Театр Эстрады – История. Театр эстрады и Музей «Дом на набережной
10 фактов о Доме на набережной
А втором проекта легендарного Дома на набережной стал известный советский архитектор Борис Иофан. «Культура.РФ» вспоминает интересные факты из истории здания.
Дом один — названий много
Изначально здание носило имя Дом Совета народных комиссаров СССР, но после выхода романа Юрия Трифонова «Дом на набережной» за ним закрепилось именно такое название. Вот как описывал дом Трифонов: «Он был похож на корабль, тяжеловесный и несуразный, без мачт, без руля и без труб, громоздкий ящик, ковчег, набитый людьми, готовый к отплытию. Куда? Никто не знал, никто не догадывался об этом». Также дом называли «улыбкой Сталина» и «домом предварительного заключения», потому что почти треть его жильцов (около 800 человек) была репрессирована.
«Дом переехал»
Дом на набережной построили на небольшом острове, соединенном с материковой Москвой Большим и Малым Каменными мостами. Прежде на этом месте находились соляные склады и небольшие особнячки. Ради строительства нового здания их разобрали на кирпичи, но один дом не снесли, а передвинули — он до сих пор стоит неподалеку. Это событие произвело такое впечатление на поэтессу Агнию Барто, что она посвятила ему стихотворение «Дом переехал»:
Самый масштабный жилой дом в Европе
В 1927–1931 годах Дом на набережной был самым крупным жилым зданием в Европе: 24 подъезда, 505 квартир и площадь в три гектара. Дом строился еще с учетом актуального тогда конструктивизма с упором на функциональность и простоту, но стал предвестником монументального стиля, который главенствовал в архитектуре Москвы, начиная с 1930-х годов.
Мини-город напротив Кремля
Дом на набережной был спроектирован так, что при желании его жители могли вообще не выходить за его пределы: в комплексе было все необходимое для полноценной жизни. В советское время здесь находились ДК имени Рыкова (современный Театр эстрады), кинотеатр «Ударник», работали спортзал, универмаг, прачечная, столовая, детский сад и другие учреждения. Внутренние дворы с ухоженными газонами и изящными фонтанами были прекрасным местом для прогулок.
Розовый, желтый… серый!
Изначально здание планировали покрасить в розовый цвет, чтобы оно гармонировало со стоящим напротив Кремлем, и использовать для декора мраморную крошку. Но стоимость материалов и работ была весьма высокой, поэтому от этой идеи отказались. Другим вариантом был желто-песочный цвет, но и его отвергли. Финальным решением стал серый — его выбрали по той причине, что из котельной, расположенной по соседству, постоянно шел черный дым, который быстро привел бы в негодность желтые стены.
505 одинаковых квартир
Борис Иофан продумал не только планировку, но и интерьер квартир. Все они были одинаковыми: дубовый паркет на полу, роспись на потолке. Мебель, придуманная тем же Иофаном, также была унифицирована: одинаковые стулья, столы, буфеты, на каждом из которых были бирки инвентарных номеров. Так что въезжавшие в дом жильцы могли ничего не покупать в новые квартиры.
Закулисные участники строительства
Строительство под руководством Бориса Иофана активно контролировал не только председатель Совета народных комиссаров Николай Рыков, но и глава ОГПУ (будущего НКВД) Генрих Ягода. Исследователи считают, что именно поэтому один из подъездов (№ 11) был сделан нежилым: чтобы сотрудники службы из него вели прослушку других квартир. К тому же чекисты действительно жили в доме, прикрываясь работой комендантов, консьержей и лифтеров.
Впрочем, загадке пустого подъезда есть и другое объяснение: в 1930 году на стадии строительства в доме случился сильный пожар, и, чтобы успеть вовремя сдать объект, площади 11-го подъезда разделили между двумя соседними.
Обитатели Дома на набережной
В Доме Совета народных комиссаров жили самые влиятельные люди того времени: ученые, партийные деятели, писатели, композиторы, художники, режиссеры. По слухам, каждая кандидатура нового жильца утверждалась лично Иосифом Сталиным. Среди самых известных обитателей дома были маршалы Георгий Жуков и Михаил Тухачевский, режиссер Григорий Александров, писатель Михаил Кольцов, балетмейстер Игорь Моисеев и дочь Сталина Светлана Аллилуева.
