Мария Вениаминовна Юдина: биография. Мария вениаминовна юдина: цитаты

Мария Вениаминовна Юдина: биография. Мария вениаминовна юдина: цитаты

МАРИЯ ВЕНИАМИНОВНА ЮДИНА

Великая пианистка. Концертировала с 1921 года. Преподавала в Ленинграде, Московской консерватории, Музыкально-педагогическом институте им. Гнесиных. Профессор с 1923 года.

Современники обычно редко знают гениев, с которыми живут рядом, — исторические, почившие в бозе знаменитости гораздо понятнее и милее. О них уже составлено мнение, они уже мирно заняли свою нишу в здании человеческой культуры, их авторитет незыблем. Иное дело — те, кто ушёл от нас недавно и в силу этого мало известен широкой публике. О них ещё нужно спорить, их имена ещё ждут своей очереди у иерархической лестницы. Однако есть среди претендентов в гении бесспорные личности. К таким необсуждаемым великим принадлежит и Мария Юдина. Её гениальный дар пианистки не вызывает сомнений, но Юдину ещё справедливо называют «художником эпохи Возрождения». Она была не только гениальным музыкантом-мыслителем, но и энциклопедистом в полном смысле этого слова, человеком сильным, страстным, не похожим ни на кого, на редкость смелым и энергичным. Конечно, Юдина блистала у рояля всеми теми качествами, которые требовались профессиональному пианисту, её техника впечатляла крепостью, чеканной пластичностью и так далее, и так далее. Но великим художником Марию Вениаминовну сделала не «набитая» рука, а уникальная личность, сложное мировоззрение.

Юдина выделялась во всём. По-своему формировала репертуар, одевалась не так, как другие, по-своему держалась на сцене, отличалась интерпретацией классиков, иначе обращалась с роялем. Игру Марии Вениаминовны характеризовали крайности. Она любила предельные темпы, вела медленные места медленнее, быстрые — быстрее обычных. Она могла иной раз начать «гвоздить» какой-нибудь музыкальный эпизод с таким беспощадным, не признающим меры упорством, которое отпугивало даже преданных её почитателей. Некоторые принимали это за оригинальничание, не беря в толк, что гениям оригинальность присуща по определению, как когда-то метко заметил один русский поэт, если бы кошка в зоопарке увидела кенгуру, то ни за что бы не поверила, что такое возможно, и решила бы, что это обыкновенная кошка, которая нарочно притворяется.

Возможно, свою незаурядность Мария унаследовала от отца, который, несмотря на отчаянную бедность своего семейства, закончил медицинский факультет у Склифосовского, а вернувшись в родной город Невель, стал одним из самых уважаемых и известных врачей захолустной еврейской провинции. Вениамин Гаврилович представлял тот тип земского врача, который описан в русской литературе как образец настоящего интеллигента. Он не только лечил, но и беспрестанно хлопотал об общественной пользе — участвовал в открытии школ и больниц, строил артезианские колодцы, читал лекции. Энергией он обладал неумеренной, бескомпромиссность его не знала пределов — самого губернатора он однажды спустил с лестницы. Но если характером Мария вышла в отца, то музыкальные способности передались ей от матери. Одна из учениц Антона Рубинштейна, жившая тогда в Витебске, заметила талант Маруси и предложила свои услуги по обучению девочки. Эта блестящая пианистка — женщина обеспеченная — никогда не брала учеников и сделала исключение только для неё.

Юность Маруси пришлась на самые бурные революционные годы, но подобные катаклизмы, казалось, созданы именно для её натуры. Чем только не увлекалась молодая Юдина. Училась на трехмесячных курсах руководителей детских площадок, штудировала философию — вместе с М. Бахтиным и Л. Пумпянским они устраивали ещё в Невеле «философские ночи», — «ходила в народ». Один из таких походов едва не кончился для Марусиного таланта плачевно. На жатве она разрезала руку у основания большого пальца настолько глубоко, что палец держался на сухожилии К счастью, Юдина смолоду отличалась завидным здоровьем и каким-то чудом палец зажил настолько, что мастерство Марии не пострадало. В 1917 году Юдина даже была секретарём народной милиции в Петрограде. В консерваторию, где она училась, Маруся таскала с собой папки дел и вываливала их на стол рядом с партитурами. Один из уважаемых профессоров, глядя на революционную студентку, в ужасе восклицал: «Мария Вениаминовна! Что же, в конце концов, у нас здесь дирижёрский класс или милицейский стол?»

