Дубровка террористический акт. «Норд-Ост»: неизвестные подробности теракта

Теракт на Дубровке глазами белорусского фотографа: “Больше всего запомнилось ощущение бесконечности”

15 лет назад террористы захватили театральный центр на Дубровке в Москве. На сцене мюзикла «Норд-Ост» появился мужчина с автоматом, а вскоре захватчики потребовали: российские войска должны покинуть Чечню. Власти не пошли на такое условие, а на четвертый день начали штурм. Чтобы усыпить боевиков, был использован неизвестный газ. Это помогло в ликвидации почти всех террористов, но также стало причиной гибели большого количества заложников.

Захват произошел 23 октября 2002-го, в здании тогда находилось более 900 человек – актеры, зрители и персонал. В результате штурма погибли 125 человек (по неофициальной версии, от отравления газом и несвоевременной помощи). Еще пятерых убили сами боевики. Исполнители теракта (около 40 человек) были ликвидированы тогда же, еще несколько осуждены позже за пособничество – последний процесс шел в 2017-м.

Эти события можно проследить по снимкам фотокорреспондента агентства Reuters, белоруса Василия Федосенко. TUT.BY попросил вспомнить, в какой обстановке ему приходилось работать.

– Больше всего запомнилось ощущение бесконечности. Стоишь на лестнице, рядом коллеги на лестнице стоят. Холодно, стоишь ждешь. И понимаешь, что конца-края этой истории нет. Нельзя сказать, что это «безнадега», но бесконечная «тягомотина». Несколько часов ты постоял, ничего не произошло. И ты понимаешь, что ночью снова ты будешь стоять до утра, – вспоминает фотограф.

Родственники заложников, которые погибли в результате теракта на мюзикле «Норд-Ост». 31 октября 2002 года. Фото здесь и далее: Василий Федосенко, Reuters

Василий Федосенко приехал в Москву на третий день после захвата, когда стало ясно: местные фотографы своими силами явно не справятся, будет «долгая история». На первом же самолете фотограф вылетел из Минска – и в течение недели каждый день снимал происходящее, вплоть до похорон погибших.

– Было непонятно, когда начнется освобождение или штурм, поэтому фотографам нужно постоянно находиться на месте. Организовывали смены, распределяли несколько человек по разным сторонам. Нашли проем между домами – единственное место, откуда был виден театр напрямую. Оттуда примерно 100 метров, так мы могли видеть здание. Иначе ничего бы и знать не знали. С остальных сторон было милицейское оцепление. Так дежурили несколько дней подряд. Вокруг было много желающих снимать, с десяток человек, поэтому стояли на стремянках.

– Но фотоаппарат постоянно включен.

– Разумеется. Иногда [заложникам] подвозили воду, были какие-то добровольцы из Красного Креста – мы это снимали. Любое фото на эту тему потом расходилось в прессе.

«Люди передают ящики с принадлежностями для заложников, 25 октября 2002 года”. Вероятнее всего, на снимке известная журналистка Анна Политковская – она среди прочих участвовала в переговорах. Тогда же террористы заявили, что уже к вечеру начнут убивать людей, если их требования не будут выполнены

– 15 лет, говорите. Конец октября. Я помню, погода была ужасная: снег с дождем и очень холодно, особенно ночью. (…) Мы не были в курсе планов спецслужб, разумеется. Поэтому в разных местах ждали, когда что-то начнется.

Один из первых снимков Василия Федосенко: милиционер разглядывает театр на Дубровке через оптический прицел. Снимок сделан 25 октября, а наутро 26-го начался штурм.

– Иногда милиционеры проверяли документы. Однажды подошли ко мне мужики в фуфайках (а я как раз говорил по телефону) и спрашивают: какие последние цифры твоего номера? Ну я сказал. Все, говорят, гуляй дальше, нет проблем! Это были спецслужбы, разумеется. У террористов была телефонная связь, и кто-то им, видимо, передавал, что происходит снаружи. Поэтому и проверяли. Внутри террористы еще и картинку смотрели по ТВ, чтобы следить за тем, что творится на улице.

