Как называются те кто ест людей. Каннибализм в фольклоре, мифологии и религии

Каннибализм

Поедание плоти есть поглощение жизненной силы поедаемого.

Универсально распро- страненный мотив в мифах и фольклоре; восходит к соответствующей практике, засвидетельствованной в палеолите и ранее, кроме того, является составной частью пищевого кода, соотносимого с другими кодами, в терминах которых мифопоэтическое сознание строит свою картину мира (см. Еда). Так, согласно исследованиям К. Леви-Строса, употребление человеческого мяса (особенно сырого) занимает низшее место в мифологически осмысленной иерархии пищевых режимов, тяготея к первому из членов фундаментальной оппозиции природа – культура (на другом полюсе этой иерархии стоят кулинарно обработанные сельскохозяйственные растительные продукты). Поэтому импликации К. сложным образом переплетены со всеми основными категориями и параметрами мифопоэтической модели мира в той её части, которая относится к области докультурного. Например, с К. связывается болотная вода, в отличие от воды-дождя, связанной с культивированием растений, или проточной воды, ассоциирующейся с рыболовством как видом охоты. В один синонимический ряд попадают мотивы К. и мотивы инцеста (ср. отождествление инцеста и съедения тотема у микронезийцев-понапеанцев; многочисленные случаи обозначения инцеста и К. одним и тем же словом).

В большинстве мифологических систем существуют мифы о возникновении К., в которых единый акт К. порождает серию подобных же актов и иных злостных человекоубийств. Так, в мифологии североамериканских индейцев оджибве всякий отведавший человеческого мяса становится великаном-людоедом виндиго. В греческом мифе Тантал с целью испытания угощает богов мясом своего сына Пелопа, отчего происходят все несчастья его рода: Атрей, сын Пелопа, мстя за обиду, нанесённую ему братом Фиестом, подаёт последнему на пиру мясо его детей; дальнейшая цепь убийств, среди них – матереубийство, составляет сюжет “Орестеи” Эсхила. Миф о возникновении К. часто сопряжён с мотивом потери человеком бессмертия, т.е. вариантом “грехопадения”. Нередко ответственность за возникновение К. возлагается на женщину – виновницу грехопадения и в известном библейском мифе об Адаме и Еве (при том, что в реальности участие женщин в людоедском пиршестве часто табуируется, как табуируется иногда и вкушение женской плоти). Мотивы К. наличествуют также и в космогонических мифах. Таков миф о Кроносе, пожирающем своих детей. В астральных мифах божества, отождествляемые с небесными телами (солнцем, луной), поедают своих детей – звёзды, которые в свою очередь представляются людоедами в некоторых других мифологиях (в частности, у полинезийцев островов Туамоту; Т G 11.8.1). Конец К. кладёт обычно культурный герой, который либо убивает чудовище-людоеда (напр., Большую Сову у индейцев племени апачи; ср. также победителя людоедов Мауи в Западной Полинезии), либо, попадая к людоедам в плен, хитростью их побеждает (ср. миф об Одиссее и киклопах). Этот последний мотив получил распространение в волшебных сказках (AT 327), среди которых особенно известны “Гензель и Гретель”, “Мальчик-с-пальчик” и т.п. Конец К. у греков положил Орфей, у египтян – Осирис, у айнов – бог Аиойна. Согласно мифам различных народов (кетов, нанайцев и др.), из дыма при сожжении уничтоженного чудовища-людоеда произошли кровососущие насекомые – комары и москиты. Интересны мотивы обезвреживания хтонических людоедов – злых духов в мифах-сказках коряков: побеждая таких духов, их иногда не убивают, а лишь заменяют им желудки на тюленьи, мышиные и т.п., после чего они перестают быть каннибалами.