Однако бесовство эпохи не смогло сбить с пути истинный талант Юдиной. В 1921 году она закончила Петербургскую консерваторию в звании лауреата. Основатель консерватории Антон Рубинштейн завещал любимому детищу капитал, на проценты которого ежегодно приобретался рояль, присуждавшийся лучшему выпускнику. Но было обязательное условие — кандидат должен быть достойным и непременно… один. Впервые художественный совет консерватории счёл необходимым нарушить завет Рубинштейна и присудил два рояля — Юдиной и Владимиру Софроницкому. Кстати, по мистическому совпадению после такого своеволия премии больше не выдавались — советская власть уничтожила традицию.

Преподавательскую деятельность Мария Вениаминовна начала в двадцатидвухлетнем возрасте, но несмотря на молодость, авторитет её в музыкальных кругах был большим. О ней говорили, как о выдающейся пианистке и талантливом педагоге. Она появлялась в консерватории в необычном длинном платье, напоминающем балахон, и, казалась, не артисткой, а скорее, монахиней. Её игра гипнотизировала властной убеждённостью и волей. Говорят, что в исполнении Юдиной никогда не прослушивалось ничего женственного, нежного или грациозного. В её руках были заключены нечеловеческие силища и энергетика: широкая пясть с большими расставленными пальцами походила при игре на хватку орлиной лапы.

Масштаб её личности воплощался не только в грандиозности исполнения, но и в обширности того немузыкального материала, который Юдина использовала. Она любила ассоциации со знаменитыми произведениями литературы, искусства, архитектуры. Высказывание: «архитектура — это застывшая музыка» оказалось настолько близким для неё, что Мария Вениаминовна совершенно серьёзно в годы гонений, когда вынуждена была уйти из консерватории, решила заниматься зодчеством. К счастью, её на время приютили тбилисцы.

Мощным стимулом творчества Юдиной стала вера. В юности Маруся, поступая вопреки революционной моде, окрестилась в православную веру и всю жизнь оставалась фанатично преданной христианкой. Однажды, увлёкшись философскими идеями отца Павла Флоренского, она написала ему письмо, на которое он ответил приглашением встретиться. Знакомство с выдающимся русским мыслителем продолжалось вплоть до ареста Флоренского, а потом закрепилось дружбой с его семьёй. Однако для Юдиной религия не стала лишь очередным теоретическим отделом человеческой культуры, христианское подвижническое служение составляло — как и музыка — соль её жизни. Мария Вениаминовна как-то подсознательно и простосердечно, не рассуждая, осуществляла на деле идеалы православной соборности — «общиной» был для неё, пожалуй, весь мир.

Она совершенно равнодушно относилась к материальному благополучию, раздавала страждущим свои гонорары, ссужала деньги на отправку в лагеря и ссылки, во время войны за счёт её пайка питалось несколько семей; бывало, не задумываясь, она занимала, чтобы этими взятыми в долг деньгами распоряжаться так, как ей подсказывало сердце. Она оделяла ими попавших в беду и лишения. Художница А. Порет рассказывала, что однажды Юдина пришла к ней, ведя за руку существо с чёрными глазами, и, наскоро объявив, что девочке негде жить, — родители уехали в Сибирь — попросила оставить ребёнка на шесть дней. Шесть дней превратились в шесть лет.

О пренебрежении Юдиной к одежде и быту ходят легенды. Зимой и летом Мария Вениаминовна носила кеды, что приводило в ужас окружающих; в самую холодную погоду Юдина неизменно появлялась в лёгком, стареньком плаще. Нормальная же сезонная обувь немедленно дарилась. Купленная для неё митрополитом Ленинградским Антонием шуба принадлежала Марии Вениаминовне всего три часа.

