Эссе на тему бумажная архитектура. Архив метки: Бумажная архитектура

Выставка графики из коллекции ГМИИ им. А.С. Пушкина и частных коллекций “Бумажная архитектура. Конец истории”

Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина представляет выставку, посвященную особому направлению изобразительного искусства – бумажной архитектуре. Это кураторский проект архитектора, одного из лидеров этого направления Юрия Аввакумова и искусствоведа, научного сотрудника Музея, Анны Чудецкой.

Бумажная архитектура – это проекты, буквально оставшиеся “на бумаге”, которые не были осуществлены из-за технической сложности, стоимости, масштабности или цензурных соображений. Основателем этого направления считается Джованни Баттиста Пиранези (1720-1778). Он построил только одно здание, но создал серии гравюр с изображениями реальной и придуманной архитектуры.

В России этот термин связан с концептуальным направлением в архитектуре 1980-х годов, а также с кураторской деятельностью архитектора и коллекционера Юрия Аввакумова. В Советском союзе молодые архитекторы принимали участие в международных конкурсах, проводимых западными архитектурными журналами. Проекты существовали только на бумаге. Так появился особый жанр изобразительного искусства – сочетание архитектурного проектирования, концептуализма и станковой графики. Выставки работ “бумажных архитекторов” прошли в галереях и музеях Лондона, Парижа, Милана, Цюриха, Брюсселя, Любляны, Кёльна, Остина. Сейчас их работы находятся в коллекциях крупнейших мировых музеев.

Выставка в ГМИИ им. А.С. Пушкина предлагает исторический диалог проектов советских концептуалистов и итальянских классиков архитектурной фантазии. В экспозиции представлены 80 произведений архитектурной графики знаменитых мастеров XVII-XVIII веков Джованни Батиста Пиранези, Джузеппе Валериани, Пьетро Гонзага, Франческо Градици, Джакомо Кваренги, Маттеуса Кюсселя, Джузеппе Бибиены, а также ведущих художников советского архитектурного концептуализма – Юрия Аввакумова, Михаила Белова, Александра Бродского и Ильи Уткина, Дмитрия Буша, Тотана Кузембаева, Юрия Кузина, Михаила Лабазова, Вячеслава Мизина, Вячеслава Петренко, Андрея Савина, Владимира Тюрина, Михаила Филиппова, Андрея Чельцова, Сергея и Веры Чукловых.

Центральную часть исторической экспозиции выставки занимают четырнадцать произведений Джованни Батиста Пиранези (1720-1779). Творчество известного мастера архитектурной фантазии представлено сериями “Первая часть архитектурных и перспективных композиций” и “Фантастические композиции темниц”. В этих работах Пиранези достигает непревзойденного мастерства и высокого эмоционального напряжения. Парадоксально, что недооцененные при жизни Пиранези листы из серии “Тюрьмы” в течение двухсот с лишним лет поражали воображение видевших их людей, вдохновляя на создание литературных, музыкальных, живописных произведений. В своем эссе “Пиранези или текучесть форм” кинорежиссер Сергей Эйзенштейн пишет: “. Нигде в “Темницах” мы не находим непрерывного перспективного вида в глубину. Но везде начавшееся движение перспективного углубления прерывается мостом, столбом, аркой, переходом. Серия пространственных углублений, отсеченных друг от друга столбами и арками, строится как разомкнутые звенья самостоятельных пространств, нанизанных не по признаку единой перспективной непрерывности, но как последовательные столкновения пространств разной качественной интенсивности глубины…” Примечательны слова самого Пиранези, сопровождающие одну из представленных серий: “…так как нет никакой надежды, чтобы кто-либо из современных архитекторов оказался в состоянии сделать хоть что-либо подобное то ли по причине падения архитектуры с больших высот, то ли за неимением меценатов этого благороднейшего искусства, что подтверждается отсутствием построек, подобных Форуму Нервы, Колизею или дворцу Нерона, и еще тем, что ни у князей, ни у богачей не заметно никакой склонности к крупным расходам, – у меня, как у любого современного архитектора, не остается иного выхода как выражать свои архитектурные идеи лишь одними рисунками”.