Штурм начался “как обычно” утром, говорит опытный фотокорреспондент. Он проснулся от звонка коллег на съемной квартире, а через 40 минут снова был на месте.

– Доступа туда не было. С какой-то стороны увидел, что автобусы вывозят людей. Через запотевшее стекло заметил: кто-то, запрокинув голову, лежит, кто-то полусидя – без сознания. Было очевидно, что это бывшие заложники: многие сидели в бессознательном и полусознательном состоянии. Таком состоянии, что вообще…

Как это бывает, некоторые кадры не удалось сделать. Так случилось и в этот раз: в сумерках фокус фотоаппарата сработал не сразу, автобус умчался.

– Было непонятно, куда везут – все происходило хаотично, – вспоминает Василий Федосенко.

“Милиционер наблюдает за тем, как скорая помощь увозит освобожденных заложников из театра на Дубровке”. Российские войска тогда заявили, что начали штурм после того, как один террорист начал расстреливать людей.

В СМИ люди рассказывали о путанице в первые часы после штурма: пока в ближайшую больницу отправили несколько пострадавших, в другую привезли несколько сотен.

Еще пару дней события разворачивались там же. Точнее, у стен больниц, потому что родственников внутрь не пускали. Была неразбериха: списки пациентов вывешивали не везде.

“Милиция блокирует путь женщине, которая пытается попасть в больницу к своему родственнику. Три главных информационных агентства страны со ссылкой на министра здравоохранения сообщают: 118 человек погибли во время захвата московского театра”. 27 октября 2002-го.

У сотен заложников наблюдались признаки сильного отравления неизвестным веществом. Формулу газа, который во время штурма распыляли спецслужбы, не рассекретили до сих пор.

“Мужчина поддерживает свою родственницу, 30-летнюю Любу, у больницы в Москве. Женщина была в заложниках”. 26 октября 2002-го.

– Постоянно возникали организационные вопросы. Бедные родственники кидались по больницам: здесь или не здесь? Уцелел или нет? Знали, что много человек погибло, поэтому если был живой – конечно, радость. Помню, начали отпускать пациентов, многие выходили в шоковом состоянии, нас [прессу] посылали всякими словами.

“Любовь Николаева, освобожденная заложница, машет рукой своим родным из окна больницы в Москве”. 27 октября 2002-го “Женщина набрасывает пальто на плечи бывшей заложницы, которая покидает больницу. Российский телеканал НТВ сообщил, что во время штурма был использован неизвестный газ”.

– Упреки вроде “наживаются на горе” и тому подобное?

– Да, “зачем снимать” и так далее. Все люди смотрят новости, читают газеты и смотрят на сайтах, что происходит. Поэтому мы делаем свою работу. Но когда человек сам попадает в такую историю, он не хочет, чтобы его снимали, это факт.

Читать еще: Как произносится цвет белый по английскому. Названия цветов на английском для детей

“Родственники сопровождают Надежду Назарову из больницы. Как сообщают новостные агентства, Владимир Путин заявил: Россия не будет заключать сделок с террористами”. “Бывшие заложники, 13-летние Кирилл Головенко и Дима Ендальцев (на заднем плане), лежат на кроватях в московской больнице. Тем временем в стране проходят похороны погибших. В среду выяснилось, что неизвестный газ, который стал причиной смерти 115 человек, вероятно, содержал в себе опиаты, а не был нервно-паралитическим”. 29 октября 2002-го

Это не единственный теракт, который приходилось снимать Василию Федосенко. Из относительно недавнего: в 2011 – взрыв в минском метро, в 2013 – взрывы в Волгограде.

