Испанские завоеватели конкистадоры. Глава iii завоевание филиппин испанией

Завоевание Мексики и Перу испанскими конкистадорами

Испанцы в первые два десятилетия после открытия Америки утвердились на островах Карибского моря, Панамском перешейке и в Венесуэле. Истребив большую часть коренного населения, они уже в 1501 г. начали ввозить на Кубу и Эспаньолу черных рабов из Африки.

Золота, за которым так гонялись завоеватели, оказалось очень мало. В то же время из Испании прибывали все новые конкистадоры (по-испански «завоеватели») в поисках наживы, и прежде всего золота и серебра.

В 1516—1518 гг. испанцы открыли полуостров Юкатан. Они узнали, что дальше на запад есть страна, богатая золотом. Слухи о «Золотой империи» волновали воображение конкистадоров. Этой империей была страна ацтеков, расположенная на территории современной Мексики. Господствующее племя ацтеков, пришедшее с юга страны, поработило ряд индейских племен. Сами завоеватели жили в городе Теночтитлане, построенном на островке большого озера. Они жестоко угнетали покоренные племена, собирая с них дань.

Население Мексики достигло высокого уровня развития материальной культуры. Главным занятием жителей было земледелие. Землю обрабатывали вручную каменными и деревянными орудиями. Сеяли маис, бобы, какао, табак, хлопчатник. Рабочего скота не было, животный мир был очень беден. Мексиканцы хорошо обрабатывали золото, серебро, медь, но у них не было еще бронзы и железа. Они знали ткачество, крашение тканей, гончарное дело (без гончарного круга). Жили мексиканские племена в общих помещениях большими семьями. Общественными делами ведали выборные старейшины. Весьма распространены были рабство и работорговля. Военный союза ацтеков был непрочен., Покоренные племена ненавидели завоевателей, часто поднимали восстания. Этим воспользовались испанские конкистадоры, чтобы завоевать малыми силами огромную страну.

В 1519 г. к берегам Мексики направилась экспедиция под предводительством Эрнандо Кортеса в составе 500 солдат (из них 16 всадников) с 13 пушками. Заручившись поддержкой покоренных ацтеками племен, Кортес двинулся на столицу — город Те-ночтитлан. Он вероломно захватил правителя Монтесуму и овладел его огромными сокровищами. Но произвол завоевателей вызвал в городе восстание. Испанцы вынуждены были бежать и лишь в 1521 г. снова овладели Теночтитланом, истребив почти все его мужское население. Вскоре была завоевана вся Мексика. Здесь испанцы нашли много серебра и золота. 396

В 1531—1532 гг. испанские конкистадоры завоевали страну инков — Перу. Коренные жители Перу — индейцы достигли еще более высокого уровня развития культуры, чем жители Мексики. Население занималось мотыжным земледелием. В качестве вьючных животных использовались ламы. Перуанцы искусно обрабатывали медь, бронзу, олово, серебро, строили великолепные храмы и дворцы из тесаного камня. Столица инков Куско была соединена с отдельными областями страны прекрасными дорогами. У инков была своя письменность (на языке кечуа), зачатки наук, календарь. Во главе большого военного союза стояло господствующее племя инков. Высшая власть находилась в руках царя, пользовавшегося божественными почестями. Он считался верховным собственником всей земли. Его чиновники управляли отдельными областями страны, собирали дань.

Завоевание Перу испанцами облегчалось непрочностью военного союза инков, борьбой покоренных племен против порабощения. В начале 1531 г. из Панамы была снаряжена экспедиция для завоевания богатой золотом страны «Биру» — Перу. Во главе ее стоял конкистадор Франсиско Писарро — один из сподвижников Бальбоа, в молодости пастух. Его отряд сначала насчитывал всего 130 солдат с 37 лошадьми. С полученным позже подкреплением он не превышал 600 воинов. Такими силами испанцы покорили большую страну инков! Когда отряд Писарро встретился у селения Каксамарка с пятнадцатитысячным войском царя инков Атагуальпы, Писарро вероломно захватил царя в плен и без большого труда рассеял его войско. Атагуальпа заплатил за свою свободу огромный выкуп, но был предательски убит по приказанию Писарро. В 1534 г. испанцы захватили столицу Перу — Куско. Соратник Писарро Альмагро завоевал северную часть Чили, а другие конкистадоры — Колумбию.

