Литература Киевской Руси X — начало XII века. Литература киевской руси (xi-xii вв.)
Литература Киевской Руси X — начало XII века. Литература киевской руси (xi-xii вв.)
Обращаясь к литературам отдаленных эпох — будь это античная литература, средневековая литература европейских или азиатских стран или литература Древней Руси, мы должны несколько отвлечься от привычных оценок и представлений, с которыми подходим к литературным явлениям нового времени, и попытаться представить себе с возможной полнотой те специфические условия, в которых развивалась литература в той или иной стране в изучаемую нами эпоху.
Письменность и литература пришли на Русь вместе с принятием христианства. На первых порах книжники — как византийские и болгарские миссионеры, так и их русские ученики и сподвижники — считали своей основной задачей пропаганду новой религии и обеспечение строившихся на Руси церквей книгами, необходимыми для богослужения. Кроме того, христианизация Руси повлекла за собой коренную перестройку мировоззрения. Прежние языческие представления о происхождении и устройстве вселенной или об истории человечества были отвергнуты, и Русь остро нуждалась в литературе, которая излагала бы христианскую концепцию всемирной истории, объясняла бы космогонические проблемы, давала бы иное, христианское, объяснение явлениям природы и т. д.
Итак, потребность в книгах у молодого христианского государства была чрезвычайно велика, но в то же время возможности для удовлетворения этой потребности были весьма ограниченны: на Руси было еще мало умелых писцов, только начинали создаваться корпорации книжников (скриптории), сам процесс письма был очень длительным,[2] наконец, материал, на котором писались книги — пергамен, — был дорогим. Существовал строгий выбор, сковывавший индивидуальную инициативу: писец мог взяться за переписку рукописи только в том случае, если он работал в монастыре или знал, что его труд будет оплачен заказчиком. А заказчиками могли быть либо богатые и именитые люди, либо церковь.[3]
«Повесть временных лет» сохранила нам важное свидетельство: киевский князь Ярослав Мудрый (ум. в 1054 г.), который, по словам летописца, любил «церковныя уставы» и «книгам прилежа, и почитая е? [их] часто в нощи и в дне», собрал писцов, которые «прекладаше» [переводили] греческие книги. «И списаша книгы многы, ими же поучающеся вернии людье наслажаются ученья божественаго».[4] Преобладание среди переписываемых и переводимых книг «божественных» — т. е. книг священного писания или богослужебных — не подлежит сомнению. Удивительно другое: несмотря на первоочередную потребность в текстах священного писания или богослужебных, киевские книжники нашли все же возможность привезти из Болгарии, перевести или переписать произведения других жанров: хроники, исторические повести, сборники изречений, естественнонаучные сочинения. Тот факт, что среди более чем 130 рукописных книг XI–XII в., сохранившихся до нашего времени, около 80 — богослужебные книги, находит свое объяснение не только в рассмотренных выше тенденциях ранней книжности, но и в том, что книги эти, хранившиеся в каменных церквах, скорее могли уцелеть, не погибнуть в огне пожарищ, опустошавших деревянные, по преимуществу, древнерусские города. Поэтому репертуар книг XI–XII вв. в значительной мере может быть лишь реконструирован по косвенным данным, ибо дошедшие до нас рукописи — ничтожная часть книжного богатства.
Не следует, однако, упрекать древнерусскую литературу в узкой «утилитарности»; ее жанровая система отражала мировоззрение, типичное для всех христианских государств в эпоху раннего средневековья. «Древнерусскую литературу, — писал Д. С. Лихачев, — можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет — мировая история, и эта тема — смысл человеческой жизни».[5] Действительно, древнерусского читателя прежде всего волновали вопросы большой философской значимости: каков он, этот мир, в котором мы живем, каково место в нем каждого отдельного человека, кому следует подражать, чтобы оказаться достойным тех благ, которые церковь сулила праведникам, и избежать страшных мук, ожидавших, по ее учению, грешников.