– Теракт на Дубровке чем-то для вас отличается? Или все теракты, которые вам приходилось снимать, – это одно горе, и как-то выделить один среди них сложно.

– Конкретно этот отличается тем, что он был очень длительный. Несколько суток подряд. Это угнетало. Понятно, что когда-то наступит развязка – та или иная, но произойдет. В воздухе висело: будет штурм. Но не знали когда. Хотелось, чтобы все случилось скорее. Сутки, сутки – утомляет физически и психологически ждать, когда все произойдет. А еще боязно, что мы прозеваем, опоздаем. На фоне остальных событий, которые я снимал, это наиболее тяжелый кусок работы. Мы знаем, что там – люди, и все “висит”.

“Друзья и родственники плачут во время похорон Аркадия Герасима, который погиб во время захвата заложников в московском театре”. 30 октября 2002 года»

– Уже потом «нагнало» понимание того, что вы видели тогда в течение целой недели?

– Любая такая трагедия в нашем деле впечатляет. Но фотоаппарат во время съемки выступает в роли некой защиты – когда его поднимаешь, дистанцируешься. И сам себя заставляешь. Такие события – это печально и ужасно. Но наша задача сделать кадры, чтобы мировое сообщество увидело, что происходит.

«Норд-Ост»: неизвестные подробности теракта

Спустя 4 года и 7 месяцев после трагедии в Театральном центре на Дубровке прокуратура Москвы приостановила следствие по делу о захвате заложников «в связи с неустановлением местонахождения обвиняемого». Якобы в розыске находятся некие Дерихан Вахаев и Хасан Закаев. Практика показывает: это означает одно — забудьте, больше никто ни в чем разбираться не будет.

Основные подозреваемые уничтожены. Главный, по версии прокуратуры, обвиняемый — Шамиль Басаев — тоже по техническим причинам никому ничего не расскажет, а ведь именно ему посвящена львиная доля беллетристики, которая выдается за расследование. Остальная часть — экскурс в историю чеченского конфликта. Осужден, по весьма спорным основаниям, только один человек — Заурбек Талхигов, который по просьбе спецслужб и в их присутствии беседовал с террористами. За это и посадили.

Без малого пять лет шла имитация следствия. Прокуратура не только не ответила ни на один вопрос по существу, но и всячески мешала сделать это остальным: родственникам погибших и пострадавших, журналистам, среди которых была и наша Анна Политковская. Именно ее требовали боевики на переговоры, и она много раз ходила в захваченный Театральный центр. А потом — занималась журналистским расследованием.

Кто такой Ханпаш Теркибаев

26 октября 2002 года официальные лица штаба по освобождению заложников каждый час уточняли в эфире цифры погибших. С террористами официальные лица определились сразу: «Все террористы уничтожены». (Зачем — это другой вопрос, мы к нему еще вернемся.) Число убитых боевиков назвали позднее — цифрой 40. Позднее появилась информация о том, что один из группы террористов, захвативших Театральный центр на Дубровке, жив. Анна Политковская нашла этого человека. И не где-то в горах Чечни, а в самом центре Москвы, на Ленинском проспекте, в гостинице «Спутник» (на название отеля попрошу обратить внимание).

Молодой человек лет тридцати, Ханпаш Теркибаев, признался Анне в апреле 2003 года, то есть спустя полгода после трагедии на Дубровке, в том, что действительно находился в группе террористов в «Норд-Осте». Более того, из интервью Анны с Теркибаевым, опубликованного в «Новой», следовало, что он играл в группе террористов какую-то важную роль. Как писала Анна, «засланного казачка», «провокатора». На кого работал Теркибаев, фотографировавшийся с высокопоставленными чиновниками, обладавший многочисленными документами прикрытия, которые невозможно было получить, минуя спецслужбы, как смог уйти из Театрального центра, кто его внедрил в группу террористов?