Перу намного превосходила по своим богатствам Мексику. Открытые в 1545 г. серебряные рудники Потоси давали больше серебра, чем его добывали в те времена во всей Зпадной Европе.

Колониальная система испанцев. Разграбив все накопленные — в Новом Свете сокровища, испанцы подвергли хищнической эксплуатации местное население. Испанский король и католическая церковь формально запретили обращать в рабство туземцев. Им было выгоднее сохранить индейцев в качестве тяглых подданных короля и новообращенных католиков. Но испанские колонисты обращались с туземным населением как с рабами, заставляя выполнять изнурительную работу и платить непосильные оброки. Правительство пошло на уступки колонистам, узаконив их патронат над индейцами. Широкое распространение в колониях получила «энкомьенда». Индейцы «вверялись» испанцам на условиях уплаты в казну 1/4 получаемых с них доходов. При этом церковью возлагалась на «опекунов» обязанность обратить подопечных в христианскую веру.

Жестокий гнет и непосильный труд на рудниках и планта-

циях приводили к массовому вымиранию индейцев. На Эспаньоле через 20 лет после установления испанского владычества осталось всего около 15 тыс. туземцев. На Антильских островах к середине XVI в. индейцы исчезли совершенно. Испанцы начали ввозить в свои колонии черных рабов из Африки. В 1518 г. был заключен первый договор (асиенто) на ввоз негров. Через несколько десятилетий на рудниках и плантациях стали трудиться преимущественно негры, более выносливые и пригодные для тяжелых работ, чем индейцы. Работорговцы превратили Африку в заповедное поле охоты на людей, скупали их массами у местных племенных князей, натравливали одно племя на другое, чтобы скупить по дешевке военнопленных.

В то время как в Западной Европе начиналась эра капитализма, в Новом Свете расцвело рабство, служившее для Западной Европы одним из источников первоначального накопления. «Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках. превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих — такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы суть главные моменты первоначального накопления»’.

Последствия великих географических открытий для Европы.В хозяйственной жизни западноевропейских стран результаты великих географических открытий сказались весьма ощутимо. Прежде всего, изменилось направление торговых связей. Потеряло свое прежнее значение в мировой торговле Средиземноморье, пала роль итальянских городов: Центр мировой торговли переместился на Атлантическое побережье Пиренейского полуострова, а затем в Нидерланды, куда направлялись потоки колониальных товаров. Для обслуживания возросшей мировой торговли и крупных оптовых сделок в Антверпене, Амстердаме и Лондоне были открыты фондовые биржи. Появился новый вид наживы — биржевая спекуляция.

Одним из результатов наплыва колоссального количества серебра и золота из Нового Света в Европу была «революция цен». Начиная с 40-х гг. XVI в. и до 30-х гг. XVII в. в западноевропейских странах наблюдалось падение ценности звонкой монеты и повышение цен на товары, больше всего на продукты питания. В Испании цены возросли в 4,5 раза, в Англии — в 4 раза, во Франции — в 2,5 раза, в Италии — в 2 раза. «Революция цен» была обусловлена тем, что притекавшее в Европу серебро и золото захватывалось в виде готовых сокровищ или добывалось с помощью дешевого подневольного труда. Поэтому ценность благородных металлов резко понизилась, а товары в такой же пропорции вздорожали. Этому способствовал также повысившийся спрос на продукты питания в связи с ростом городского населе-ния. «Революция цен» по-разному повлияла на положение отдель-

Маркс К. Капитал, т. 1.-Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 760.

ных слоев населения.От нее выиграли собственники, продававшие продукты и товары, и терпели ущерб неимущие, жившие на скудный заработок. Земельные собственники, сдававшие землю в краткосрочную аренду, повышали арендную плату, вознаграждая себя за рост цен на продукты. Богатели предприниматели, купцы, спекулянты. Бедствия обрушивались на наемных рабочих, зарплата которых оставалась почти на одном уровне, несмотря на рост дороговизны, а также на крестьян, плативших ренту продуктами или вносивших нефиксированные оброки. Терпели ущерб и дворяне, получавшие традиционные оброки с держателей. «Революция цен» способствовала, таким образом, подрыву феодальной экономики, экспроприации мелких производителей и обогащению буржуазии.

Географические открытия второй половины XVI—XVII в.В середине XVI в. на карте земных полушарий все еще оставалось много «белых пятен». Неизвестна была еще Австралия, необследованными оставались северная часть Тихого океана. Северный Ледовитый океан, северо-восток Азии. Открытие и обследование этих новых земель, островов, морей и океанов стало делом англичан, голландцев, русских, французов.