Однажды она явилась на ответственный концерт в домашних меховых тапочках. Известный немецкий дирижёр Штидри выпучил глаза и долго смотрел то на лик, то на ноги пианистки, потом воскликнул: «Но фрау Юдина!» Пришлось на два часа выпросить приличные туфли у кассирши. До глубокой старости прославленная пианистка не имела своего угла. В снимаемых комнатах она обычно не уживалась. Платила хозяевам, переезжала, перевозила рояль и через три дня покидала квартиру. Жила в прихожих у друзей, спала, в буквальном смысле, в ванной. Она объясняла свою бездомность тем, что не желала мешать другим, у чужих ей неудобно было играть по ночам. Но её скитальчество объяснялось необъяснимым для простых смертных образом жизни гения.

Из всех городов Юдина больше всего обожала Петербург, она возила с собой везде маленькую картинку с изображением Медного всадника и непременно во время концерта укладывала на рояле носовой платочек и эту картинку. Но когда в её любимом городе началась страшная волна репрессий, один из «высоких хозяев» Ленинграда, её однофамилец, её поклонник, предупредил Юдину об аресте. Рано утром следующего дня она навсегда уехала в Москву.

О её личной жизни известно совсем немногое. Вероятно, потому что и не было никакой личной жизни. Сама Мария Вениаминовна рассказывала подруге, что в юности влюбилась в дьякона, а в зрелости будто бы повстречала талантливого авиаконструктора, с которым она была помолвлена. Но жених уехал в горы и не вернулся, а Мария Вениаминовна так и осталась одинокой. История эта очень походила на складный миф и представлялась особенно удобной для отпугивания потенциальных ухажёров. Любое проявление мужской нежности вызывало у Юдиной возмущение, что объяснялось якобы вечной верностью погибшему. Впрочем, женская гениальность и личная жизнь — «вещи несовместные». Трудно себе представить Марию Вениаминовну, которая «приросла к роялю», обременённой многочисленным семейством.

Работоспособность Юдиной поражала. Ещё будучи студенткой консерватории, она настолько «переиграла» руки, что вынуждена была взять отпуск и на какое-то время прекратить занятия на фортепьяно. Правда, и тогда неутомимая Марусенька не смогла сидеть лентяйкой — она стала работать в детском саду и возвращалась по вечерам такой утомлённой, что всякий раз засыпала прежде, чем сестра успевала подать ей тарелку супа. Юдина вообще никогда ничего не умела делать вполсилы, «абы как». Та же А. Порет вспоминала, что однажды Юдина пригласила их с подругой к себе в гости и стала играть новую программу. «Мы сидели… на маленьком диванчике… и, не дыша, слушали… Она попросила зажечь лампу, закрыла её тёмным куском материи, и мы видели только её освещённый профиль и руки. Потом она вдруг прекратила игру и попросила дать ей платок или полотенце. Когда я подошла к роялю, то увидела, что клавиатура была забрызгана кровью. Оказалось, что пальцы у неё треснули на кончиках от холода и не заживали, так как она работала по много часов в день, иногда и по ночам».

Заслуга Юдиной перед русской культурой неоценима ещё и потому, что именно она познакомила отечественного слушателя со многими выдающимися композиторами Запада. Она (без преувеличения) приложила героические усилия в борьбе с косным советским чиновничеством, чтобы в России прозвучала музыка Хиндемита, Оннегера, Кшенека, Мессиана. Только благодаря Юдиной на родину вернулись произведения И. Стравинского. Не знавшая ни в чём меры, Мария Вениаминовна буквально боготворила этого композитора. В 1962 году, к восьмидесятилетию И. Стравинского, она организовала выставку, посвящённую его жизни и творчеству. Много энергии и напористости проявила Юдина, чтобы уговорить руководство поставить балет И. Стравинского «Орфей», для чего лично обеспечила дирижёра партитурой, но самое главное — она «пробила» приезд композитора в СССР. Когда 21 сентября 1962 года Игорь Стравинский — убелённый сединами старец — сошёл с трапа самолёта, Мария Вениаминовна грузно опустилась на колени, целуя руку своему кумиру. Многие увидели в этом поступке чудачество, в то время как это было искреннее преклонение равного перед равным. Движимая подобными порывами, Юдина, приехав в Лейпциг с концертами, шла босая, как паломники к святым местам, к церкви св. Фомы, чтобы преклониться перед надгробием Баха.