Дом с привидениями
Дом на набережной занимает особое место в городском фольклоре. Еще с 1930-х годов известна легенда, которая гласит, что из него существует подземный ход на Лубянку. Говорят жители дома и о том, что в нем можно увидеть призрак дочери командарма. Якобы родителей одной девушки арестовали на службе, а когда чекисты приехали за дочерью, она, вооруженная отцовским наганом, пообещала пристрелить любого, кто попробует войти. Тогда глава НКВД Николай Ежов отдал распоряжение отключить все коммуникации и замуровать девушку в квартире.
Музей одного дома
Сегодня в здании работает музей Дома на набережной, организованный по инициативе его жильцов в конце 1980-х годов. Большую роль в создании музея сыграла вдова писателя Юрия Трифонова — Ольга Трифонова. В коллекции музея находятся документы, фотографии, личные вещи жильцов и предметы интерьера.
Загадки и легенды Дома на набережной
Каждый дом, особенно если это не типовая многоэтажка, имеет свой характер. Вокруг старых строений с годами возникает определенная аура, которую могут почувствовать как жители и гости, так и прохожие. Одно из самых известных московских зданий – Дом на набережной, безусловно, обладает сильной энергетикой.
Комплекс сооружений занимает площадь в три гектара, стоит на Болотном острове и связан с «материком» Большим Каменным и Малым Каменным мостами. 25 подъездов выходят на две улицы — Серафимовича и Берсеневская набережная.
Настроение, которое он вызывает, вряд ли можно назвать радужным, и это связано с его необычной и отчасти трагической историей.
История дома
Двенадцатиэтажный дом номер два по улице Серафимовича, занимающий площадь около трех гектаров, получил название «Дом на набережной» с легкой руки писателя Юрия Трифонова, чья семья жила здесь в 30-е годы прошлого века. А официально это здание именовалось Домом правительства или Домом ЦИК и СНК СССР.
Он был построен в 1931 году специально для партийной элиты того времени по проекту знаменитого архитектора Бориса Иофана. Первое что бросается в глаза, при знакомстве с фасадом дома – огромное количество мемориальных досок с известными фамилиями. Здесь жили известные ученые, герои гражданской войны, герои Труда, известные писатели и деятели культуры. Кандидатура каждого жителя здесь утверждалась Сталиным. Здесь жила великая балерина Уланова, в доме до сих пор существует ее мемориальная квартира.
Одним из первых жителей дома был Куйбышев. Здесь проживали Жуков и Тухачевский. А квартиру номер 37 занимала Светлана Аллилуева, дочь Иосифа Сталина.
Одним из жильцов Дома на набережной был хореограф Игорь Моисеев. На фото он с женой.
В доме был построен кинотеатр «Ударник», являвшийся по тем временам самым большим кинозалом Москвы. В этом доме был открыт спортивный зал, универмаг, клуб, ставший впоследствии театром Эстрады.
Можно сказать, что Дом на набережной стал одним из первых элитных жилых комплексов столицы.
Первоначально это было здание гостиничного типа. Одна из старейших жительниц этого дома, Тамара Тер-Егиазарян, скончавшаяся в 2009 году, рассказывала, что жильцы въезжали в квартиры, полностью обставленные мебелью. Здесь было все, включая посуду. Можно было даже получить постельное белье.
Жильцам не было необходимости готовить, ведь на первом этаже здания находилась столовая и прачечная. Именно поэтому кухни в этом доме удивительно маленькие.
Потолки в квартирах были покрыты художественной росписью, на полу дубовый паркет. Из кранов текла горячая вода, что в то время было чем-то невероятным. Вся обстановка была продумана до мелочей, а предметы имели инвентарные номера, при въезде жильцы расписывались в получении мебели и посуды.
Дом на набережной был символом роскоши и власти. Многие завидовали счастливым новоселам, получившим жилье с видом но Кремль, не подозревая, какое страшное будущее ждет многих из них.
К сожалению, из двух тысяч жителей этого дома, 700 человек стали жертвами репрессий во время Большого террора в 30-х годах прошлого века. Трагическая судьба людей, исчезавших ночами из квартир целыми семьями, наложила отпечаток на отношение последующих поколений ко всему дому.
Загадки и легенды Дома на набережной
Мрачная аура дома, которую чувствуют многие москвичи, связана с историей места, на котором выстроено здание. Когда-то здесь было болото, где казнили государственных преступников, здесь же пролегал путь, по которому гнали каторжников к местам заключения.