Англичане, вступившие позже испанцев и португальцевнапуть колониальных захватов, в конце XVI в. вторглись в Новый Свет и начали теснить испанцев, захватывая их морские п.ути и базы. В конце XVI -начале XVII в. они основали на восточном берегу Северной Америки колонию Виргинию. В то же время англичане обосновались в Гвиане и на Бермудских островах, а в середине XVII в. захватили ряд Малых Антильских островов и

В начале XVII в. на колониальное поприще вступила Голландия. В короткое время голландцы завладели морскими путями в Индийском океане и обосновались на островах Малайского архипелага, в частности на Молукках. В 1619 г. они основали на Яве город Батавию (Джакарта), сделав его опорным пунктом своего господства в Индонезии. В первой половине XVII в. голландцы открыли западный и северный берега Австралии, а в 1642—1643 гг. голландский мореплаватель Абель Тасман открыл Новую Зеландию и острова Фиджи и Тонга.

Французы в начале XVII в. проникли в бассейн реки Святого Лаврентия в Канаде и основали свою колонию.

Русские мореходы и землепроходцы продвигались на восток вдоль побережья Северного Ледовитого океана в Сибирь. В середине XIV в. новгородцы проникли на Обь, а в XV в. был предпринят поход на Иртыш. В середине XVI в. был уже освоен морской путь к Обской губе и к устью реки Таз. В 30-х гг. XVII в. русские землепроходцы во главе с Иваном Москвитиным дошли до Охотского моря. В 40-х гг. XVII в. Поярков и Хабаров обследовали Нижний Амур и составили карту реки. В 1648 г. Семен Дежнев и Федот Алексеев (Попов) совершили плавание от устья

Колымы до устья реки Анадырь, обогнув северо-восточную оконечность Азиатского материка у мыса, названного именем Дежнева. Ими был открыт Берингов пролив, отделяющий Азиатский материк от Америки.

Наука

История

«С крестом и жаждой золота»: 500 лет завоеванию Мексики

500 лет назад началось завоевание Мексики испанскими конкистадорами Кортеса

18 февраля 1519 года отряд конкистадоров под предводительством Эрнана Кортеса отплыл с Кубы на полуостров Юкатан, имея целью захватить индейское золото и присоединить вновь открытые земли к испанской короне. Так началось завоевание Мексики – крупнейшая военная кампания в период колонизации Америки, вылившаяся в миллионы жертв и разрушение местной цивилизации.

500 лет назад в Западном полушарии начались события, кардинально изменившие ход мировой истории. Кучка испанских конкистадоров – по сути, вооруженных авантюристов со своеобразными представлениями о морали и нравственности – стерла с лица Земли целую цивилизацию. Где-то за счет превосходства в вооружении, зачастую благодаря интригам и завезенным из Европы болезням они стравили между собой индейские племена, уничтожив могущественную Ацтекскую империю и подвластные ей народы. Именно в Центральной Америке развернулась самая масштабная военная кампания испанской короны в рамках кровавой колонизации вновь открытого континента.

Из студентов в конкистадоры

Разношерстных искателей приключений объединил и возглавил идальго Эрнан Кортес – представитель бедного, но довольно знатного дворянского рода из Медельина. Из-за крайне авантюристского склада характера он не окончил обучение в старейшем в Испании университете Саламанки, имел проблемы с законом и отплыл в Новый Свет. По протекции своего дальнего родственника Кортес принял участие в колонизации Эспаньолы – второго по величине острова Карибского бассейна, в западной части которого сегодня расположена Республика Гаити, а в восточной – Доминиканская Республика.

Студент-недоучка с удовольствием участвовал в карательных походах вглубь острова, безжалостно расправляясь с коренным населением.

За особые заслуги и ввиду расположенности губернатора ему было даровано репартимьенто – обрабатываемый индейцами надел земли. Одно время Кортес пытался разводить сахарный тростник, но роль плантатора ему быстро надоела. Его манило военное ремесло.