После той публикации Анна Политковская убедила официальное следствие допросить Теркибаева. Не допросили. Сказали, что искали в гостинице «Космос» (?!), но не нашли. А ведь он не скрывался: общался с высшими чиновниками президентской администрации, ездил руководителем чеченской парламентской (ичкерийской) делегации в Страсбург вместе с Рогозиным, на тот момент председателем Комитета по международным делам Госдумы РФ. Участник теракта на Дубровке, Теркибаев под своей фамилией по законным документам после трагедии в «Норд-Осте» объездил полсвета: Дубаи, Турция, Иордания, Страсбург…

И только следствию этот важный свидетель и участник захвата заложников на Дубровке был недоступен. А скорее: не нужен. Как не нужны были и другие свидетели: например, журналисты «Новой», которые неоднократно ходили в захваченный Театральный центр или разговаривали с террористами по телефону, офицеры спецслужб, проводившие «зачистку» зала уже после группы «Альфа». Судя по всему, лишние свидетели не нужны были вообще…

Еще полгода после той Аниной публикации Теркибаев куролесил по белу свету, по России и по Чечне… А в октябре 2003 года погиб в странной автокатастрофе.
Впрочем, почему в странной? С ним произошло то, что должно было произойти с любым агентом спецслужб, который слишком много знал и нарушил закон «омерты». Его использовали как одноразовый шприц. «Агент не должен был заговорить — и он не заговорил», — писала Анна по этому поводу в публикации «Программа защиты от свидетелей» («Новая газета» № 96 от 22.12.2003). И еще в той своей публикации Анна отметила: «Время, когда случилась автокатастрофа, тоже знаменательно: ровно накануне того, как Теркибаев мог все-таки открыть рот, им заинтересовалось ЦРУ». (В Театральном центре среди заложников погиб гражданин США, и спецслужбы этой страны проводят свое расследование по поводу гибели своих граждан.)

Читать еще: Аватар легенда об аанге комиксы онлайн. Аватар легенда об аанге комикс

Свидетельства Ахъяда Байсарова

С Ахъядом Байсаровым я был знаком с апреля 1998 года. Он выступил тогда посредником при торговле 13-летним тяжелобольным ребенком Андрюшей Латыповым, находившимся в заложниках в Чечне. Байсаров Ахъяд (не путать с Мовлади Байсаровым, агентом ФСБ, убитым кадыровцами в центре Москвы 4 ноября прошлого года) требовал за ребенка 500 тысяч долларов США. Андрюшу нам тогда удалось вытащить у бандитов без денег, а Ахъяд Байсаров вскоре получил срок за похищение предпринимателя из Армении. Срок оказался небольшим. И накануне «Норд-Оста» Байсаров проживал свободно в Москве.

К чему нам этот персонаж? К тому, что есть свидетели: накануне захвата заложников на Дубровке Ахъяд Байсаров предупредил руководство ФСБ России о готовящемся теракте. Реакции не последовало. Не потому ли, что среди террористов уже был свой человек — Теркибаев — и кто-то готовил дырки под ордена, надеясь на то, что все под контролем? Впрочем, ордена и Звезды Героев получили все равно.

А что касается Ахъяда Байсарова, бандита, получившего минимальный срок за одно из своих тяжких преступлений и не получивший его за торговлю ребенком-заложником, то он тоже исчез, как и Теркибаев. О его судьбе ничего не знают даже его бывшие хозяева — некогда высокопоставленные чеченские силовики, имеющие тесные контакты со спецслужбами России.

Апти Баталов. Звонок из Лондона

Субботний вечер 7 октября 2006 года — один из самых ужасных дней для сотрудников «Новой». Убита Политковская. В редакции работают сотрудники прокуратуры и оперативники, телефон разрывается. Поздним вечером — звонок из Лондона. Звонит Апти Баталов, бывший в 1994—1996 годах полевым командиром, затем в течение нескольких месяцев 97-го — начальник ДГБ (департамент госбезопасности) Ичкерии, а со второй половины 1997 до сентября 1999 года — глава аппарата президента Республики Ичкерия Аслана Масхадова.