К. характеризует мифологические персонажи самого различного уровня. В древних мифологиях он присущ верховным божествам (ср. культ Зевса Ликейского с человеческими жертвоприношениями и последующей трапезой как бы от имени бога или вместе с самим богом, Paus. VIII 38, 7; человеческие жертвы Дионису, древнекельтские, полинезийские культы и многие другие); по мере распространения запрета на К. его всё больше относят к низшему миру чудовищ-людоедов, великанов, ведьм и т.п. Среди подобных существ – славянская баба-яга, античные стриги, чудовище-вампир с железным ногтем на ладони у африканского племени покомо в Кении или же длиннозубое чудовище с глазами на подошвах у готтентотов; чудовищем-людоедом нередко представляется сама смерть (у африканского племени не, Берег Слоновой Кости). Людоедами бывают обычно оборотни – волк-оборотень в европейском фольклоре, оборотень-гиена у африканцев, колдуньи-оборотни, превращающиеся в слонов, змей, сов и т.п. у племён Гвинеи, и злые духи – насылатели болезней и эпидемий (напр., у народов Северо-Восточной Азии). Табуирование К. порождает мотив одержимости духом-людоедом (у оджибве – в связи с инициацией в тайных обществах) либо безумия как наказания за акт К. (Т G 91). Происходит вытеснение мотивов К. в сферы магии, шаманизма и т.п., требующих достижения ведьмой, колдуном, шаманом особого состояния сознания, отождествляемого с одержимостью, безумием и достигаемого лишь с помощью специальных, часто табуированных действий, отсюда широкое распространение поверий о том, что подобные люди употребляют в пищу человеческое мясо; в то же время духи-людоеды представляют собой одну из опасностей, подстерегающих самого шамана во время его путешествия в загробный мир.

Обоснования ритуального К., находящие отражение в мифологических сюжетах, довольно сложны и противоречивы. Среди них выделяется в первую очередь мотивировка, восходящая к анимистическим представлениям и связанная с т. н. симпатической магией. Согласно этим представлениям, в людоеда переходят качества съедаемой жертвы, прежде всего сила, крепость. Поедание частей тела убитых врагов может, однако, производиться и ради обретения господства над душой врага, вплоть до полного её уничтожения. Так, в киргизском эпосе “Манас” герои пьют кровь врага, поверженного в бою. Такому экзоканнибализму можно противопоставить эндоканнибализм, т.е. К., распространяющийся на родственников, членов племени и т.п., мотивы которого обусловлены тотемистическими воззрениями. Способствуя в целом табуированию эндо-каннибализма (члены тотемного клана приравниваются к самому тотему), воззрения эти в то же время провоцируют и обычаи ритуального жертвоприношения с последующим вкушением частей тела (сердца, печени как седалища витальных сил) родоначальника и покровителя клана, замещаемого старейшим членом племени, “священным царём” или специально подготавливаемым для этой цели (как у мексиканских индейцев) лицом. Отсюда многочисленные мифологические сюжеты с поеданием тела божества – вплоть до пасхальной евхаристии. Восходящие к тотемизму ограничения – запрет на эндоканнибализм при сохранении экзоканнибализма и в условиях экзогамии – порождают сюжеты поедания женой (часто в зверином образе) мужа либо мужем жены (Т G 77; 79, 1), а также (в зависимости от структуры тотемно-семейного распределения) и других родственников (напр., детей, которые в соответствии с полом, их собственным и родителей, могут относиться к различным с родителями тотемным кланам).

Тема К. повсеместно (ср. мифы аборигенов Австралии, где эта функция отдана страшному змею-радуге) имплицирована в мотивах ритуального проглатывания-выплёвывания, соотносящихся с обрядами инициации (см. Инициация и мифы). При наложении этих каннибалистических обрядовых мотивов на миф о великой матери-прародительнице возникают образы, подобные бабе-яге или злой старухе-людоедке Мутинге у австралийского племени муринбата. Иногда проходящий инициацию сам мыслится людоедом (напр., у индейцев-квакиутль).

Следует также упомянуть мотивы К. как эксцесса экзальтированной любви, объяснение которым находят либо в стремлении к возможно более полному овладению партнёром и оральном эротизме (ср. записанную римским писателем Авлом Геллием легенду об Артемисии, выпившей чашу с прахом своего возлюбленного мужа Мавсола), либо шире – в семантической близости еды и любви (еда часто выступает в фольклоре ка/к метафора интимной связи), в параллелизме эротического и пищевого кодов. Встречаются также мотивы съедания от избытка любви детей их родителями – так поступает первая супружеская пара в иранском мифе (“Авеста”) о первых людях (см. Мартйа и Мартйанаг).

Мотивам ритуального К. в фольклоре, мифах и т.д. противостоят мотивы К. вынужденного, актуализирующегося (часто в гиперболизированной форме) в эпохи войн и стихийных бедствий. Среди подобных мотивов доминирует сюжет поедания детей родителями (Т G 72, 2; ср. библейский рассказ об осаде города в Самарии, 4 Царств 6, 25-31; в древнекитайских притчах в пример ставится послушание детей, жертвующих собой ради спасения умирающих от голода родителей).

Особая ветвь мифов о К. представлена мировым фольклорным сюжетом о воздаянии за прелюбодеяние (Т Q 478. 1; AT 992): муж неверной жены убивает её любовника и подаёт ей за трапезой его penis и/или его сердце, которые она по неведению съедает. Сюжет этот получил широкое распространение в фольклоре и классической литературе (индийский народный роман о Радже Расалу, “Жизнеописания трубадуров”, “Декамерон” Боккаччо и многие другие).

