Голицын, Сергей Михайлович (1909—1989). Сергей михайлович голицын

ГОЛИЦЫН СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

Русский советский писатель, инженер-топограф, военный строитель, участник (1909-1989)

Сергей Голицын родился 1 (14) марта 1909 года. Ещё в детстве, под впечатлением прочитанных книг, Сергей Голицын захотел стать писателем. После окончания школы, в 1927 году, он поступил на Высшие литературные курсы. Первые детские рассказы Голицына начали публиковаться в 1930-х годах в детских журналах «Чиж», «Мурзилка».

Однако сразу стать профессиональным писателем Сергею Голицыну не удалось. В тридцатых годах он стал работать топографом, принимал участие в строительстве канала им. Москвы. В 1941 году, 3 июля, Сергей Голицын был мобилизован. В качестве топографа в составе строительных частей он прошёл боевой путь до Берлина и был демобилизован только в 1946 году. Был награждён орденами Отечественной войны 2-й степени, Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы» и др.

После войны Сергей Голицын работал инженером-геодезистом в Государственном проектном институте.

С 1959 года Сергей Голицын стал профессиональным писателем. Популярностью пользовались его детские книги о жизни советских пионеров: «Сорок изыскателей», «Городок сорванцов», «Полотняный городок» и другие; историко-краеведческие книги «Сказание о белых камнях» и «Сказание о земле Московской». Писал Сергей Голицын и исторические книги для детей «Ладьи плывут на север», «До самого синего Дона» и др. В шестидесятых — семидесятых годах Голицын написал несколько биографий художников.

В последние годы жизни писатель работал над биографической книгой «Записки уцелевшего». Издана она была только после его смерти, в 1990 году.

Награжден орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалями “За боевые заслуги”, “За оборону Москвы” и др.

Сергей Голицын скончался 7 ноября 1989 года от обширного инфаркта.

Во время репрессий 1920—1930-х годов семья будущего писателя подверглась преследованиям. Спасаясь от репрессий, молодой инженер-топограф Сергей Голицын уезжает подальше от столицы, от внимания властей – на Кубань, в г.Апшеронск. Это решение – приносить реальную пользу своей стране и в то же время быть не на виду, в конечном итоге спасло жизнь будущему знаменитому писателю. А может быть, именно пребывание на этой земле и дало толчок его творчеству, как и многим писателям русской литературы до него (вспомним хотя бы Толстого и Лермонтова). Об этом этапе своей жизни он рассказывает на страницах своей книги «Записки уцелевшего» (2часть) в главе под названием «Изыскатели», которая полностью посвящена пребыванию Голицына в Апшеронском районе. Вот что пишет сам автор: «Название одной из моих книг, «Сорок изыскателей» мною взято с тех давних времен, когда я работал в изыскательской партии в Апшеронском районе».

Работал здесь Сергей Михайлович техником изыскательской партии инженера путей сообщения В.В.Сахарова. Изыскательской работой занимались тогда на площадях недавно открытых нефтяных месторождений и в долине реки Тухи, где намечалось строительство новых заводов и жилых поселков. Вот, что он вспоминает: «В станице Апшеронской жили казаки некогда славного Кубанского казачьего войска Апшеронского полка Майкопского уезда. В ту осень 1930 года жили они в относительном достатке, были колхозниками, а кормились в основном со своих обширных, до гектара, усадебных участков, держали лошадей, коров, овец, кур, гусей, а также незнакомых мне буйволов; их свиньи гуляли на воле, питаясь в грушевых лесах падалицей. Жители сеяли пшеницу и кукурузу, которая вымахивала такой высоты, что в ее зарослях скрывались наши трехметровые рейки. В садах росли вишни, сливы, яблони, груши, виноградная лоза…».