Но наше представление о духовном мире древнерусского человека было бы совершенно неверным, если полагать, что богословские проблемы, вопросы христианской морали или агиографические предания определяли весь круг его интересов и запросов. Дело в том, что все сказанное выше относится лишь к литературе — написанному слову. Именно к книге предъявлял древнерусский читатель столь высокие требования, именно от литературы ждал он объяснения мира или наставлений о путях «спасения души». Литература еще долго, вплоть до XVII в., будет представляться ему как нечто значительное, не снисходящее до суеты жизни, бытовых интересов, простых человеческих чувств. Однако люди Киевской Руси не только молились и читали душеспасительные наставления, их волновала не только история мироздания или суть богословских споров. Подавляющее большинство людей того времени от простого крестьянина-смерда до боярина и князя, так же как и мы, пели и слушали песни, рассказывали и слушали занимательные истории о сильных, смелых и великодушных героях; они, вероятно, знали любовную поэзию, веселую прибаутку, смешную сказку, словом, были знакомы с большинством из тех жанров, без которых немыслима и современная литература. Но все эти жанры были жанрами фольклора,[6] их не искали в литературе и не ждали от нее — у литературы были другие функции и задачи; иначе говоря, книга стоила слишком дорого, чтобы записывать в нее то, что и без того хранилось народной памятью, что не требовало такого буквализма в передаче текста, как малознакомые факты всемирной истории или богословские рассуждения.
Рассмотрение древнерусской литературы принято начинать с обзора литературы переводной. Это не случайно: переводы в X–XI вв. в ряде случаев предшествовали созданию оригинальных произведений того же жанра. Русь стала читать чужое раньше, чем писать свое. Но следует видеть в этом не свидетельство «неполноценности» культуры восточных славян, а одно из проявлений сложных взаимоотношений народов, стоявших на разных уровнях социального и культурного развития.
Литературу XI–XIII вв. называют «литературой Киевской Руси». Это определение нуждается в некоторых уточнениях. Очень рано, уже в XI в., Русь распадается на несколько удельных княжеств, среди которых собственно Киевское отнюдь не было сильнейшим: во второй половине XII в. оно уступало в могуществе и авторитете (хотя киевский князь и носил еще титул «великого князя») Владимиро-Суздальскому княжеству на северо-востоке Руси и Новгороду на северо-западе. И тем не менее это все же «литература Киевской Руси», имеющая свои характерные черты, отличающие ее от литературы последующего периода.
Пожалуй, наиболее характерная ее особенность — это тяготение к Киеву как культурному центру. Основы этой литературы закладывались книжниками Владимира Святославича и Ярослава Мудрого, одним из литературных (и книгописных) центров был Киево-Печерский монастырь, именно в Киеве и его окрестностях подвизались создатели первых образцов в ряде жанров древнерусской литературы — летописном, агиографическом, здесь появились первые летописи, первые жития, первый патерик, первые памятники торжественного и учительного красноречия. Новгород, хотя и являлся в XI–XII вв., бесспорно, вторым после Киева культурным центром Руси, не смог все же сравняться с «матерью градом русским» — Киевом.
Итак, можно говорить о литературе Киевской Руси в широком и узком смысле. В широком смысле — это литература XI — начала XIII вв., литература времени создания и первых веков существования древнерусского государства вплоть до монголо-татарского нашествия, литература не только самого Киева, но и других культурных центров, на северо-западе и северо-востоке Руси в том числе. В узком смысле — это литература, сложившаяся в Киеве или тяготевшая именно к этому культурному центру.
Временна?я грань литературы Киевской Руси в этом смысле термина определена прежде всего политическими обстоятельствами — падением государственного (а впоследствии и церковного) авторитета Киева, разгромом его полчищами Батыя, активизацией культурной жизни в Северо-Восточной Руси. Очень характерна в этом отношении судьба такого, казалось бы, почитаемого и необходимого в средневековье жанра как летописание: оно прерывается в Киеве, Чернигове, Переяславле-Южном (сохраняясь в течение XIII в. лишь в Галицко-Волынской Руси), но зато продолжает существовать и развиваться в Новгороде, Владимире, Ростове Великом.