Лит.: Воеводский Л., Каннибализм в греческих мифах, СПБ, 1874; Жирмунский В. М., “Пир Атрея” и родственные этнографические сюжеты в фольклоре и литературе, “Советская этнография”, 1965, No 6; Andree R., Die Anthropophagie, Lpz., 1887; Bergemann P., Die Verbreitung der Anthropophagie, Bunzlau, 1893; Lйvi-Strauss C., La pensйe sauvage, [P., 1964]; Steinmetz R. S., Endokannibalismus, W., 1896; Matzke J. E., The legend of the Eaten Heart, “Modern Language Notes”, 1911, v. 26, No 1, p. 1-8. [Мифы народов мира. Энциклопедия: Каннибализм, С. 9 и далее.Мифы народов мира, С. 3763 (ср. Мифы народов мира. Энциклопедия, С. 622 Словарь)]

Людоеды Древнего мира | Какие народы были каннибалами?

Не всегда история человечества была триумфом гуманизма и современного взгляда на допустимое. Целые народы или отдельные группы людей практиковали леденящие кровь обычаи, которые шокировали бы не только современников нашего времени, но и жителей более отдаленных эпох. Поговорим о каннибализме, или людоедстве в истории мира.

Первобытные людоеды

Каменный век был довольно жестоким временем.
Холодный климат, на просторах Евразии затянутых льдом, по тундровым ландшафтам будущего цивилизованного Запада, бродили неандертальцы и кроманьонцы.
Если первые были массивными и коренастыми, то вторые – высокими и стройными, но в захоронениях обоих видов Человека Разумного находят следы человеческих костей, со следами кулинарной обработки.
Понятно, что древние люди жестоко страдали от голода, а убить чужака, случайно встретившегося на дороге, куда проще, чем мамонта или даже оленя!
Тем ни менее, такие находки не настолько часты, как может казаться. Причина тому – малый энергетический запас человеческой плоти.
Взрослый мужчина способен дать лишь 32 000 килокалорий, что примерно равно калорийности зайца или беркута, это в десятки раз меньше, чем у кабана, оленя или того же мамонта! Поэтому, наиболее вероятная причина каннибализма древних людей не голод, а ритуальные цели.
Вера в то, что сила съеденного врага переходит к убийце, или в других случаях, это была практика геноцида одного племени к другому.

Мифологическое и ритуальное людоедство

Мифы абсолютного большинства народов мира содержат сюжеты о людоедстве.
Есть они и у греков, и у шумеров, и у индейцев Америки, и даже у славян.
Логично, что из мифов людоедство проникало и в религиозные ритуалы.
Семиты приносили в жертву железной статуе Молоха своих детей, обычно первенцев, в тяжелые годы царский сын становился жертвой, чья кровь ритуально употреблялась.
Этруски также имели чудовищные ритуалы, когда жертву сначала насиловали, затем убивали и поедали отдельные части тела.
Культ солнечного бога Митры , который из Ирана проник и стал популярным во всей Римской империи, предполагал и ритуальное убийство мальчика и поедание его участниками мистерий. Но учитывая зороастрийские корни митраизма и данные о людоедстве в нем, от христианских апологетов, можно сомневаться в достоверности утверждения, подозревая клевету на конкурентов за паству.

Индейцы Мексики каждый год выбирали самого красивого юношу, а затем убивали и съедали его, как часть ритуала «поедание бога».

Тибетская религия бон-по , предполагает ритуальное поедание тела учителя его учениками, для чего труп сплавляется по реке вниз по течению, где его в каждом селе ловят последователи и съедают небольшую его часть.
А ритуалах бон-по применяют инструменты из человеческих костей и праздничные действия с людоедским смыслом, которые воспроизводят жрецы.

“При звуке бубенца, сделанного из человеческих черепов, и трубы, вырезанной из берцовой кости, начинается танец; духов просят прибыть на пир.
Сила медитации приводит к тому, что появляется богиня с обнаженной саблей; она прыгает на голову того, кто приносит жертву, отрубает ему голову и четвертует его; тогда демоны и дикие животные бросаются на эти трепещущие останки, пожирают мясо и выпивают кровь.”

Широко известна индийская секта Агхори, которая помимо прочих шокирующих ритуалов, таких как некрофилия и ритуальные убийства, занимаются еще и людоедством, для достижения нирваны, путем «от обратного».