Золотая лихорадка

После расширения испанской экспансии на Кубу Кортес окунулся в самую гущу событий. Когда же сопротивление индейцев пало, конкистадору удалось расположить к себе завоевателя и первого губернатора острова Диего Веласкеса, против которого он изначально плел неудачный заговор. Претензии Испании на новые земли развивались стихийно. Плавания Франсиско де Кордобы и Хуана де Грихальвы к берегам Мексики в 1517-1518 годах обнаружили колоссальные запасы золота и драгоценных камней у индейцев, которые совершенно не знали цену сокровищам. Просочившиеся от рядовых участников экспедиций известия возбудили среди конкистадоров золотую лихорадку. Уже тогда амбициозный Кортес твердо решил покорить таинственную страну, присоединив ее затем к Испанской империи. Но сперва ему пришлось погрузиться в борьбу за лидерство в готовящемся завоевательном походе на материк.

Жаждавший славы Кортес сформировал вокруг себя костяк из опытных конкистадоров отрядов де Кордовы и де Грихальвы, обещая им солидную долю в случае успеха кампании.

Своих противников он коварно оговорил или устранил.

Победа или бесчестие

Поддавшись на убедительные доводы Кортеса, кубинский губернатор Веласкес выбрал на роль предводителя именно его. 23 октября 1518 года с руководителем отряда был подписан специальный контракт. На первый взгляд может показаться странным, почему Веласкес с такой легкостью доверил ответственную миссию человеку, который едва не сверг его при попытке переворота, да и вообще отличался ненадежностью. Однако губернатор почти ничего не терял. Львиную долю расходов взял на себя сам Кортес, для чего он не только продал все свое имущество, но и залез в долги. От разорения и позора его теперь могло спасти обретение еще большего богатства. Дороги назад не было.

Критика современников

Деяния, а вернее злодеяния Кортеса в Мексике известны во всех подробностях благодаря нескольким трудам, составленным его современниками. Фундаментальными источниками по кампании 1519-1521 годов является хроника участника отряда Берналя Диаса «Правдивая история завоевания Новой Испании» и эпопея священнослужителя-доминиканца Бартоломе де лас Касаса «История Индий». Точки зрения авторов полярны: если конкистадор рассказывал о доблести испанцев в Новом Свете, то епископ, напротив, всячески изобличал зверства своих соотечественников над местным населением. Оба сходились только в одном – в резко критической оценке личности Кортеса.

И Диас, и де лас Касас не сомневались, что предводителем конкистадоров движет исключительно жажда наживы.

Утверждения же о миссионерской направленности экспедиции, о желании расширить испанские владения являлись не более, чем красивой байкой, предназначенной для конкретных ушей, полагали они.

«Главарь разбойной шайки»

«Собственную свою персону он вырядил авантажнее прежнего: на шляпу нацепил плюмаж, а также золотую медаль, — писал о своем шефе Диас. — Но денег у него было мало, зато много долгов. Все уходило на наряды молодой хозяйке. Немудрено, что друзья из купцов, когда он получил должность генерал-капитана, снабдили его суммой в целых четыре тысячи песо золотом. Кортес велел изготовить два штандарта и знамена с надписью, гласившей «Братья и товарищи, с истинной верой последуем за знаком Святого Креста, вместе с ней победим».

«Они шли с крестом в руке и ненасытной жаждой золота в сердце,

— с горечью отмечал де лас Касас. – Я утверждаю, что ни одного смертного греха против Христа индейцы не сделали. Христиане никогда не были справедливы, и все их войны против индейцев — самые несправедливые и тиранические среди всех, что существуют на земле».

Немецкий поэт XIX века Генрих Гейне в своем произведении «Вицлипуцли» дал Кортесу предельно краткую, но емкую характеристику:

«Не герой он был, не рыцарь, а главарь разбойной шайки».

Приказ об аресте

Готовясь к походу, Кортес настолько энергично вербовал людей в свою команду и скупал продовольствие, что умудрился вновь поссориться с Веласкесом. Из-за конфликта с губернатором ему пришлось покинуть столицу Кубы и завершать организацию кампании фактически нелегально. Своему пополнению Кортес в красках доказывал, что предстоит не банальный набег с грабительскими целями, а важная миссия. Из всех потенциальных вожаков он обладал наилучшими ораторскими качествами. Благодаря врожденному дару убеждения за ним шли люди. Поэтому серьезной альтернативы Кортесу на рубеже 1518-1519 годов, в сущности, не было.

До того как отплыть к мексиканским берегам, отряд сделал несколько остановок в портах Кубы, пополняя запасы и набирая все новых конкистадоров.

Во время их пребывания в Гаване местному правителю пришел приказ от Велескеса об аресте Кортеса.