Если же рассматривать литературу Киевской Руси во временно?м (широком) смысле термина, то окажется, что это литература «ознакомления» и «начал»: именно в этот период произошло знакомство с большинством жанров византийской литературы, именно в этот период стала складываться жанровая система литературы древнерусской. Литература Киевской Руси создавалась одновременно со становлением древнерусского литературного языка, и, что чрезвычайно важно, — уже в это время, на заре возникновения литературы, сформировались первые литературные стили, повествование стало упорядоченным, подчиненным особому литературному ритуалу, так называемому литературному этикету. Именно в этот начальный период иноземные образцы — жанры и памятники византийской письменности (пришедшие на Русь как непосредственно, так и — по большей части — через болгарское посредство) были освоены и трансформированы; переводы и проникновение новых произведений и жанров продолжается и в дальнейшем, но тогда этот процесс проходит в других условиях: переводные памятники лишь пополняют репертуар оригинальных литературных произведений, знакомят русских книжников с новыми сюжетами, идеями, образцами иного стиля повествования и т. д., но во всех этих случаях новое, привносимое извне, встречает на Руси уже свои сложившиеся традиции. Поэтому начиная с XIV–XV вв. мы можем говорить лишь о влиянии византийской или южнославянских литератур, тогда как литературный процесс XI–XII вв. мы определим как процесс «трансплантации» на русскую почву византийской и общеславянской литературы и назовем это время периодом становления собственно русской литературы.
Назад Оглавление Далее
Русская литература в школе
В середине XI века появляются первые русские летописи.
В это время киевский священник Иларион (будущий митрополит) пишет “Слово о законе и благодати” – богословский трактат, в котором вырастает отчетливо выраженная церковно-политическая и патриотическая тема: принявшая христианство Русь – страна не менее авторитетная и достойная уважения, чем сама Византия. Русские князья Игорь и Святослав прославились своими победами и “крепостью”; Владимир, крестивший Русь, по важности своего поступка достоин сравнения чуть ли не с апостолами. Основная идея “Слова” Илариона заключалась в равенстве Руси и Византии. Эти же патриотические идеи легли и в основу древнейшего русского летописания.
Агиографический жанр в XI – начале XII в. был представлен, например, такими произведениями, как жития Антония Печерского (оно не сохранилось), Феодосия Печерского, два варианта жития Бориса и Глеба. В этих житиях русские авторы, несомненно знакомые с агиографическим каноном и с лучшими образцами византийской агиографии, обнаруживают высокое литературное мастерство.
В начале XII в. (видимо, около 1117 г.) киевский князь Владимир Мономах пишет “Поучение”, обращенное к сыновьям, но одновременно и к тем русским князьям, которые пожелали бы прислушаться к его советам. “Поучение” совершенно выпадает из строгой системы жанров, не имея себе аналога в древнерусской литературе, обнаруживает высокую литературную образованность и безусловный писательский талант Мономаха. Ослабленная усобицами Русь не сможет активно противостоять внешним врагам – этой идеей произведения Мономаха перекликаются со “Словом о полку Игореве”.
Десятилетием ранее “Поучения” было написано “Хожение Даниила Русской земли игумена”, где описывались достопримечательности, пересказывались при этом связанные с ними библейские сюжеты и апокрифические легенды. Даниил выступает как патриот родной земли, не забывающий в дальних странах о ее интересах, заботящийся о ее престиже.
Во второй половине XII в. наблюдается бурное развитие летописания.