Побывал еще писатель в ст.Ширванской. Вот, что он вспоминает об этом эпизоде своей жизни: «А впрочем, однажды со мной произошла глупейшая история, когда мне пришлось ощутить подлинный страх. Потребовалось заснять небольшой участок под насосную станцию на берегу реки Пшеха за семь километров близ соседней станицы Ширванской.

Я был очень доволен, что доверили эту самостоятельную работу именно мне. Поехал на подводе с двумя рабочими, с инструментами, с продуктами на несколько дней. Подъехали к реке, на другой ее стороне раскинулись белые хаты станицы. Возчика я отпустил, мы перешли реку по пешеходному на канатах мостику. Оставив рабочих на берегу, я направился в стансовет просить, чтобы нам отвели жилье.

За столом сидел бравый молодец в казачьей папахе. Под его пиджаком на рубашке наискось шел ремень от револьвера.

– Документы? – бросил он.

Я показал красную книжку своего удостоверения личности, начал объяснять, зачем явился в Ширванскую.

– Командировочное удостоверение! – так же кратко бросил молодец.

Я оправдывался, что изыскательская партия стоит недалеко, зачем давать командировочное удостоверение в соседнюю станицу.

– А если ты тайный агент мирового империализма? Я должен тебя сейчас арестовать, отправить в Майкоп.

От страха душа моя шмыгнула в глубь глиняного пола. По счастью, из окон были видны рабочие, мирно расположившиеся на берегу реки.

Молодец, сказавшийся председателем стансовета, очевидно, понял, что перегнул палку, и приказал мне завтра же доставить справку, для чего я командирован в Ширванскую. Он сам пошел помещать нас на квартиру в одну хату и предупредил, что ставит в кулацкую семью.

Когда мы вошли в ту хату, неподдельный ужас вспыхнул в глазах хозяев пожилой женщины и девушки. Они молча и покорно поклонились…

Тогда Сахаров уехал в отпуск и оставил за себя Графа Брызгалова. Я ему написал сверхкрасноречивое письмо. Печати в изыскательской партии не было, но я знал, что Сахаров берег несколько пустых московских бланков с печатями. Передал ли он их своему заместителю, когда уезжал в Москву? А если не передал?

Посланец зашагал в Апшеронскую, а я с другим рабочим стал устраиваться на полу в чистой горнице хаты. И сразу обратил внимание на распухшие от слез лица матери и дочери. Я им объяснил, что приехал на несколько дней, буду измерять местность на другом берегу Пшехи. Мать убедилась, что я не представитель власти и, значит, нисколько не опасен. С рыданиями она принялась мне рассказывать о внезапно постигшей их беде: несколько дней тому назад арестовали ее мужа и ее сына, да еще отобрали пару коней, да еще грозят выселить из станицы. Дочь, миловидная девушка, только плакала. Мне особенно жалко стало ее.

Как мог, я их утешал. Мать растрогалась, угостила нас молоком, еще чем-то, постелила на пол перину и одеяло. Все следующие дни она варила нам обед, старалась, чтобы нам было сытно и уютно. А я выказывал ей свое горячее сочувствие.

На следующий день рабочий принес нужную справку. Председатель ее прочел, милостиво подал мне руку и сказал, что он всегда обязан проявлять бдительность.

Этот мимолетный эпизод я потому описал подробно, что то был единственный случай, когда мне пришлось столкнуться с жизнью местного населения. Мы, изыскатели, жили совсем особняком. Изредка попадалась нам местная газетка, вся пышущая ненавистью.»

С. М. Голицын прожил в станице Апшеронской около двух лет. Заболел малярией и вынужден был уехать. Потом был ВУЗ, работа, потом война, опять работа. Сбылась мечта – он стал детским писателем.