Тот отказался повиноваться, опасаясь силы кортесовских войск.

Начало похода

В итоговый отряд, помимо высокопоставленных офицеров из ближайшего окружения командира, вошли 510 пехотинцев, 16 всадников, 13 артиллеристов, 32 аркебузира и арбалетчика, 110 матросов и 200 рабов из числа кубинских индейцев и негров, три нотариуса для оформления завоеванных территорий в перечень владений короля Испании, а также два священника. Всю эту публику переправляли 11 каравелл. Основное вооружение состояло из десяти больших и четырех малых фальконетов, не считая личного оружия солдат и офицеров. Не менее важным творцом будущей победы окажется кавалерия. Индейцы панически боялись лошадей, воспринимая их как одно целое с всадниками и поначалу считая их пришедшими из-за моря злыми богами.

Перед отплытием Кортес принял звание капитана-генерала.

18 февраля 1519 года флотилия взяла курс на полуостров Юкатан.

Первый контакт с коренным населением произошел на острове Косумель, где проживали индейцы, этнически относящиеся к развитой цивилизации майя. Испанцы ввергли население в ужас. Не дождавшись прибытия флагманского корабля, один из капитанов и ближайший соратник предводителя Педро де Альварадо приказал солдатам разорить прибрежное селение, переловить всех кур, а храмы обобрать до нитки. Конкистадоры выгребли из индейских святынь все золото и не побрезговали даже старыми ковриками.

Сокровища в обмен на стекляшки

Немногочисленные пришельцы рисковали восстановить против себя гораздо превосходивших их численно местных жителей, однако Кортес был умнее и дальновиднее Альварадо. Он понимал, что, погнавшись за малым, можно лишиться многого. А потому, соблюдая видимость законности, капитан-генерал стремился решить большую задачу имевшимися в его распоряжении весьма скромными силами.

Чтобы успокоить индейцев и охолонить конкистадоров, он отчитал Альварадо за самоуправство перед строем, приказал отпустить пленников и вернуть им награбленное.

Так Кортес впервые расположил к себе индейцев, которые с удовольствием согласились обменять имевшееся у них золото на стеклянные побрякушки. Умение дружить с вождями племен очень пригодится ему в войне против ацтеков. Поверив хитроумному предводителю испанцев, индейцы обрекали себя на гибель. Уже в марте Кортес объявит о присоединении острова Косумель и полуострова Юкатан к испанской короне.

Завоевание Филиппин Испанией

После нескольких неудачных попыток закрепиться на Фи­липпинах в первой половине XVI в. испанское правительство в ноябре 1564 г. снарядило в Мексике сильную эскадру под командованием Лопеса де Легаспи, которая прибыла на Фи­липпины в феврале 1565 г. Здесь Легаспи создал базу на ост­рове Себу и приступил к покорению Висайских островов, лежа­вших в центральной части Филиппин. Пользуясь разобщен­ностью и междоусобными войнами местных жителей, он заклю­чил договоры с частью висайских князей и с их помощью к началу 70-х годов XVI в. в основном завоевал всю территорию Висайев и Северного Минданао. В 1570 г. испанская агрессия распространилась на Лусон. Центр крупнейшего Лусонского княжества — г. Манила был взят штурмом 24 июня 1571 г. Ле­гаспи перенес сюда столицу испанских владений [93, с. 198— 203; 231, с. 19—68].

Вскоре вслед за этим была завоевана равнинная часть Лу­сона. Таким образом, в 80-х годах XVI в. все Филиппины, за исключением Южного Минданао и Сулу (где мусульманские княжества организовали испанцам энергичный отпор), а также слабо заселенных горных местностей перешли под власть Ис­пании. В ходе завоевания бок о бок с солдатами шли монахи-миссионеры, которые проповедовали на архипелаге христианст­во[15]. Успехи проповедников объяснялись тем, что филиппинское общество к этому моменту уже было готово к принятию клас­совой религии, но, за исключением южных районов Филиппин, куда уже проникло мусульманство, такой религии еще не име­ло. Христианская религия обещала всем угнетенным счастли­вую жизнь «на том свете». Старая же религия не давала даже и такой иллюзорной надежды.