Народы практиковавшие людоедство

Греки указывают на народ андрофагов (буквально «мужеедов») которые живут где-то на востоке или севере от Днепра. Установить кто из современных народов является их потомками уже невозможно.
Происхождения этнонима «мордва» , по некоторым версиям, может выводиться из иранских языков, на которых говорили соседствующие с ними скифы и сарматы, у которых этот термин впервые и появился.
Буквально, его можно перевести как «поедатели человека».

Впрочем, сами сарматы не брезговали такой практикой.
Если скифы скальпировали врагов и возили на седлах снятую с них кожу, то сарматы поедали тела.
Правда в ритуальных целях и крайне редко. Геродот пишет о сарматском племени исседонов , которые жили где-то на нынешней границе России и Казахстана за Уралом.
Они в случае смерти родителей или знатных людей, разрезали тело на куски, смешивали с мясом лошадей и быков, варили в котле, а затем устраивали пир для всех родичей, где все это поедалось.
О жителях Тибета сообщают и греки, и персы, как о известных людоедах, в этом регионе человек составляет как ритуальную пищу, так и вполне обыденное блюдо.
Римляне нередко пишут о бриттах , как о племенах где живут люди, которые употребляют в пищу человеческие груди и ягодицы.
Китайцы , некоторых провинциий, сообщают соседи, употребляют в пищу не только части человеческого тела, но и плаценту!

правитель княжества Ци, некто Хуань-гун, однажды заявил, что никогда в жизни не пробовал мяса младенца Тогда некто И Я, дабы показать свою преданность князю, сварил собственного сына и поднес Хуань-гуну.

Кроме того, каннибализм часто встречался в осажденных городах, во время войн, а также в случае крайнего экстатического состояния.
Например, печень мусульманского полководца Хамзы-ибн-Абд-аль-Муттаби была съедена женой его соперника, которая впрочем, потом стала благочестивой мусульманкой…

Крестоносцы, находясь длительной осаде в городе Маара, питались телами врагов.
Ритуальные «войны цветов» в Мезоамерике часто служили способом пополнить запасы жертв для ритуального людоедства.

Широко известный факты людоедства у солдат японской армии, в конце 40-х годов. Причем мотивация была скорее суеверной и ритуальной, чем пищевой.

У цивилизованного человека не укладывается в голове организованный каннибализм, до которого скатилась японская армия к концу Тихоокеанской войны. При этом людоедство имело место даже тогда, когда хватало другой пищи. Этот факт подтверждает мысль о том, что японская армия была глубоко поражена дикими предрассудками и поверьями. Согласно одному из них, считалось, что съеденное тело поверженного врага укрепляет дух и прибавляет сил победителю. — Юрий Г Иванов. Камикадзе: пилоты-смертники: Японское самопожертвование во время войны на Тихом океане

ltraditionalist

VIRTUEАЛЬНЫЙ ПАРНИЧОК

ВЕРТОГРАД, СИРЕЧЬ: ЦВЕТНИК ДУХОВНЫЙ

Миф людоедства

По позсказке уважаемого hyperboreus прочитал интересную статью о каннибализме. Выложу здесь резюме.

Людоед — нелюдь, и само его существование, вынесенное на границу социального общежития, символично, представая пограничным к человеческому сознанию и социальному порядку.

Изображая людоедство как примету действительности (мифологической или исторической), противостоящей человеческому общежитию и благоволящим к людям богам, античные авторы упоминают о каннибализме, чтобы лишний раз подчеркнуть превосходство своей собственной культуры над культурой чужаков.

В соответствии с подобной логикой, дикарь уже не просто может быть каннибалом, но до известной степени он им должен быть — в противном случае он не был бы дикарем. В нашумевшей в свое время книге Вильяма Аренса «Миф людоедства» (1979) свидетельства о людоедстве рассматриваются как следствие подобной аксиологии по преимуществу. Обвинения в каннибализме, по Аренсу, подобны обвинениям в колдовстве и ритуальном убийстве детей, составляя необходимый элемент представлений цивилизованного человека о мире нецивилизованном, христианина о язычестве. Фактически же — как действительная практика — людоедство в большей степени придумано, чем действительно засвидетельствовано.