Яркие эпизоды европейской архитектурной истории конца XVII – начала XIX веков представлены произведениями художников театра – Джузеппе Галли Бибиены (1696-1756), Джузеппе Валериани (1708-1762), Пьетро ди Готтардо Гонзаги (1751-1831), Франческо Градицци (1729-1793) и Джакомо Кваренги (1744-1817). Творчество большинства авторов, чьи работы показаны на выставке, принадлежит в равной степени двум странам: Италии и России. Пьетро ди Гонзага, приглашенный князем Н.Б. Юсуповым в Санкт-Петербург, создавал декорации для коронаций и придворных праздников, оформлял спектакли. Он также был автором нереализованных проектов оперных театров. Для России Гонзага стал подлинным реформатором русской сцены, смело применявшим иллюзионистически-перспективные приемы барокко. Архитектурные листы Гонзага поражают смелым полетом фантазии. Свободно владея пером и кистью, он предвосхищает во многих своих композициях эпоху романтизма.

Итальянский архитектор Джакомо Кваренги в полной мере реализовал свой талант в России. В возрасте 35 лет Кваренги приехал в Санкт-Петербург по приглашению Екатерины II в качестве “архитектора двора её величества”. Уже в первое десятилетие своего пребывания в России архитектор построил Английский дворец в Петергофе, павильон в Царском селе, здания Эрмитажного театра и Академии наук. Квинтэссенцией всего творчества Кваренги петербургского периода стала летняя резиденция графа Александра Андреевича Безбородко. Павильон-руина был не только изысканным объектом созерцания, но и тонкой интеллектуальной игрой с пространством и временем. Образы далекой античности, перенесенные по воле заказчика на берега Невы, позволяли посетителям парка на мгновение почувствовать себя жителями счастливой Аркадии, являя сложенную в камне иллюстрацию к крылатому латинскому выражению “Et in Arcadia ego” (“И я был в Аркадии”).

В той же мере, что и фантазийные работы итальянских художников XVII – XIX веков, источником идей для дальнейших поколений архитекторов стали концептуальные проекты авторов второй половины XX века, выполненные специально для международных выставок. Долгожданная свобода и интерес зарубежных экспертов способствовали многообразию форм и сюжетов в архитектурных фантазиях молодых авторов. “У кого-то бумажный проект выглядел как набор театральных мизансцен, у кого-то как революционная икона, а у кого-то как серия книжных иллюстраций” – комментирует работы 1980-х годов куратор выставки Юрий Аввакумов.

Название выставки “Бумажная архитектура. Конец истории” соотносится с рубежным состоянием сегодняшнего архитектурного проектирования. По словам куратора выставки Юрия Аввакумова: “Век бумаги как материала для архитекторов завершился – на смену кульману, бумаге, кальке, туши, карандашу, рейсфедеру, рапидографу, ластику пришли компьютерные мыши, мониторы и имиджи. Так что Бумажной архитектуре оказалось самое место там, где она лучше всего хранится, то есть не на стройплощадке, а в музее. И символично, что её закат пришелся на конец века и тысячелетия”.

К выставке готовится специальный каталог, который увидит свет в апреле 2015 года.

Воздушные замки: самые известные проекты бумажной архитектуры

Сегодня вы узнаете, что общего у Захи Хадид и архитекторов русского авангарда и как бумажные проекты влияют на современное градостроительство. Дочитайте до конца и пройдите архитектурный тест!

Бумажная архитектура означает проекты, буквально оставшиеся на бумаге. Чаще всего это направление связывают с понятием утопии, того самого “светлого будущего”, которое почти никогда не наступает, а ближайшим аналогом бумажной архитектуры в литературе будет фантастика. Сам термин появился в 1984 году, когда состоялась первая одноимённая выставка в редакции журнала “Юность”. Последняя выставка, посвящённая нереализованным архитектурным проектам, прошла в ГМИИ им. Пушкина в 2015 году. А история невоплощённых архитектурных замыслов началась ещё в XVIII веке.