Можно сказать, что Юдина сосредоточила в себе все животворящие соки, которые смогла сохранить русская интеллигенция после погромов, ссылок, запугиваний. Одно лишь простое перечисление имён её друзей, знакомых и близких людей представляет практически всю культурную элиту советской страны. Она дружила с А. Ахматовой и Б. Пастернаком, А. Лосёвым и О. Мандельштамом, гостила у Маршаков и просила М. Цветаеву перевести Гёте. В 1960-е годы Мария Вениаминовна к своим блестящим концертам добавила лекции по истории искусства, причём рождались они, по большей части, спонтанно. Послушать Юдину приходило больше народу, чем на объявленные заранее концерты. Люди соскучились по глотку свободной мысли. «Знаете, я решилась на небольшой цикл лекций о высочайших точках нашей культуры, — рассказывала она. — Вчера в Малом заде (консерватории) комментировала и читала стихиры и отчасти канон Иоанна Дамаскина, посвящённые погребению. Нужно же, чтобы хоть немножко выходили из привычного мысленного стойла!»

Как и некоторые избранные, Юдина избежала преследований. В ней, по-видимому, была сконцентрирована та степень духовности, которая даже такое чудовище, как Сталин, приводила в замешательство. В связи с этим рассказывают почти фантастическую, но тем не менее правдивую историю о том, что вождь, услышав однажды по радио пианистку Марию Юдину, пожелал иметь запись этой передачи у себя. Поставленный в известность руководитель радио решил сделать Сталину сюрприз. Поздним вечером того же дня в студии были собраны симфонический оркестр и Мария Юдина. Под утро запись была готова, а уже в час дня пластинка лежала на приёмнике у Сталина. Вождь написал Юдиной записку с благодарностью за её игру и распорядился вложить в конверт 10000 рублей (по тем временам — деньги огромные). Конверт направили адресату с фельдъегерской почтой, а попросту говоря — с тремя офицерами НКВД. Мария Вениаминовна незамедлительно написала ответ, в котором тоже благодарила вождя за внимание и сообщала, что деньги передала православной церкви с просьбой помолиться за его, Сталина, грехи… Как на эту дерзость, вы думаете, прореагировал тиран? Никак… Он поразмыслил и оставил Юдину в покое.

Подруга Юдиной, Екатерина Крашенникова, в своих воспоминаниях написала так: «Говорят, беспросветные были годы. Какие же „беспросветные“, когда жили и творили в них такие светочи, как Мария Вениаминовна Юдина?»

Мария Юдина

Биография

Эпитеты «великая», «гениальная» и «музыкант-мыслитель» российская пианистка Мария Юдина заслужила. Те, кто знаком с ее биографией и творческим наследием, уверяют: в похвальных характеристиках ни грамма преувеличения.

Мария Юдина

Но масштаб и значение личности Юдиной не ограничиваются музыкальным творчеством: Мария Вениаминовна была человеком энциклопедических знаний и неимоверной смелости, которую многие современники приравнивали к сумасшествию. Вклад подвижницы в русскую культуру бесценен: Мария Юдина открыла соотечественникам музыку Пауля Хиндемита, Артюра Онеггера, Оливье Мессиана, Игоря Стравинского.

Детство и юность

Юдина родилась в 1899 году в захолустном Невеле. Уездный городок Витебской губернии входил в черту оседлости, покидать которую надолго евреям запрещалось. Отец будущей пианистки, несмотря на отчаянную нищету семьи, получил высшее медицинское образование и стал уважаемым доктором. Мама – урожденная Раиса Златина – берегла домашний очаг и воспитывала четверых детей.

Музыкальность Мария унаследовала от матери, а первые уроки фортепианной игры 6-летняя девочка получила от Фриды Левинсон, ученицы основоположника музыкального образования в России Антона Рубинштейна. Состоятельная пианистка не брала учеников, но в Маше распознала что-то такое, ради чего сделала исключение.

Мария Юдина в юности

От родителя Мария Юдина переняла неукротимый темперамент и подвижничество. Вениамин Юдин просвещал, открывал больницы и школы, хлопотал о выделении денег для способных детей из бедных семей. При этом бескомпромиссность земского врача не ограничивалась страхом: однажды доктор спустил с лестницы губернатора.