Осенью 1972 года С.М.Голицын вновь посетил город Апшеронск. Вот что он написал об этом визите: «…И опять я здесь. Горы все те же, «вечно прелестные, вечно изменяющиеся». А местность неузнаваема. Прежняя станица, а ныне город, раздался вширь. Когда-то самыми большими домами здесь были длинное здание казачьей школы, да «атаманский дом». А теперь… Малярии нет и в помине, нет соломенных крыш на хатах. Кое-где уцелели старые деревья. Они очень красивы…»

Сергей Михайлович побывал на встречах с читателями в СШ №1, СШ №4, а так же в районной детской библиотеке.

Библиография

Голицын, С. 40 лет спустя / С.Голицын // Апшеронский рабочий. – 1972. – 9 дек. (№148)

Голицын, С. Записки уцелевшего / С. Голицын. – Москва : Орбита, 1990.

Голицын, С.М. Сорок изыскателей : повесть / С.М. Голицын ; рис. С. Забалуева. – Москва : Дет. лит., 1983. – 190 с.

Архивные материалы из фонда читального зала Центральной детской библиотеки города Апшеронска.

LiveInternetLiveInternet

–Цитатник

Купленный за 172 000 долларов портрет может стоить миллионы Открыта новая картина РембрантаПочему.

ЭРМИТАЖ.ГОЛЛАНДСКАЯ ЖИВОПИСЬ XVII—XVIII ВЕКОВ.Малые голландцы(2) Шатровый зал .

Замки Бельгии:Стеркхоф В XVI веке жил в Антверпене могущественный род Стер.

Дом князя Оболенского на Новинском бульваре На Новинском бульваре стоит ореставрированный в совет.

Замки Бельгии: Спонтин. Спонтин (Spontin)- это деревня на реке Бок (Bocq), расположе.

–Музыка

–Рубрики

• Живопись (1188)
• нидерландская и фламандская живопись (854)
• голландская, бельгийская живопись ХIХ-ХХI века (220)
• сюжеты в живописи (104)
• английская живопись (11)
• российская живопись (10)
• Династии России (512)
• Трубецкие (66)
• Строгановы (39)
• Юсуповы (33)
• Нарышкины (33)
• Голицыны (28)
• Шереметевы (27)
• Демидовы (26)
• Чернышевы (25)
• Орловы (25)
• Толстые (23)
• Воронцовы (23)
• Волконские (21)
• Куракины (21)
• Шуваловы (21)
• Барятинские (18)
• Оболенские (14)
• Бенкендорфы (14)
• Анненковы (13)
• Румянцевы (10)
• Мусины-Пушкины (9)
• Бакунины (9)
• Сухово-Кобылины (7)
• Муравьевы (4)
• Бестужевы (4)
• Головкины (4)
• Бобринские (3)
• Бестужевы-Рюмины (2)
• музыка (430)
• города и страны (295)
• о Голландии (169)
• о Бельгии (100)
• Муром (25)
• история (274)
• декабристы (143)
• Голландия (44)
• Голландия. Немного истории. (27)
• Бельгия (25)
• российско-голландские связи (18)
• Приключения голландцев в России (7)
• Испания (6)
• Муром (5)
• Россия (3)
• ЖЗЛ (191)
• Пушкин и вокруг (90)
• Россия (34)
• Голландия, Бельгия (18)
• Блумсбери (14)
• Англия (10)
• Муром (8)
• Франция (8)
• Америка (6)
• разное (71)
• видео (26)
• тесты, астрология (18)
• для дневника (5)
• культура, искусство (4)
• для детей (4)
• праздники (27)
• праздники голландии (13)
• праздники России (5)
• Космонавтика, Байконур (25)
• Мятлевский (14)
• Скульптура (9)
• голландия (6)

–Метки

–Ссылки

–Поиск по дневнику

–Подписка по e-mail

–Интересы

–Друзья

–Постоянные читатели

–Сообщества

–Трансляции

–Статистика

«Последний московский вельможа»-князь Сергей Михайлович Голицын.

«Последний московский вельможа»-князь Сергей Михайлович Голицын.