Римский архитектор Джованни Батисто Пиранези (1720—1778) при жизни построил всего одно здание, церковь мальтийского ордена Санта-Мария дель Приорато в Риме, но оставил после себя множество архитектурных гравюр и набросков. Самой известной работой Пиранези стала серия гравюр “Фантазийные изображения тюрем”. Хотя в XX веке бумажная архитектура и невоплощённые проекты зданий будут ассоциироваться с жанром утопии, работы Пиранези больше напоминают антиутопии, где архитектура неотделима от тоталитарной власти, а в мрачных застенках тюрем пытают государственных преступников.

В XIX веке множество невоплощённых проектов пришлось на театральных художников и архитекторов. В частности, итальянский художник Пьетро ди Гонзага, приглашённый князем Юсуповым в Санкт-Петербург для создания театральных декораций и оформления спектаклей, был автором проектов зданий оперных театров, ни один из которых так и не воплотился в жизнь.

Расцвет бумажной архитектуры приходится на начало XX века и неразрывно связан с феноменом русского авангарда и конструктивизма. “Памятник III Интернационала” Татлина, “Горизонтальный небоскрёб” Лисицкого, “Парабола Ладовского”, ставшая прообразом знаменитого “Генплана 1935 года”, здания Наркомата тяжёлой промышленности и “Аэрофлота” и, наконец, главный невоплощённый проект советской утопии — Дворец Советов, в обсуждении которого участвовали более или менее все знаковые архитекторы эпохи.

Фото: © Wikimedia Commons

Главной задачей новой архитектуры было покончить с архитектурой старой: масштаб против лабиринта кривых переулков старой Москвы, будущее против прошлого, динамика против статики. Татлин в своём проекте 400-метровой башни III Интернационала хотел соединить эстетику и утилитарность, а Лисицкий в 1926 году в статье “Серия небоскрёбов Москвы” писал, что в новой архитектуре горизонтальное (полезное) должно быть отделено от вертикального (необходимого). Горизонтальный небоскрёб Лисицкого должен был состоять из трёх ярусов из стали и стекла, внутри которых находились бы лестничные клетки и лифты, а один ярус целиком уходил под землю и выполнял функции станции метрополитена.

Фото: © Wikimedia Commons

В тридцатые годы помимо Дворца Советов, грозившего стать самым высоким зданием в мире, было предложено ещё несколько проектов “дворцов” нового времени. В 1933 году объявили конкурс на лучший проект Дворца техники, который в итоге выиграли архитекторы Самойлов и Ефимович, чей замысел состоял в том, чтобы создать комплекс научно-технических лабораторий на берегу Москвы-реки как символ технического прогресса. Или здание Наркомата тяжёлой промышленности, которое хотели построить на Красной площади в 30-е годы, но всё застряло на стадии проекта и прекратилось со смертью Орджоникидзе в 1937 году. Подобный размах присутствовал также в плане 1934 года главного здания “Аэрофлота” на площади у Белорусского вокзала, авторства тогдашнего главного архитектора Москвы Д.Н. Чечулина. Замысел так и не был воплощён в жизнь, но его черты частично угадываются в современном здании Дома Правительства.

Фото с сайта livejournal / LOBGOTT

Главная черта всех этих проектов — масштабность была их же главной проблемой. Архитектура наступившего нового времени должна была служить тем же задачам, что и любое другое искусство, — приближать наступление коммунизма и бесклассового общества, быть функциональной и полезной, а не только красивой. Однако все эти проекты были в первую очередь крайне дорогими, так что большинство из них пришлось заморозить и положить “под сукно” с началом Второй мировой войны.

В отличие от архитектуры авангарда советские “бумажники” 80-х годов уже не делали ставку на торжество техники. Их больше интересовали чистые абстракции, скорее живопись и графика, чем архитектура, не претендующая на какое-либо воплощение.