В конце XII в. создавал свои произведения епископ города Турова – Кирилл, один из самых выдающихся писателей Древней Руси: его отличают продуманность композиции, богатство языка, смелость и яркость метафор и сравнений, мастерство в построении фраз и периодов со всеми ухищрениями риторического искусства (синтаксический параллелизм, обращения, выразительные антитезы и т. д.) Особо значительное место в его творчестве занимают слова на церковные праздники, рассчитанные на произнесение в церкви во время торжественного богослужения.
Венчает литературное развитие этой эпохи “Слово о полку Игореве”.
Краткость перечня памятников оригинальной русской литературы XI-XII вв. – а здесь названы почти все наиболее значительные произведения – заставляет нас задуматься над тем, как малы, наши сведения о литературе Киевской Руси. Мы знаем лишь какую-то небольшую долю из числа созданных тогда произведений, лишь те из них, которым посчастливилось пережить страшные годы монголо-татарского нашествия.
Эти памятники свидетельствуют о существовании литературных школ, о высоком уровне и литературного мастерства, и самой породившей их литературы.
Если бы не сохранилась Лаврентьевская летопись 1377 г., мы бы отдалились от времени создания “Повести временных лет” на три века, ибо следующие по старшинству списки “Повести” относятся уже к XV в.
Словом, мы очень мало знаем о литературе и книжности Киевской Руси. Монголо-татарское нашествие привело не только к гибели десятков или сотен тысяч людей, не только к запустению городов, в том числе крупнейших центров письменности, оно самым жестоким образом истребило и саму древнерусскую книжность. Лишь те произведения, спискам которых удалось уцелеть и привлечь к себе внимание книжников XIV или XV в., стали известны исследователям нового времени. Так, путешествие игумена Даниила состоялось в начале XII в., тогда же он и написал свое “Хожение”, однако старшие списки памятника относятся лишь к XV в.
Древнейший список “Истории Иудейской войны”, переведенной в XII в., относится к концу XV в. – в Константинополе русский писец Иоанн переписал находившийся там русский список; от этой рукописи Иоанна, вернувшейся снова на Русь, и возродилась рукописная традиция памятника.
Итак, сохранившиеся до нового времени литературные памятники XI-XII вв. – это лишь по счастливому стечению обстоятельств уцелевшие остатки литературы, находившейся в канун монголо-татарского нашествия в поре расцвета.
ЛИТЕРАТУРА XI—XII веков
Первоначально художественная литература еще не выделялась в особый вид искусства: она включалась в письменность, что сказалось и на жанрах древней литературы Киевской Руси. Письменность создавалась, главным образом, в центре государства — в Киеве, а также в таких городах, как Чернигов, Галич, Туров, Ростов и других.
К древнейшим видам художественной письменности относятся летописи (записи событии по годам), возникновение которых было обусловлено стремлением знать свою историю, прошлое и настоящее своего народа. Вначале появлялись лишь разрозненные записи о выдающихся событиях времени. Затем подобные записи стали объединяться в летописные своды, содержащие сведения об истории Киевской Руси, героических и трагических событиях жизни ее народа.
В документах более позднего времени — Лаврентьевском (1377 г.) и Ипатьевском (начало XV века) сборниках до нас дошел древнейший летописный свод — “Повесть временных лет”, составленная в XII веке. “Повесть” открывала Киевский летописный свод, который продолжался записями, сделанными в Киеве (в Печерском и Выдубицком монастырях), в Чернигове и в Переяславле Южном, и заключался похвальным словом выдубицкого игумена Моисея в честь киевского князя Рюрика Ростиславича. Летописцами в Киевской Руси были и светские, и духовные лица, преимущественно монахи, прежде всего Киево-Печерского монастыря (Нестор-летописец и другие).
Отличительные черты летописаний Киевской Руси: подчеркнутая публицистичность, патриотизм, художественное своеобразие. Древние летописцы не имели в своем распоряжении точного фактического материала, поэтому, освещая события прошлого, они обращались к фольклорным источникам. Народные сказания, предания, легенды особенно часто встречаются в первой части “Повести временных лет”, во второй части больше литературных источников, многочисленных библейских элементов. Использование этих материалов, а также образное повествование самих авторов придают летописи характер не только исторического, но и художественного памятника.