В северной столице девушка оказалась в 1912 году: Мария поступила в консерваторию и попала в класс талантливого педагога Анны Есиповой. Юная Мария Юдина фонтанировала энергией: девушка увлекалась литературой (знала ее досконально от античности до новинок), историей, философией. В переломном 1917-м была секретарем Петроградской народной милиции.

Мария Юдина в молодости

Весной 1919 года еврейская девушка крестилась в православие. Вера для Юдиной оказалась не блажью, к тому же в революционные годы опасной, а потребностью души. Христианство стало тем стержнем жизни, который помог Марии Юдиной выстоять в самые темные периоды. Студентка увлеклась философией православного богослова Павла Флоренского и общалась с мыслителем до ареста и расстрела. Дружба с семьей священника продолжалась до смерти.

Учебу в консерватории Мария совмещала с посещениями студий университетского историко-филологического факультета. По завещанию основателя консерватории Рубинштейна ежегодно лучший из выпускников награждался роялем. В 1921-м награду разделили между пианисткой из Невеля и Владимиром Софроницким. В результате рояль не достался никому. В следующем году власть отменила традицию основателя вуза.

Музыка

Покинув стены консерватории, 22-летняя девушка с невероятным для возраста авторитетом в кругах музыкальной элиты стала преподавательницей в альма-матер. Она успевала учить студентов мастерству и давала концерты. Дебютировала со знаменитым оркестром Петроградской филармонии, который в 1920-е возглавлял Эмиль Купер.

Пианистка Мария Юдина

Студенты боготворили молодого педагога и уважали ее странности. Мария Юдина приходила в консерваторию в длинном черном платье, напоминавшем монашеское одеяние. Но когда садилась за рояль, рождалось волшебство, от которого перехватывало дыхание.

Причиной для увольнения педагога из консерватории стали религиозные убеждения. Власть яростно выкорчевывала «опиум для народа», а Юдина в монашеском платье с крестом на груди, открыто проповедовавшая, что культура без веры пуста, оказалась в центре внимания. В 1930-м преподавательнице и профессору Марии Юдиной отказали от места. Увольнению предшествовала статья под говорящим названием «Ряса на кафедре».

Мария Юдина и офицеры Красной армии

Женщина не оправдывалась: настольная книга – «Библия», утро встречала в церкви, историю религии знала в совершенстве, получала письма от Флоренского. В 1932 году Юдину на 2 года приютила консерватория Тбилиси, а в 1936-м пианистка приехала в Москву: позвали преподавать.

В столичной консерватории профессор продержалась 15 лет. Мария Вениаминовна не таясь восхищалась творчеством «упаднических» и «буржуазных» композиторов, музыкой Стравинского, переписывалась с Пьером Булезом, итальянцем Луиджи Ноно, играла «чуждые народу» сочинения Дмитрия Шостаковича и Сергея Прокофьева.

Гонения неожиданно приостановились в годы войны. Марии Юдиной, хоть и не долго, пели дифирамбы. О причине прекращения травли ходят легенды. Якобы в Радиокомитете раздался телефонный звонок – на том конце провода услышали голос Иосифа Сталина. Генералиссимус поинтересовался, кто исполнил концерт для фортепиано Моцарта. Услышав имя, Сталин попросил выслать пластинку пианистки на дачу.

Пластинку с игрой Юдиной (в единственном экземпляре) записали за ночь, сменив двух режиссеров, от страха потерявших способность управлять оркестром. Невозмутимой оставалась лишь Мария Вениаминовна. Поговаривают, пластинку нашли на патефоне вождя, когда обнаружили бездыханное тело.

Профессор Мария Юдина

За полученное удовольствие Сталин наградил Марию Юдину 10-ю (по иным сведениям 20-ю) тысячами рублей. В жилище пианистки деньги принесли служащие НКВД. С ними женщина передала генералиссимусу записку, в которой поблагодарила и пообещала передать деньги на ремонт храма, который посещает, и молиться за прощение прегрешений Иосифа Виссарионовича.