Бумажную архитектуру нельзя отнести ни к футуристическим, ни к ретроградным движениям, не волнует её и настоящее. Её скорее интересует альтернатива настоящему, место фантазии и воображения, существующие вне времени.

Мало кто знает, что самая успешная женщина-архитектор современности и просто суперзвезда архитектуры Заха Хадид большую часть карьеры фактически работала в стол. Первые десять лет Хадид хвалили, она выигрывала архитектурные конкурсы один за другим, но почти ничего не строила, потому что строительство всё время отменяли в последний момент. В числе нереализованных проектов Хадид, оставшихся после её смерти, здание нового аэропорта в Пекине, павильон “Астана-экспо 2017” и центр искусств в Абу-Даби.

Фото: © EMAP PUBLISHING LIMITED

Ещё одним звёздным архитектором, чьи идеи не всегда получается воплотить в жизнь, стал Норман Фостер. В частности, его проекты “Комплекс Югра” и “Хрустальный остров”. Первый, небоскрёб-кристалл высотой 280 метров в Ханты-Мансийске, не был реализован по очевидной причине дороговизны, второй, жилой комплекс площадью 2,5 млн кв. метров в московском районе Нагатино, не удалось построить из-за отказа инвесторов и смены московских властей.

Фото: © Архи.ру

Бумажные архитекторы последнего времени уже не предлагают альтернативы реальности, а всецело заняты созданием фантазийных зданий и ландшафтов. Бумажная архитектура новейшего времени связана с именем Артура Скрижали-Вайса, чьи работы явно наследуют традициям графики Маурица Корнелиса Эшера. Скрижали-Вайс начал рисовать свои фантазийные дома 15 лет назад, работая проектировщиком и уже имея несколько реализованных проектов. Сам он называет жанр, в котором работает, “архитектурной фантастикой” — в нём смешано сразу несколько стилей: от романтического переосмысления классицизма до футуристических городов будущего. Что верно лишь отчасти: на рисунках Скрижали-Вайса можно угадать лишь некоторые элементы стилей прошлого, но сами здания нельзя отнести ни к настоящему, ни к прошлому, ни к будущему. Это именно что выдуманная, “фантазийная” архитектура.

Фото: © tehne.com

При всём внешнем идеализме бумажные проекты оказали огромное влияние на реальную архитектуру: большинство грандиозных замыслов русского авангарда не были воплощены в жизнь, но повлияли на работы многих русских и зарубежных архитекторов. Та же Заха Хадид неоднократно признавалась в любви к архитектуре русского авангарда, а Рем Колхас говорил, что решил стать архитектором, когда впервые увидел знаменитые дома-коммуны конструктивистов.

Фото: © tehne.com

Сегодня жизнь бумажной архитектуры с одной стороны связана с работами выпускников многочисленных архитектурных школ по всему миру (ясно, что все их нельзя воплотить чисто физически и многие так и останутся на бумаге), а с другой — с проектами в том числе и архитекторов с мировым именем, на которые пока не нашлось денег и которые только ожидают своего воплощения в жизнь.

А теперь — тест! Вопрос для всех изображений один: БЫЛ ЛИ РЕАЛИЗОВАН ПРОЕКТ?

Искусство бумажной архитектуры

Как мы понимаем, архитектура – искусство конечное. Поток фантазии, вкладываемый, скажем, в эту же картину может быть остановлен лишь скалами границ самого полотна. Архитектура же ограничена технологически, функционально, материально. Материал становится неким надиром для фантастических завихрений мысли, поэтому и появляется то, что мы называем «бумажной архитектурой». Она не привязана к материалу, лишь к бумажному настилу, карандашу и фантазии.