«Я хочу сделать заявление, — говорит Апти, — несколько лет назад я в Лондоне встретился с Анной и передал ей материал о том, как готовился теракт в Москве в октябре 2002 года. А примерно месяц назад ей должны были передать кассету с видеоматериалами о том, кто и как готовил захват заложников в Театральном центре. Расследуя дело Политковской, вы должны обратить на это внимание».

Через некоторое время после этого звонка Баталов переслал нам текст тех материалов, которые, как он заявил, передал летом 2003 года Политковской.

Баталов свидетельствует, что его приятель и боевой товарищ еще по первой чеченской кампании Лема Дагалаев был завербован при содействии Ханпаша Теркибаева полковником ФСБ России Аркадием (Игорем?) Дранецом*. Дагалаев засвидетельствовал свои показания в марте 2002 года на видеокассету (в присутствии Баталова), где рассказал о планируемом при активном участии Теркибаева и его (Дагалаева) походе на Москву с целью захвата одного из правительственных учреждений. И продемонстрировал выданные ФСБ спецпропуска. Через несколько дней после той видеозаписи Дагалаев погибает в автокатастрофе.

Баталова допрашивали о его контактах с Дагалаевым в ФСБ Наурского района Чечни. 23 марта Апти Баталов сбежал в Англию, предварительно спрятав видеокассету с записью свидетельства Дагалаева. И именно эту кассету, как заявляет Баталов, он и хотел переслать Политковской. Насколько нам известно, кассету Анна не получила.

—
* Полковник Дранец — не выдуманная, а реальная фигура. Офицер, долго занимавшийся Чечней. Именно он упоминается в открытом письме, написанном якобы бывшими членами банды агента ФСБ Мовлади Байсарова, убитого осенью прошлого года в Москве, как человек, поддерживавший с ними контакт в Москве.

Террористический акт на Дубровке (“Норд-Ост”) в октябре 2002 года

Трагедия в московском Театральном центре на Дубровке произошла 23-26 октября 2002 года. Группа боевиков захватила в заложники зрителей мюзикла “Норд-Ост” и служащих театра. Спустя почти трое суток произошел штурм здания, в результате которого террористы были уничтожены, а оставшиеся в живых заложники освобождены. В результате теракта погибли 130 заложников.

Согласно обнародованным следственным данным, практические шаги по подготовке теракта велись с начала 2002 года. Окончательное решение о совершении в Москве крупного теракта с захватом большого числа заложников было принято на совещании чеченских полевых командиров, состоявшемся летом 2002 года.
Непосредственно подготовка террористического акта началась в первых числах октября 2002 года, когда из Чечни в Москву в багажниках легковых автомобилей была доставлена взрывчатка и оружие. Затем в течение месяца в Москву мелкими группами приезжали боевики, которые селились в нескольких снятых ранее квартирах, расположенных в разных районах города. Общий состав террористической группы составил примерно 40 человек, причём половину составляли женщины – террористки-смертницы. Изначально в качестве места возможного теракта рассматривались три объекта, которые подразумевали компактное присутствие большого числа граждан – Московский государственный театр эстрады, Московский дворец молодёжи и Театральный центр на Дубровке. В итоге выбор был сделан в пользу последнего из-за большого количества мест в зрительном зале, а также наименьшего числа подсобных помещений, которые необходимо бы было обыскивать, а затем контролировать.

Он был обычным концертным залом, здесь проходили эстрадные концерты, театральные представления и т.п. В 2001 году для нужд создателей мюзикла “Норд-Ост” по роману Вениамина Каверина “Два капитана” здание было переоборудовано и переименовано.