Во вторую часть включены как оригинальные, так и переводные литературные источники, например, “Сказание” об убийстве Бориса и Глеба, “Поучение Владимира Мономаха”, повесть об ослеплении теребовльского князя Василька и другие.
Одним из самых ранних жанров литературы были проповеди, предназначенные для службы в церкви. Их целью было изложение и разъяснение основ веры в “словах” представителей духовенства, обращенных к пастве. Наиболее яркими представителями торжественного красноречия в Киевской Руси были Иларион (XI в.) и Кирилл Туровский (XII в). Иларион был автором широко известной проповеди “Слово о законе и благодати” (между 1037—1050 гг.). В этом блестящем произведении Иларион решительно выступил борцом за самостоятельность, независимость, могущество и процветание родины, что было созвучно политике Ярослава Мудрого, который назначил Илариона митрополитом Киевской Руси (до этого и долгое время после этого митрополитами в Киевском государстве были греки).
Незаурядным проповедником, обладавшим ораторским и поэтическим талантами, был Кирилл из города ‘Гурова – Туровский. Его “слова” — проповеди, написанные ярким, выразительным языком, обычно обращались к вопросам христианской веры. Например, в “Слове о новую неделю по пасхе” Кирилл символически истолковал духовное обновление человечества после воскресения Христа через весеннее обновление природы.
В литературе Киевской Руси существовали и “жития” — рассказы о жизни, благочестивых подвигах или страданиях людей, канонизированных церковью (т. е. объявленных святыми). Первыми восточнославянскими святыми были объявлены братья Борис и Глеб — сыновья князя Владимира, убитые Святополком Окаянным в 1015 году из-за притязаний на киевский престол. Житие имеет четко выраженную публицистическую тенденцию, направленную на осуждение княжеских усобиц, на сплочение и укрепление Киевской Руси.
Один из интереснейших жанров этого периода — “хождения”, описания “святой земли” паломниками. Первым значительным памятником паломнического жанра является “Житие и хождение Даниила, руськыя земли игумена”. Даниил был игуменом, по-видимому, одного из черниговских монастырей. В 1106 — 1108 годах он совершил путешествие в Палестину, прежде всего в Иерусалим. Автор подробно описал эти места, в особенности “священную реку” Иордан. Произведение содержит ценные фактические данные и в то же время является ярким художественным текстом.
“Хождения” могли быть светскими и религиозными, даже смешанными. Такой же особенностью отличались и “поучения”. Это произведения назидательного характера. Наиболее ярким и значительным является “Поучение Владимира Мономаха”,
Владимир Мономах (1053-1125) был не только выдающимся политиком, мудрым правителем, сделавшим много для объединения Киевской Руси, но и широко культурным, образованным человеком, изложившим в “Поучении” свою программу политических деяний и нравственных норм. В своем повествовании Владимир Мономах активно обращается к священному писанию, цитирует его, утверждая общечеловеческие ценности. В то же время он обращается к своему жизненному опыту, к своему личному примеру, что обогащает произведение, делает его оригинальным.
Мономах не ограничивается простым призывом к единству и прекращению усобиц, обращенным к сыновьям, а дает свое представление о князе, который должен быть мужественным и смелым, деятельным и неутомимым правителем Киевской Руси. Князь должен проявлять заботу о смерде, челяди, не давать сильным погубить человека.
Своим “Поучением” Владимир Мономах выразил глубокую тревогу за судьбу родины. Он стремился предупредить потомков, дать им советы, чтобы предотвратить распад Киевской Руси. “Поучение” пользовалось большой популярностью и было переведено на славянские и западноевропейские языки.