Князь Сергей Михайлович Голицын (9 июля 1774 — 7 февраля 1859) — яркая личность грибоедовской Москвы, владелец и устроитель усадеб Кузьминки и Гребнево, прозванный «последним московским вельможей». Действительный тайный советник 1-го класса, был удостоен всех высших российских орденов.

В.А.Тропинин. Портрет князя С.М.Голицына. После 1828 года.

Сергей Голицын — князь-изыскатель

Среди книг советского детского писателя Сергея Голицына самая популярная – «Сорок изыскателей» . «Бодрая, как “Пионерская Зорька”», — так отозвался о ней один из читателей. На обложке книги вышагивают пионеры с рюкзаками и в галстуках, среди них долговязая фигура в шароварах – это главный герой, доктор, которого автор частично списал с себя. Многим, кто читал эту книгу в детстве, было удивительно узнать, что тот самый Голицын, писавший о пионерах и походах, самый настоящий князь.

С самых первых страниц автор пишет, что названием своим книга обязана его сыну:

«Слово «изыскатель» я впервые услышал от своего сына Миши, ещё когда он учился в седьмом классе. Примчался он однажды из школы весь взъерошенный и, бросив книги на стол, радостно объявил нам, что хочет быть только изыскателем, и даже не просто изыскателем, а непременно геологом. Оказывается, в этот знаменательный день, с самого первого урока усевшись на задней парте, трое мальчишек с упоением читали книгу академика Ферсмана «Занимательная минералогия». Книга эта бесповоротно решила Мишину судьбу. Он стал мечтать о путешествиях: в тайгу, в горы, в пустыни, в Арктику, в Антарктику и как будто даже в космическое пространство. В будущем собирался он открывать новые месторождения нефти и газа, свинца и урана, угля и железа».

Конечно, слово «изыскатель» писатель услышал гораздо раньше, ведь сам он с тридцатых годов двадцатого века работал топографом в геодезических партиях. А с сыном Мишей все почти так и произошло: Михаил Сергеевич Голицын стал ученым-геологом, кандидатом наук, а кроме геологии серьезно увлекается резьбой по дереву и 27 лет преподает ее детям во Дворце Творчества на Воробьевых горах.

С просьбой рассказать о своем отце Сергее Голицыне журнал «Батя» обратился к сыну писателя.

— Отец был топографом, — так начинает свой рассказ Михаил Сергеевич , и дальше все время нашего разговора категорически отрицает, что отец чем-то выделялся среди других. — Разве что тем, что много времени проводил в командировках. Все мое детство он провел в топографических экспедициях.

В 1936 году, когда я родился, отец работал на строительстве канала «Москва-Волга» в городе Дмитрове.

До этого у него было много тяжелых лет, когда он не мог учиться в институте, не мог устроиться на работу, потому что был дворянином и, следовательно, лишенцем. Он проучился два года на литературных курсах, писал рассказы в детские журналы, мечтал стать писателем с детства. В 17 лет его арестовали, продержали в тюрьме только 10 дней, выпустили благодаря молитвам матери и хлопотам Екатерины Пешковой – первой жены писателя Максима Горького. Следователь тогда так и сказал юному Сергею Голицыну: «Уезжайте на стройку. Чем дальше будете от Москвы, тем больше шансов, что выживете». И с начала тридцатых годов отец работал в изыскательских партиях топографом.

В нашей семье сохранилась такая история. В августе 1937 года делегация 17-го Международного геологического конгресса путешествовала по Волге, и посетила Жигули, где в это время находилась наша семья. Мужчины представительного вида, в белых костюмах вышли из машин, громко разговаривали. На моего старшего брата Гогу (ему тогда было 2,5 года) академики произвели настолько неизгладимое впечатление, что он сказал: «Хочу стать академиком». Тогда это казалось невероятным, но через 50 лет он действительно стал действительным членом АН СССР.

