты из колледжа, который им оплатили родители, стонут о мировых проблемах. Ну надо же, а? На самом деле они никому не помогают. У них нет чувства общины. Это мальчики из хороших районов. Испорченные богатые детишки, которые пытаются рассказать нам, как должен быть устроен мир.

— У богатых детишек нет права на мнение?
— Пусть выражают мнение, которое обусловлено их происхождением! Мне вот очень интересно, как у богатеньких проходит детство, но они нам этого не рассказывают. А вместо этого учат нас, бедных, как жить. Объясняют, что мы должны принимать какое-то участие в делах, которые не имеют никакого отношения к нашим конкретным местным проблемам. Это абсурд! В Британии огромная безработица! Кто-нибудь из этих групп спел про нее? Нет! Им интереснее освобождение Тибета. Ну-ну. Поди убеди побороться за освобождение Тибета какого-нибудь беднягу с улиц Лондона, который вынужден продавать наркотики, потому что больше никак на жизнь не заработать. Вы поняли? Они страшно далеки от народа. Они, как стервятники, бросаются на горячие темы и порождают только еще больше проблем. Мы вот недавно были в Китае на гастролях. Китайское правительство нас пустило, учитывая мои тексты, — ничего себе, а? Было очень круто. Нас потрясающе принимали. И знаете, о чем мне говорил каждый, с кем я встречался? О том, как их бесят люди вроде Бьорк. Несколько лет назад она тоже выступала в Китае — и в конце каждого концерта орала: «Освободите Тибет!» Естественно, правительству нужно было отреагировать. Что они сделали? Закрыли всю местную независимую музыкальную индустрию к чертовой матери и посадили несколько человек в тюрьму. Ну и что, слышали мы что-то от Бьорк по этому поводу? Или она продолжает вопить про Тибет? Да она была в Тибете-то хоть раз?! Ни хрена подобного! Бьорк интересует только риторика погромче, она не понимает: если ты хочешь изменить Китай — измени самих китайцев. Помоги им начать думать своей головой — и они сами придут к очевидным выводам. Знаете, как говорится, самая легкая лодка обгонит самую громкую. Или вот еще одна такая же — Мадонна. Тоже все время бросается на новостные поводы. Я вот думаю, что ее выступление по поводу The Pussycat Dolls (имеются в виду Pussy Riot. — Прим. ред.) как раз и гарантировало им срок побольше. Она привлекла к этому делу слишком много внимания и не оставила властям выбора — естественно, их закрыли, иначе бы все решили, что правительство дало слабину.

— Ну не знаю.
— Ага, побаиваетесь этой темы, а? Ха!

— Нет, мне просто кажется, что к тому моменту, как Мадонна высказалась, к делу Pussy Riot уже всеобщее внимание было привлечено.
— Ну я вам излагаю точку зрения западного человека. Я это вижу так — она создала для этого дела очень негативный информационный фон. Несколько девчонок, которые решили повеселиться, стали большой политической проблемой. И меня бесит то, как Мадонна и ей подобные используют подобные ситуации, чтобы выглядеть более важными. Все эти леваки-доброжелатели никогда не сделают ничего хорошего для своего района! Сплошной пиар!

— Так Мадонна живет около Центрального парка, у нее на районе и так все хорошо, мне кажется.
— Ну вы к чему ведете? Хотите, чтобы я про Пьютина (Лайдон произносит фамилию президента РФ именно так. — Прим. ред.) высказался, что ли? Ха! Последний раз я видел Пьютина на фотографиях, где он без рубашки и на коне. Очень романтично! Ха-ха-ха!

Источники:

https://rock4all.ru/blog.php?id=1258
https://www.litmir.me/br/?b=657415&p=16
https://vk.com/topic-44425710_32088165