В то же время испанское духовенство, апеллируя к широким массам зависимого крестьянства, сулило ему и некоторые зем­ные блага. На Филиппинах в это время существовал обширный слой «рабов», точнее, лично зависимых крестьян, состоявший как из военнопленных, так и из весьма многочисленных кабаль­ных должников. В документах католической церкви на Филип­пинах 60—80-х годов XVI в. нет недостатка в страстных обли­чениях института рабства, в требованиях немедленно запретить продажу людей в кабалу за долги и освободить всех рабов. Вопрос о рабстве был поставлен первым в повестке дня пер­вого Собора католического духовенства на Филиппинах, открыв­шегося в декабре 1581 г. в Маниле. В 1588 г. на основании решений этого Собора испанский король Филипп II издал указ, отменявший рабство на Филиппинах. Дети рабов, родившиеся после указа, становились свободными. Прочие рабы, принадле­жавшие филиппинцам, подлежали освобождению в течение 5— 10 лет. Испанцам также категорически запрещалось приобре­тать и держать рабов. В 1591 г. папа Григорий XIV издал бул­лу, запрещавшую рабство на Филиппинах [62, т. 7, с. 17, т. 8, с. 11, 70, т. 24, с. 280—281; 169, с. 52; 208, с. 114].

В то же время испанское духовенство на первых порах стре­милось предстать перед филиппинцами в роли заступника перед королем против насилий светской власти «на местах» (такая «гуманная» политика диктовалась трезвым политическим рас­четом. В последней трети XVI в. на Филиппинах произошло 33 крупных восстания против испанских колонизаторов [11, с. 117]). Благодаря переписке духовенства с правительством по этому поводу до нас дошла реальная картина того, как осу­ществлялось колониальное освоение Филиппин. Так, в мемо­рандуме 1573 г., составленном монахами августинского ордена для Филиппа II, подробно описываются чудовищные злоупо­требления, которые чинили так называемые энкомьендеро[16] в своих владениях (см. [прил., док. 1]).

Десять лет спустя епископ Доминго де Саласар писал Фи­липпу II: «Я не могу найти слов, чтобы описать Вашему Ве­личеству несчастья, несправедливости и притеснения, мучения и нищету, в которую бывают ввергнуты индейцы (филиппин­цы.— Э.Б.) во время сбора податей. Если вождь не дает энкомьендеро столько золота, сколько от него потребуют, или не платит подати за стольких индийцев, сколько ему назовут, то несчастного вождя распинают или зажимают ему руки в тиски, поскольку все энкомьендеро, отправляясь собирать пода­ти, берут с собой орудия пытки и бичуют и пытают вождей, по­ка те не уплатят полную сумму, которую требуют (испанцы.— Э. Б.). Иногда, если сам вождь не явится, хватают его жену или дочь. Многие вожди умерли от пыток. Их распинают и подвешивают за руки. Я узнал, что один энкомьендеро по­требовал у вождя, который не имел ни золота, ни серебра, ни тканей, чтобы уплатить подать, отдать ему индейца за 8 песо в счет тех девяти душевых податей, которые он задолжал. А за­тем (энкомьендеро.— Э. Б.) забрал этого индейца на корабль и продал его за 35 песо. Они собирают подати с детей, стари­ков и рабов, и многие остаются неженатыми из-за тягот этой подати, а другие убивают своих детей» [62, т. 7, с. 29—30].

Духовенство не возражало против эксплуатации филиппин­цев (оно и само вскоре приняло самое активное участие в этой эксплуатации), но оно стояло за организованную эксплуата­цию, даже если эта эксплуатация не приносила достаточных доходов казне[17]. Когда же в 90-х годах XVI в. положение на Филиппинах стабилизировалось, демагогическая деятельность, церкви «в пользу угнетенных» быстро пошла на убыль. Проте­сты против насилий конкистадоров почти исчезают из перепис­ки. В то же время резко ослабевает интерес церкви к защите прав филиппинских рабов.

Теперь, когда наиболее развитые и населенные районы стра­ны были прочно подчинены, а власть местных князей в них была не только подорвана, но и практически уничтожена, когда нуж­но было уже не столько разрушать старый, доиспанский строй, сколько создавать организационные формы нового, колониаль­ного строя, основное внимание колонизаторов обращается к низшему слою местного господствующего класса — старейши­нам деревенских общин (барангаев), «благородным» дружин­никам бывших князей. Эта прослойка должна была стать со­циальной базой, низшим административным звеном и основной военной силой колониального режима (ведь сами испанцы со­ставляли ничтожную долю населения страны и при всем своем военном превосходстве не смогли бы долго удерживать его в повиновении). Вместе с тем сами конкистадоры уже захватили большое число рабов и не собирались с ними расставаться. По­этому закон об отмене рабства довольно быстро был просто забыт.