Я прекрасно помню мирный довоенный май 1941 года. Мы тогда жили под городом Ковровом Владимирской области. Отец ушел на фронт в июне 1941 года. Всю войну прошел без ранения и не убил ни одного немца, но строил мосты, дороги, как в тылу, так и на передовой. В семье считается, что его жизнь вымолила мать.

Подробности о Великой Отечественной войне есть в книге отца «Записки беспогонника». Эта книга очень честная, без бравады, документальная, можно сказать. А почему такое название? Из-за дворянского происхождения отцу не дали офицерского звания, даже офицерскую форму он не мог носить.

Отец с трудом демобилизовался в конце 1946 года: после окончания войны он работал в строительных войсках, восстанавливал Варшаву, потом Гомель в Белоруссии, туда мы – наша мать и мы с братом приезжали его навещать. Ну, а потом, в мирное время были длительные командировки на будущие текстильные комбинаты. По геодезическим чертежам отца построили многие текстильные предприятия в Средней Азии, Закавказье, Поволжье.

Отсутствовать он мог до года. Так что воспитывала нас, в основном, мать и старшие родственники.

Интересна история знакомства моих родителей. Отец считал себя не вправе жениться. Ведь не сегодня-завтра его могут забрать в тюрьму, расстрелять. В своих воспоминаниях «Записки уцелевшего» он пишет об этом. До встречи с матерью у него была девушка, которую он любил, но не решился сделать ей предложение. Слишком страшное было время. А когда отец работал в изыскательской партии под Москвой, там его соседкой оказалась простая девушка, Клавдия Бавыкина, дочь железнодорожника. Клавдия так полюбила Сергея Голицына, что практически сама сделала предложение. Когда отец ей сказал, что не может жениться, чтобы не подвергать опасности семью, она предложила: «Ну, давайте поженимся на месяц». Конечно, ни семья отца, ни семья матери такого одобрить не могли.

С обеих сторон к их браку было более чем настороженное отношение, им поставили срок, чтобы они ходили на свидания, общались – надо же узнать поближе друг друга. Дело кончилось тем, что отец и мать расписались и сразу же повенчались в церкви св. Власия между Пречистенкой и Арбатом. Конечно, этот брак стал не на месяц, а на всю жизнь.

В Москве мы обитали в коммунальной квартире на улице Красина, где кроме нас жили еще две семьи. Нам принадлежала комната площадью 17 метров, разделенная перегородкой. Одна часть этой комната получилась темная, шестиметровая, там жила лежачая бабушка Евдокия Ивановна (дедушка Михаил Васильевич Бавыкин к тому времени уже умер), а во второй — родители и мы с братом.

По вторникам к нам приходил ночевать мой двоюродный брат Илларион Голицын, он учился в Строгановском художественном училище. Его семья жила в Дмитрове, а ему нужно было ночевать где-то у родственников каждый день. У Иллариона был строгий распорядок: по вторникам он приходил к нам, и мы с ним спали вместе под столом, потому что больше места не было. По средам он ночевал у Перцовых, затем у сестры отца тети Сони и так далее. Родственники помогали друг другу как и чем могли.

После революции, когда все наши родные стали лишенцами, без прав, помощи было ждать неоткуда, и только семья, родство, клан помогали держаться. Семейные связи только укрепились в то время. Например, перед самой войной отец помог сестре своей жены: Евдокия Михайловна с дочкой Валей отбыла срок выселения из Москвы из-за репрессированного мужа. Надо было определяться с дальнейшим местом жительства. У Евдокии Михайловны было ограничение – нельзя селиться в крупных городах. Отец похлопотал за нее, и скоро она с дочкой приехала жить в деревню Погост Ковровского района, там они и остались жить. И такая тихая незаметная помощь среди родственников была в то время постоянной. Семейные связи сохранились до сих пор.

Топографическая деятельность не была призванием отца. Он пошел в экспедиции только для того, чтобы сохранить жизнь. «Чем дальше от Москвы, тем больше шансов выжить».