Средневековые карты заочно именуют неизведанные земли как земли людоедов. Людоедство обнаруживается или, точнее, предполагается там, где важно провести демаркационную линию: своё — иное, законное — беззаконное, правоверное — еретическое. В «Откровении» Мефодия Патарского (V—VIII в.) содержится замечательный рассказ о походе Александра Македонского до земли, где обитают людоеды. Устрашённый Александр молится Господу и с его помощью запирает людоедов в северных горах. Далее следует эсхатологическое видение времен, когда заключённые людоеды выйдут из своего плена и двинутся на юг. Предводительствуют людоедами языческие цари, в частности упоминаемые в Библии Гог и Магог. Их облик чудовищен: одни из них имеют пёсьи головы, другие крылаты и звероподобны. «При виде их придут в смущение люди и начнут они бегать и укрываться в горах и в пещерах. И в гробах умирать начнут от страха [при виде] их. И будет некому хоронить их грешные тела. Ибо люди, шедшие с севера, есть начнут плоть человеческую и кровь [людей] пить как воду. И все есть начнут нечистых и гнусных змей и скорпионов и других гадов, и зверей всяких, и мертвечину всякую».

В «Хронографе» Георгия Амартола (XI в.) и, в частности, цитирующей его «Повести временных лет» людоеды упоминаются среди язычников, не знающих христианских заповедей и Божьей благодати.

В Европе и США актуальность темы каннибализма совпала с расцветом эзотерических — неоязыческих и сатанинских — движений в 20—30-е годы и достигла нового пика в 70—80-е годы в атмосфере очередного бума, возникшего вокруг темы сатанизма. Вослед средневековой традиции, живописавшей шабаши ведьм и евреев-кровопийц, современные слуги дьявола также изображаются вампирами и людоедами. Так, например, в столь важной для американской культуры «Книге Мормона» приводится описание зверств, учиненных враждующими Ламанийцами и Нефийцамн. Ламанийцы кормят пленных «женщин телом их мужей, а детей — телом их отцов» (Мороний 9: 8). Однако, «несмотря на это ужасное зверство Ламанийцсв, оно не превышает того, что происходит» среди Нефийцев. Нефийцы сами пожирают тела пленных «как дикие звери, потому что они окаменели сердцем; и они это делают в знак смелости» (Мороний 9: 9, 10) . Представление о сатанизме привычно формируется «методом от противного»: то, что считается преступным для христианина и просто обывателя, инкриминируется неоязычникам н сатанистам. Они убивают, насилуют, измываются над детьми и едят чсловечииу . Социологи оспаривают мнение о соответствии данных представлений реальному положению дел, но признают распространенность самих этих представлений . Не исключено во всяком случае, что реальность, дающая повод для вымысла, может определяться самим эти вымыслом. Филипс Стевенс в статье, посвященной сатанинскому фольклору и призывающей фольклористов обратить внимание на это явление, рассказывает о демонстрировавшейся на полицейском семинаре в июне 1986 года видеозаписи фрагмента ритуала «гулиш» (в Калифорнии), включавшего документальную сцену каннибализма. Участники ритуала взрезают в данном случае тело умершего (или убитого?) человека и затем в исступлении поедают куски сердца и печени . Аналогичные сцены приводит Жан-Поль Бурре в описании литургии сектантов-«люциферинов». Существенна роль сатанинских и, в частности, каннибалических атрибутов в музыкальной субкультуре, особенно среди адептов стилей trash metal и death metal . Известный пример — группа « Cannibal Corpse », не толькообязанная теме каннибализма своим названием, но и муссирующая эту тему но преимуществу.

В общем, старая, как мир, уловка: сначала демонизируют человека или народ, “навешивая” ему каннибализм, а затем расправляются с этим человеком или народом; “замочить” каннибала – это ж святое дело!

Конечно, глупо было бы отрицать реальные случаи каннибализма, но 90% из них, я думаю, связаны с психическими и сексуальными извращениями отдельных выродков (они могут быть и среди язычников, и среди христиан, и среди атеистов, и среди сатанистов). Вряд ли когда-либо где-либо на Земле было такое племя или народ, все члены которого питались “человечиной”. Добыть “человечину” гораздо труднее и рискованнее для жизни, чем, например, лося или быка. Охотников ходить за “человечиной” в соседние племена быстро бы отвадили от такого занятия. Там же ведь и вооружённые мужчины имеются. Ещё 10% случаев каннибализма приходятся, на мой взгляд, на всякого рода экстремальные ситуации типа страшного голода, когда некоторые люди сходят с ума и доходят до людоедства.

В религии же каннибализм не встречается ни в одном ритуале, ни в одном обряде. Байки про то, что якобы дикари съедают сердце своего врага, чтобы самому быть таким же храбрым, пусть останутся на совести тех, кто их придумал.

Источники:

https://www.symbolarium.ru/index.php/%D0%9A%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%B8%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BC
https://zen.yandex.ru/media/leta/liudoedy-drevnego-mira-5afe310b9d5cb34db0057498
https://ltraditionalist.livejournal.com/653600.html