23 октября 2002 года в 21.15 в здание Театрального центра на Дубровке ворвались вооруженные люди в камуфляже, прибывшие на трех микроавтобусах. В это время в ТЦ шел мюзикл “Норд-Ост”. В здании находились 916 человек — зрители, актеры, сотрудники театра, а также учащиеся школы ирландского танца “Иридан”.
Террористы объявили всех людей — зрителей и работников театра — заложниками и начали минировать здание.

Бомбы уложили вдоль стен на расстоянии пяти метров друг от друга, а в центре зала и на балконе разместили металлические баллоны. Внутри каждого — 152-миллиметровый артиллерийский осколочно-фугасный снаряд. Внутренняя полость между снарядом и стенкой баллона была заполнена поражающими элементами. Женщины-террористки расположились в шахматном порядке у противоположных стен. Они закрывали зал по секторам в 30 градусов. Начинка пояса “шахида” — два килограмма пластичного взрывчатого вещества (plastic explosives) и еще килограмм металлических шариков.
В середине зала, в партере, установили автомобильный баллон с взрывчаткой, рядом с ним постоянно дежурила смертница. Такое самодельное взрывное устройство установили и на балконе. Запланированные взрывы должны были идти навстречу друг другу, уничтожая все живое. Для этого был сделан центральный пульт управления.
Некоторым заложникам было разрешено позвонить родным, сообщить о захвате и о том, что за каждого убитого или раненного боевика террористы будут расстреливать по 10 человек.

Читать еще: Осип Шор – прототип Остапа Бендера. Осип Шор- прототип Остапа Бендера (2 фото)

В 22 часа стало известно, что здание ТЦ было захвачено отрядом чеченских боевиков во главе с Мовсаром Бараевым. К зданию Театрального центра на Дубровке стали стягиваться усиленные наряды милиции, ОМОН, спецназ и внутренние войска.
В первые часы после захвата части актеров и служащим театрального центра, находящимся в служебных помещениях, удалось бежать из здания через окна и запасные выходы.
Поздно ночью террористы отпустили 15 детей.

24 октября в 5.30 в здание Театрального центра беспрепятственно вошла молодая женщина (позднее выяснилось, что это была Ольга Романова, продавщица находящегося по соседству парфюмерного магазина), а в 8.15 — подполковник Константин Васильев. Оба они были расстреляны боевиками.

Первая попытка установить контакт с террористами была предпринята 24 октября: в 00.15 в здание центра прошел депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов. После этого с 24 октября по раннее утро 26 октября боевики достаточно активно шли на переговоры, в которых приняли участие некоторые российские политики (Иосиф Кобзон, Григорий Явлинский, Ирина Хакамада), а также общественные деятели (врачи Леонид Рошаль и Анвар Эль-Саид), журналисты (Анна Политковская, Сергей Говорухин, Марк Франкетти, а также съёмочная группа канала НТВ), глава Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков, экс-президент Ингушетии Руслан Аушев, певица Алла Пугачева. В ходе проведения этих переговоров террористами было отпущено несколько десятков заложников.

24 октября в 19 часов катарский телеканал “Аль-Джазира” показал обращение главы боевиков Мовсара Бараева, записанное за несколько дней до захвата ТЦ: террористы объявляли себя смертниками и требовали вывода российских войск с территории Чечни.

25 октября в 15 часов в Кремле президент РФ Владимир Путин провел совещание с главами МВД и ФСБ. По итогам встречи директор ФСБ Николай Патрушев заявил, что власти готовы сохранить террористам жизнь, если они освободят всех заложников.

Однако все усилия, которые были приложены к освобождению заложников, оказались бесполезны. Боевики вели себя крайне агрессивно, от их рук в зале ТЦ погибло несколько человек. Во избежание массовых жертв было принято решение провести спецоперацию силами Центра специального назначения ФСБ.
Однако была вероятность того, что с началом штурма Театрального центра, террористы произведут подрывы имевшихся у них взрывных устройств. В результате этого и заложники и штурмующие бы погибли. Также детонация такого количества взрывчатки неминуемо бы сказалась на целостности несущих конструкций здания, в результате чего оно бы обрушилось.