Самым выдающимся памятником литературы Киевской Руси является “Слово о полку Игореве” – героико-патриотическая поэма, занимающая видное место в мировой литературе Средневековья. “Слово” возникло на юге Киевской Руси в конце XII века, когда обширное государство распалось на множество княжеств, слабо объединенных между собой государственной общностью. “Слово” и отразило это бедствие своего времени и, как следствие, слабость обороны Киевского государства от кочевников, в основном от половцев.
Историческая основа “Слова” такова. Весной 1185 года новгородсеверский князь Игорь Святославич решил выступить против половцев в одиночку со сравнительно небольшой дружиной северских князей — родственников. В конце апреля 1185 года он вместе с братом Всеволодом (князем трубчевским и курским), сыном Владимиром (путивльским князем) и племянником Святославом (рыльским князем) совершил поход на половцев. У берегов Донца войско застало солнечное затмение, считавшееся предзнаменованием несчастья, но Игорь не поворотил коней. Князь надеялся напасть на половцев неожиданно, застать их врасплох, однако кочевники узнали о приближении княжеской дружины и изготовились к бою. Он длился три дня. Первый день принес Игорю победу. Но уже на второй день небольшая княжеская дружина увидела, что собрала против себя всю половецкую землю. В жестоком бою дрогнули вспомогательные войска — ковуи (из осевших кочевников). Игорь поскакал, чтобы их остановить, но не смог задержать, а на обратном пути к своей дружине, на расстоянии полета стрелы, был окружен, ранен и пленен половцами. Большая часть дружины была перебита, а оставшиеся в живых вместе с князьями взяты в плен. Игорь сумел бежать из плена и искупить свой позор.
Неизвестный автор “Слова о полку Игореве” достоверно отразил в своем произведении исторические события. С глубоким чувством горечи описал опт этот неудачный поход. В “Слове” переплетаются две темы: эпическая, государственная, и лирическая, личная. С одной стороны, описываются судьбы всей Киевской Руси, подвергающейся набегам кочевников, лишенной единства. С другой, — в поле зрения автора личные судьбы героев: Игоря, потерпевшего жесточайшее поражение, его жены Ярославны, обращающейся к силам природы с просьбой спасти ее любимого, и т. д. Но эти темы сливаются воедино: эпическая конкретизируется в личной, личная вырастает до размеров общенародной. Радости и горести героев поэмы находят отклик у природы: солнце затмением предупреждает Игоря о поражении, битва предваряется грозой; ветер, солнце, Днепр откликаются на плач Ярославны, помогают бегству Игоря.
В раскрытии двуединой темы “Слова” находит воплощение основная мысль произведения: призыв к объединению, к сплочению всех князей вокруг Киева перед лицом военной опасности, вызванной набегами кочевников. Эта мысль явилась отражением общенародных интересов, которые хорошо понимал автор “Слова”.
Для художественного раскрытия идеи произведения автор использует своеобразный прием: киевский князь Святослав произносит “золотое слово”, в котором обращается ко всем князьям, жившим тогда и правящим в своих княжествах. Он призывает князей прекратить усобицы, объединиться, вспомнить былую славу.
Все в “Слове” ярко и зримо, красочно и рельефно. Язык его музыкален, образен. “Слово о полку Игореве” – одно из самых гуманных произведений мировой литературы. Оно полно сильных и волнующих чувств, любви к человеку, сочувствия его страданиям.
“Слово” оказало влияние уже на литературу Древней Руси (“Задонщина”, “Сказание о Мамаевом побоище”). Вновь открытое в 90-е годы XVIII века любителем и собирателем древностей А. И. Мусиным-Пушкиным, “Слово о полку Игореве” стало одним из значительных явлений мировой литературы.
Источники:
https://istlit.ru/txt/oldlit/02.htm
https://litrusia.ru/9575-russkaya-literatura-xi-xii-vv.html
https://pidruchniki.com/18340719/kulturologiya/literatura_xi-xii_vekov