Легендарная женщина вела скромный образ жизни. Снимала деревянный дом за городом, чтобы музицировать, никому не мешая. Заготавливала дрова и топила печку в холода, чинила ступени и крышу.

В 1960-м профессора Юдину уволили. В этот раз – из «Гнесинки». На концерты пианистка приходила с неизменным крестом на груди, читала зрителям стихи Бориса Пастернака. Позже, когда скончалась Анна Ахматова, пианистка заказала заупокойную панихиду, о чем сообщил «Голос Америки».

Мария Юдина в последние годы

Ученики не оставили преподавательницу и посещали на дому. Быт пианистки в однокомнатной квартире на Ростовской набережной поражал. Из мебели – узкая железная кровать, самодельные полки для книг, десятки икон и садовая скамья, заваленная папками с нотами. Дверь жилища не запиралась.

В холода Мария Юдина надевала старый плащ (подаренная Ленинградским митрополитом шуба продержалась в гардеробе 3 часа), из обуви носила истоптанные кеды – иной обувки распухшие ноги не выдерживали.

Личная жизнь

Семьи у Марии Юдиной не было. Ходили слухи о юношеской влюбленности и помолвке с авиаконструктором, который погиб в горах. Не исключено, что романтическую историю пианистка придумала для отпугивания проявлявших к ней интерес мужчин: ухажеров Мария Вениаминовна отваживала, объясняя верностью погибшему любимому.

Мария Юдина

Близкие друзья Юдиной понимали, что одиночество гениальной пианистки объяснялось служением искусству, не оставившему места для иной любви. Детьми Мария Юдина называла учеников, для которых иногда делала больше, чем биологические родители.

Смерть

Пианистки не стало в ноябре 1970 года. Мария Юдина прожила 71 год. Коллеги и поклонники ее таланта организовали гражданскую панихиду в вестибюле Большого зала консерватории. На ней было мало слов, но много музыки. Играли Станислав Нейгауз, Алексей Любимов, Святослав Рихтер. Похоронили женщину на Введенском кладбище.

Десятки лет после смерти Юдиной отец Николай (в миру Ведерников), причастивший и исповедавший прихожанку перед кончиной, служил по ней панихиду в Храме Ивана Воина (станция метро «Октябрьская»). После смерти Марии Юдиной вышла книга воспоминаний, в которую вошла переписка с Флоренским, Стравинским, Шостаковичем, Пастернаком.

Ольга Куриленко в роли Марии Юдиной

В 2017 году имя Юдиной вспомнили в связи с выходом британско-французской комедии «Смерть Сталина», где в образе Марии Юдиной появилась Ольга Куриленко. Прокатное удостоверение на картину Министерство культуры РФ отозвало за 2 дня до премьеры в январе 2018 года.

«Любимая пианистка Сталина». Мария Вениаминовна Юдина

Зимой и летом Мария Вениаминовна Юдина носила кеды. И вовсе не потому, что они тогда были в моде. Вовсе нет. Зимой в них было очень холодно. Так она явилась на свой ответственнейший концерт чуть ли не в Большом зале Консерватории в домашних меховых тапочках. «Известный немецкий дирижёр Штидри выпучил глаза и долго смотрел то на лик, то на ноги пианистки, потом воскликнул: «Но фрау Юдина!» Пришлось на два часа выпросить приличные туфли у кассирши», – вспоминали очевидцы.

С КРЕСТОМ НА ГРУДИ

Впрочем, знавших Юдину музыкантов это не удивляло. Они были свидетелями того, как, приехав в Лейпциг с концертами, Юдина шла босая, будто паломница к святыне, к церкви св. Фомы, чтобы встать на колени перед надгробием Баха. Они тоже любили музыку, но не до такой же степени!

Еврейская семья, в которой 28 августа 1899 года родилась Юдина, была бедна. Отец – врач, мать-домохозяйка имела музыкальные способности, но воспитывала четверых детей. Марии она наняла преподавательницу музыки – ученицу Антона Рубинштейна. Как та оказалась в захолустном Невеле. Впрочем, таким ли захолустным был этот Невель? Здесь юная Маша познакомилась с Михаилом Бахтиным (подружилась и переписывалась с ним до конца дней). Она была умна, талантлива и смела. В 13 лет поступила в Петербургскую консерваторию и «каждое музыкальное произведение осмысливала с позиций собственного философского прочтения». Попросту многое играла «не так, как принято».