Предварительно напугав знать перспективой утраты лич­но зависимых крестьян (рабов) в случае конфликта с испан­скими властями, колонизаторы в конце концов договорились с ней за счет эксплуатируемых (в 1594 г. по ходатайству ав­густинцев Филипп II пожаловал филиппинским старейшинам привилегии того же типа, что были даны ранее индейским касикам в Америке: налоговый иммунитет, дворянское звание и др. [208, с. 122]).

Верхнюю страту нового колониального общества составляли, естественно, испанцы. Из них более двух третей, по оценке советской исследовательницы Ю. О. Левтоновой, в XVII в. со­ставляли члены монашеских орденов. Остальная часть — это администраторы, военные и немного частных лиц (испанцы на королевской службе обычно занимали посты пять-шесть лет, после чего, нажившись, покидали Филиппины) [26, с. 74, 82].

Доходы испанской верхушки складывались из трех частей: из прибылей от международной торговли (на Филиппины по­ступало много товаров из Китая и Японии и значительно мень­ше — из стран Юго-Восточной Азии, последние вывозились в Мексику в обмен на серебро); из налогов, собиравшихся с местного населения, и из арендной платы за земельные угодья. Эту последнюю форму эксплуатации наряду с испанцами осу­ществлял и низший слой господствующего класса — местные, филиппинские помещики.

Как пишет Ю. О. Левтонова, «в результате испанской коло­низации произошли серьезные изменения в системе землевла­дения, существовавшей на архипелаге. Юридически вся земля была объявлена собственностью испанской короны. Королев­ские подданные, испанцы и филиппинцы формально обладали лишь правом пользования определенными земельными терри­ториями. На практике же они становились собственниками земельных угодий с правом их наследования и отчуждения.

С появлением испанцев исчезает общинная форма собственно­сти, уступая место помещичьему и крестьянскому частному зем­левладению. Испанцы оставили дато, махарлика и свободным крестьянам те земли, которые принадлежали им до прихода колонизаторов. Там, где обрабатываемая земля находилась в собственности барангаев, она либо переходила во владение, а фактически в собственность представителей бывшей общинной знати, либо раздавалась правительством в качестве земельных пожалований орденам и испанцам колонистам. Крестьяне-об­щинники, обрабатывавшие эти земли, становились безземель­ными арендаторами-издольщиками. Земли, не числившиеся в частном владении и отнесенные к разряду королевских, или ко­ронных, служили фондом для земельных пожалований церкви и колонистам» [26, с. 53—54].

Внизу социальной пирамиды находилось податное населе­ние — филиппинцы-крестьяне и китайцы-ремесленники и мел­кие купцы. Все мужчины филиппинцы в возрасте от 18 до 60 лет (кроме бывшей знати) должны были ежегодно платить 10 реалов (деньгами или в продуктовом выражении), китайцы платили 20 реалов в год. Фактически же сборщики налогов с помощью всяческих ухищрений выколачивали из податного на­селения гораздо большие суммы. Помимо этого податное на­селение несло разного рода трудовые повинности. Их могли в любое время оторвать от хозяйства и направить на строитель­ство дорог, мостов, корабельных верфей, судов, оружейных ар­сеналов, военных укреплений, на вырубку леса, постройку церк­вей и домов для испанских чиновников. Срок этой трудовой по­винности был установлен в 52 дня в году, но на практике был значительно больше. Наконец, крестьяне были обязаны прода­вать государству определенное количество риса и других продуктов по заниженным ценам. Но даже это частичное возме­щение они, как правило, не получали. Им выдавались только расписки. В результате к 1619 г. сумма государственного долга филиппинским крестьянам достигла 10 млн. реалов [26, с. 62] В сочетании с арендной эксплуатацией, которой подвергали крестьян помещики, а также с многочисленными поборами, ко­торые церковь взимала за свои «духовные» услуги, это состав­ляло тяжелый груз для трудового населения и служило причи­ной частых восстаний филиппинцев в конце XVI—XVII в.

Источники:

https://studopedia.ru/5_6916_zavoevanie-meksiki-i-peru-ispanskimi-konkistadorami.html
https://www.gazeta.ru/science/2019/02/18_a_12191371.shtml
https://infopedia.su/18xf54f.html