Тогда возник вариант применения нервно-паралитического газа, позволявшего почти мгновенно вывести из строя смертников. В ночь на 26 октября одна из групп спецназа проникла на первый этаж здания, где располагались технические помещения. Опасаясь снайперов, террористы туда не спускались. Из подсобок были проделаны небольшие отверстия в стенах и перегородках. С их помощью удалось получить доступ к вентиляции, а также установить видеоаппаратуру.

26 октября в 5.30 у здания ТЦ раздались три взрыва и несколько автоматных очередей. Около 6 часов спецназ начал штурм. Когда бойцы спецназа вошли в театральный комплекс, по всему зданию был отключен свет. В результате, спецназу пришлось действовать в полной темноте.

В 6.30 официальный представитель ФСБ сообщил, что Театральный центр находится под контролем спецслужб, Мовсар Бараев и большая часть террористов уничтожены. В это же время к зданию ТЦ подъехали десятки машин МЧС и “скорой помощи”, а также автобусы. Спасатели и врачи вывели заложников из здания, их развезли по больницам.

В 7.25 помощник президента РФ Сергей Ястржембский официально заявил, что операция по освобождению заложников завершена. Все террористы уничтожены, а заложники освобождены.

Около 8 часов утра заместитель главы МВД Владимир Васильев сообщил первые результаты операции: уничтожено 36 террористов, в том числе женщины-смертницы, освобождено более 750 заложников, погибли 67 человек. В последующие несколько дней в больницах Москвы скончалось еще несколько десятков бывших заложников. Число жертв теракта достигло 130 человек (10 детей).
Среди погибших — двое артистов из детской труппы театра, восемь музыкантов оркестра, всего более двадцати человек, работавших в “Норд-Осте”.

В ходе операции по освобождению заложников было убито 40 террористов.

28 октября 2002 года было объявлено днем траура в Российской Федерации по жертвам террористической акции.

31 октября 2002 года заместитель начальника института криминалистики ФСБ России, полковник Владимир Еремин сообщил, что из Театрального центра на Дубровке взрывотехники изъяли в общей сложности 30 взрывных устройств, 16 гранат Ф-1 и 89 самодельных ручных гранат. Общий тротиловый эквивалент взрывчатки составлял порядка 110-120 килограммов.

30 декабря 2002 года президент России Владимир Путин подписал указ о награждении орденом Мужества Иосифа Кобзона и Леонида Рошаля за мужество и самоотверженность, проявленные при спасении людей в условиях, сопряженных с риском для жизни.

В апреле 2011 года был заложен камень в основание храма в память жертв теракта в театральном центре на Дубровке на улице Мельникова в Москве.

В связи с захватом заложников было возбуждено уголовное дело 23 октября 2002 года. В рамках расследования обвинения в организации теракта заочно были предъявлены, в частности, Шамилю Басаеву, Зелимхану Яндарбиеву и Ахмеду Закаеву. В июне 2003 года прокуратура Москвы прекратила дела в отношении захватчиков в связи с их смертью.

В апреле 2004 года Мосгорсуд приговорил к наказанию от 15 до 22 лет лишения свободы братьев Алихана и Ахъяда Межиевых, а также Аслана Мурдалова и Ханпашу Собралиева. Их признали виновными в подрыве автомобиля у “Макдональдса” на юго-западе Москвы, а также в пособничестве терроризму и захвате заложников в “Норд-Осте”. В пособничестве при захвате заложников был признан виновным также Асланбек Хасханов. В июле 2006 года Мосгорсуд приговорил его к 22 годам лишения свободы.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Источники:

https://news.tut.by/world/565833.html
https://novayagazeta.ru/inquests/35293.html
https://ria.ru/20131023/971874957.html

голоса

Рейтинг статьи