Сейчас проекты того же Булле вполне подлежат реализации. Технологический прогресс позволяет. Но почему мы до сих пор помним о том, что так и не реализовалось, о полной противоположности архитектуре, ведь в данном случае здания, как такового, и нет вовсе? Это вошло в культурную память как минимум в роли художественного произведения. Большинство построек бумажной архитектуры затрагивают совершенно иные эстетические волоски души. Смотря на кенотаф Ньютону, ты видишь не ту постройку, что можно где-нибудь отыскать, ты видишь монументальность, гигантоманию иных масштабов, из-за чего «проект» воспринимается совершенно иначе – он становиться картиной. Это архитектурный романтизм, может даже идеализм, ведь ни для кого не секрет, что бумага способна на большее.

Сказать, что подобное течение появилось в определённый момент и с тех пор ведёт свой отсчёт досконально нельзя. Экспериментаторство в проектировании и чертежах можно увидеть ещё во времена Возрождения, когда архитектурный вопрос стоял остро как никогда ранее. Переломные, эпохальные моменты в истории можно связать с исканиями в различных отраслях культуры, включая и архитектуру.

В XVIII веке представителем архитектурного утопизма в Италии являлся Джованни Баттиста Пиранези. Пиранези необычный архитектор, хотя бы потому, что его наследие, в основном, составляет та самая бумажная архитектура. Во Франции – Клод Никола Леду, Этеьн-Луи Булле и другие.

1.Кенотаф Ньютону

Этьен-Луи Булле – французский архитектор неоклассицист, известный не только благодаря проектам Hôtel Alexandre и Hôtel de Brunoy (из тех, что остались в сохранности), но и своим архитектурным фантазиям, о реализации которых он даже не помышлял.

Проект был создан в 1784-ом. году. Представляет собой гигантскую постройку сферической формы. Нет никаких украшений, лишь густовысаженные деревья (судя по всему кипарисы), выглядящие ничтожно по сравнению с гигантом пузыря, возвышающегося над ними. Шар находится в некой ложбине-держатели, будто восседает в лузе. Вокруг его опоясывает кольца ярусов, покрытые растительностью. Внутри шар имеет выбоинки через которые должно просачиваться дневное зарево и имитировать свет звёзд. Ночью же должен разводиться огонь – имитация Солнца.

С кенотафом связан ещё один термин – «говорящая архитектура» – архитектура, выражающая сама себя, грубо говоря, функциональная, но в более широком смысле. Кенотаф как бы подмечает то, кто в нём лежит. Шар как символ Земли, Вселенной.

2.Дома Леду

Проект “идеального города Шо”

Клод-Никола Леду – французский «проклятый архитектор» – большинство проектов было разрушено – XVIII века. Наравне с Булле выступает авангардом «бумажников».

Может это немного не честно ставить под одним номером несколько построек, но в данном случае одна служит дополнением к другой.

Возможно, прозвучит немного странно, но в этих проектах выражается, за несколько веков до самого явного выражения, дух сюрреализма. Конечно, если быть честным и внимательным к культуре в целом, то станет ясно, что сюрреалистичное всегда было, но выражалось в иных конструкциях.

Так вот, дома Леду – идеальные представители бумажной и говорящей архитектуры. Например, проект публичного дома, выполненного в форме фаллоса или дом хранителя источника из которого потоком бьёт этот самый источник. Да, подобные дома сейчас можно построить, это даже не так сложно, как может показаться. Дом форме сапога или сферы строятся, как дань уважения или просто зодческий эксперимент.

На небезызвестного Ле Корбюзье оказало влияние подобного рода романтическая фантазия.

3.Фантасмагории Жан Жака Лекю

Ещё один французский архитектор, поднимающий градус абсурдности чуточку выше. Если предыдущие вырисовывали архитектурные замки как художники классики, то Лекю выступает как некий шаман карикатурист от архитектуры. Это не означает, что он хуже, но если Леду был протосюрреалистом, то Лекю сюрреалист полноценный, в кавычках конечно.

В его проекте охотничьих угодий явно слышны вздохи «говорящей архитектуры». Головы животных, приподнимающиеся на столбах, выглядит немного пугающе и походит больше на мистериальное место, ежели на охотничий уголок. Но если отбросить субъективность, то внешнее совершенно точно совпадает со внутренним.