Удивительно, но несмотря на то что родилась в еврейской семье, она приняла крещение в 1919 году и стала «страстной почитательницей Франциска Ассизского», даже носила рясу из чёрного бархата. Позже материал подешевел. Мария Вениаминовна считала, что музыкант, художник должен быть беден, если он христианин.

И так жила. Сначала в Ленинграде, потом в Москве. Истово работала и раздавала остро нуждающимся свои гонорары, «ссужала деньги на отправку в лагеря и ссылки, во время войны за счёт её пайка питалось несколько семей; бывало, не задумываясь, она занимала, чтобы помочь попавшим в беду», – свидетельствовали близко знавшие её люди. Стоит ли удивляться, что быт пианистки в Ленинграде, где она снимала дешёвые комнаты, и в однокомнатной московской квартире на Ростовской набережной был весьма скромен. Он поражал! «Из мебели – узкая железная кровать, самодельные полки для книг, десятки икон и садовая скамья, заваленная папками с нотами». Рояль – прокатный, долг за него гирей висел на исполнительнице… Неудивительно, что дверь её жилища никогда не запиралась. А ведь в то время она уже была всемирно известной пианисткой! Одна из лучших исполнительниц музыки Шуберта, Баха, Бетховена, Брамса и Моцарта. Преподавала в Ленинградской консерватории. Только вот репутация… Её делала молва и советская пресса. По приказу ответственных чиновников.

В 1930 году в центральной советской газете появилась статья под много говорящим названием «Ряса на кафедре». Преподавательницу и профессора Марию Юдину тут же уволили с работы. Ну что ж… В толстом, видавшем виды плаще ходить и осенью, и зимой ей не привыкать. Митрополит Ленинградский Антоний купил ей тёплую шубу. «Шуба принадлежала Марии Вениаминовне всего три часа». «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, и следуй за Мною», – говорил Христос. Она следовала.

На концерты пианистка приходила с неизменным крестом на груди. Иные возмущались, судачили: «Как можно!» «Ничего не боится!» « В конце концов, так не принято!». Ей это было без-раз-лично. Публика слушала её стоя, не отпускала со сцены. Тогда она «показывала со сцены руки, заклеенные пластырем: «Простите, я больше не могу. Резала рыбу кошкам». Шуба, Шуберт, кошки… Франциска Ассизского любили птицы, а Юдину – кош- ки. Прихожанка храма Николы в Кузнецах была известна в храме как – теперь сказали бы – «решала»: она занималась вопросами устройства на работу и в больницы, оставшимся без средств помогала выжить, хлопотала за репрессированных… Но чего не могли понять её коллеги, так это – как великая пианистка по первой просьбе может играть на похоронах друзей! Играла и рыдала. Хотя в быту не была сентиментальной, наоборот, – суровой и… доброй.

Феномен Юдиной пытались разгадать многие верующие и неверующие её коллеги. Генрих Нейгауз (младший) страстно убеждал, что «она была гениальной пианисткой». Не «выдающейся», не «талантливой», просто – «гениальной». А Святослав Рихтер вспоминал: «Weinen, Klagen» Листа она замечательно играла, большую сонату B-dur Шуберта – очень хорошо. Хотя всё шиворот-навыворот. Она играла Баха во время войны – прелюдию си-бемоль минор – быстро и фортиссимо. И когда Нейгауз потом пошёл её поздравлять в артистическую, он сказал:

– Ну, скажите, пожалуйста, почему вы это так играете? Вот так!

Вот это типичная Юдина: «А сейчас война!»

Ирина Карпенко

Продолжение читайте в №6/2018 журнала «Тёмные аллеи»

Источники:

https://www.redov.ru/nauchnaja_literatura_prochee/100_velikih_zhenshin/p77.php
https://24smi.org/celebrity/35919-mariia-iudina.html
https://chudesamag.ru/tyomnye-allei/lyubimaya-pianistka-stalina-mariya-veniaminovna-yudina.html