Отец хотел писать с самого детства, и писал. Его творческими наставниками были писатели Борис Житков и Сергей Дурылин. Отец часто ездил к Дурылину в Болшево советоваться.

Первая книжка отца «Хочу быть топографом» вышла в год моего рождения — 1936. Потом она переиздавалась, переводилась на другие языки. И недавно вновь переиздана в двухтомнике 2017 года со всеми чертежами и картинками.

Отец очень любил ходить пешком. А когда ему было 19 лет, он совершил путешествие по Северным озерам. Вот как пишет он об этом в «Записках уцелевшего»:

«За полтора месяца мы проехали поездом 1500 верст, 3500 верст пароходом и 500 верст прошагали пешком. Были в Вологде, Кириллове, Белозерске и Архангельске. Дожди нас мочили, комары поедом съедали, башмаки наши сбивались. И все эти невзгоды позабылись, а осталась в воспоминаниях Русь – прекрасная, православная, непьющая, честная».

Всю зиму он потом писал очерки об этом путешествии.

В тех же «Записках» удивительный рассказ, как они ходили искать Град Китеж. Это 1930 год, а отец отправился во Владимирские леса на озеро Светлояр…

Был и такой памятный для нашей семьи поход. В 1948 году отец вместе с моим старшим братом и племянником Илларионом пошел пешком в гости к художнику Павлу Корину из села Любец в село Палех. Меня не взяли по малолетству: брату Георгию тогда исполнилось 13 лет, Иллариону — 19.

Маршрут их пролегал через город Южу, жарко, и они решили там искупаться. Смотрят, собирается толпа местных жителей, кто-то с ружьем бежит, кто с вилами. Оказывается, в тех краях исчезли две овцы из стада, и подозрение пало на отца с его юными спутниками. О туризме в те времена и не слыхивали. Да еще у отца была такая длинная фигура, очень отличающаяся от низкорослых местных жителей. Вот они и решили: «Это немецкий шпион».

Отца и Георгия с Илларионом забрали в местную тюрьму. Там они просидели неделю в общей камере. Художник Илларион рисовал сокамерникам на теле узоры химическим карандашом: особенно были востребованы змеи и розы. Мой брат Гога сделал из подкладки отцовского плаща в черно-белую клетку шахматную доску, из хлеба шахматные фигуры и играл со всеми желающими. А отец рассказывал по вечерам сидельцам «Декамерон» Бокаччо… Потом их выпустили, и они вернулись в Любец ровно через 10 дней, как и было запланировало перед походом к Корину. Мать встретила их на крыльце словами: «Сережа, что с вами случилось?» Оказывается, ей приснился какой-то страшный сон про них.

Когда отец вышел на пенсию, то начал водить детей в походы почти профессионально. Он постоянно путешествовал с ними по Владимирской области, сам ездил в детские лагеря. В 1961 году я навещал его в лагере на Москве-реке под Звенигородом: отец исполнял там роль медбрата. Взрослых в том лагере было немного: человек, помогавший с дровами, и повар, а все остальное делали дети.

В таких лагерях отец собирал писательский материал для своих повестей, а дети учились у него любви к русской истории. Он же не только занимательные школьные повести писал, но и популярные исторические книги — «Сказание о белых камнях», «Сказания о земле Русской», «За березовыми книгами». Были у него повести и о русских городах, русских художниках.

Читаются его книги с большим интересом, потому что написаны они на живом материале. Многие случаи взяты из жизни.

А «Записки уцелевшего» — это главная книга отца. Она рассказывает о жизни родственников, знакомых, друзей в самые трудные годы нашего Отечества. Не случайно она выдержала многие переиздания.

Источники:

https://aprlib.ru/?page_id=1798
https://www.liveinternet.ru/users/4000579/post400790227
https://zen.yandex.ru/media/id/594ec13e8e557dc2efa65a04/5affba66a936f4e52e30af88