Ещё более необычная работа, это здание выполненное в форме слона. «Барочный слон» (кто бы мог подумать, что подобное может быть написано не в фантастическом произведении) с винтовой лестницей, находящейся в трубе, выходящий из его живота, с пышным внутренним убранством комнат, фонтаном, струящимся из хобота и башней, колоколом расположившейся на спине слона.

4.Институт библиотековедения имени Ленина

Иван Ильич Леонидов – советский архитектор-авангардист. Естественно с его именем будет связаны термины «визионерство», «утопия» и «бумажная архитектура». Правда, дипломный проект «Институт библиотековедения имени Ленина» всё же предполагал реализации, если не в тот момент, то позже. Это был 1927-ой. так что о подобной конструкции никто не задумывался. Иван Леонидов за «институт» получил место аспиранта в ВХУТЕМАСе (Высшие художественно-технические мастерские).

Представляет собой институт достаточно необычный конструкт: огромный стеклянный шар, находящийся над землёй (на диске здания), выступающий аудиторией на 4000 человек, укреплённый тросами и шарнирами. Чуть дальше расположились комплексы книгохранилища, лабораторий, кабинетов. Внутри шар имеет разграничительные перегородки, позволяющие определять место необходимое под аудиторию. И это ещё не всё, также шар, при помощи стальных штор купола, должен выступать как планетарий.

Это действительно масштабное сооружение, которое, увы, так и не было реализовано. Увы, потому что хотелось бы увидеть это техническое чудо как полноценное, функционирующее здание.

5.План Вуазен

Идея, которая попросту не могла быть реализована и не потому, что технологически невыполнима, а потому что граничит с художественным безумием. Постройка нового делового центра в Париже, для которого необходимо снести 240Га старого Парижа. Эта идея пришла к выдающемуся архитектору прошлого века – Шарль-Эдуа́р Жаннере́-Гри или Ле Корбюзье. 

«План Вуазен» (1925 год) чем-то похож на «проект города Шо» Леду, по сути «план идеального индустриального города до наступления индустриализации». Суть «Вуазена» заключалась в постройке 18 пятидесятиэтажных небоскрёба. Казалось бы, зачем тогда сносить так много пространства, ведь это же вертикальные сооружения? Чтобы освободить пространство для стелящихся подле небоскрёбов обслуживающих построек, кафе, парков, магистралей. Вероятно, эта идея подтолкнула писателя Джеймса Балларда на написание романа «Высотка». В одноимённом фильме это видно лучше, так как сама архитектура и стиль явно отсылают нас к Корбюзье.

Даже не следует задавать вопрос: «почему проект остался на бумаге». Это до боли очевидно. Такого радикального, ужасно смелого и визионерского проекта попросту никто не ожидал. Сейчас он не кажется уж очень «диким», такое практикуется, не в центре города, но постройка многофункциональных комплексов обыкновенное дело современности.

Вообще, «бумажная архитектура» – очень размытое понятие. Любой проект родился на бумаге и выглядел точно также как те, что мы рассмотрел сегодня. Для кого-то идея зданий вроде существующих сегодня – например, австралийским коренным жителям – покажутся чем-то невозможным, точно такими же, как «бумажные». Точно так же как и нам, могут казаться постройки ацтеков или египтян фантастическими. Для кого-то описанные здесь проекты могут показаться глупыми, а для кого-то даже неудивительными, а совершенно заурядными штудиями скучающих архитекторов. Но они демонстрируют иные грани архитектурного искусства, ведь для многих архитектура не что иное, как здание его окружающее, что оно сугубо утилитарно и вообще «искусство должно быть в музее». Проще говоря, это позволяет напомнить, что архитектурное искусство ничем не меньше искусство, чем любое другое.

Источники:

https://www.architime.ru/competition/2015/exhibition190215_gmmi_im_pushkina.htm
https://life.ru/p/879275
https://royaldesign.ua/ru/iskusstvo-bumajnoy-arhitekturyi.bXvB6/