В 16 веке место, где ныне возвышается Дом правительства, считалось гиблым. Бояре, пытавшиеся выстроить здесь хоромы, трагически погибали один за другим.
Говорят, что дом на набережной был построен прямо на старинных надгробиях, хотя, возможно, это пустые слухи.
Одна из главных загадок Дома на набережной связана с таинственным 11-м подъездом. То есть, в доме есть десятый подъезд, после которого следует двенадцатый, а одиннадцатый отсутствует.
Со стороны двора как раз между этими двумя подъездами есть маленькая дверь, ведущая на узкую темную лестницу. Официальная версия заключается в том, что 11-й подъезд был предназначен для нужд рабочих и другого персонала, обслуживающего дом. Однако в народе ходит молва, что этот узкий проход использовали сотрудники НКВД, для того чтобы слушать, что происходит в квартирах.
Говорили также, что из здания тянутся подземные ходы на Лубянку и в Кремль, и что арестованных спускали на лифте в подвальные помещения, а оттуда напрямую этапировали в застенки.
Ходят слухи, что Дом на набережной полон призраков расстрелянных жильцов, которым так и не удалось освоиться на новом месте обитания.
Так, есть известная легенда о Дочери Командарма, который был арестован вместе со своей женой на службе. За их дочерью пришли вечером. Однако она наотрез отказалась открывать дверь, угрожая тем, что застрелит из отцовского нагана первого, кто войдет в квартиру. Нарком Ежов распорядился наглухо забить двери квартиры и отключить воду, свет и телефон. Целую неделю узница звала на помощь, но потом крики стихли. И неизвестно, погибла ли она от голода, или застрелилась. Местные жители утверждают, что с той поры ее призрак часто можно встретить на набережной около Театра Эстрады.
Рассказывают странные истории о музыке и голосах, доносящихся из пустых квартир Дома на набережной. До сих пор жильцов пугают ночами странные звуки, несущиеся из-за стен.
Кстати, нынешние обитатели дома отмечают удивительно хорошую слышимость между квартирами. Говорят, что это не строительный брак, а намеренно созданная особенность конструкции, которая позволяла сотрудникам НКВД слушать разговоры знаменитых жильцов.
С Домом на набережной связана, и история одной из самых неординарных личностей прошлого столетия – Левы Федотова. И по сей день исследователи строят догадки: как простой московский старшеклассник сумел в своем дневнике не только точно предсказать дату начала Великой Отечественной войны, но и практически описать весь ее ход?
Лев Федотов родился 10 января 1923 года. В 1932 году семья Федотовых получила квартиру в знаменитом Доме на набережной. А еще три года спустя отец Левы, ответственный партийный работник, трагически погиб на Алтае.
Подросток был болезненным и очень много читал. Его сосед по дому, будущий писатель Юрий Трифонов, вспоминал: «Он был удивительно всесторонне развитой личностью. увлекался в особенности минералогией, палеонтологией, океанографией, прекрасно рисовал, его акварели были на выставке, он был влюблен в симфоническую музыку, писал романы в толстых общих тетрадях в коленкоровых переплетах. »
С 1940 года Федотов начинает вести подробные дневники, в которых не только описывает события собственной жизни, но и очень подробно рассказывает о том, что должно случиться в мировых масштабах. Свою тайну Лева тщательно скрывал даже от самых близких.
Дом на набережной в наши дни
Сейчас Дом на набережной, как и прежде, представляет собой место, где живут известные люди. Это и актриса Наталья Андрейченко, и Александр Домогаров, а также семья бывшего министра здравоохранения Юрия Шевченко.
Силами жильцов в доме организован музей, посвященный памяти жертв сталинских репрессий. Кроме того, в музее воссоздана обстановка 30-х годов прошлого века, экспозиция имеет историческую и образовательную ценность.
Дом практически не изменился за долгие годы. Он не пострадал во время немецких бомбардировок, пережил и послевоенную разруху. Сейчас он является памятником истории и охраняется государством.
Несмотря на зловещие слухи, окружающие это здание, самые старые жители любят его и не считают несчастливым. Для кого-то Дом на набережной является символом горя и страха, а для кого-то – это просто дом, напоминающий о детстве.
Легенды и мифы Дома на набережной
В истории России ХХ века намешано и жутких трагедий, и великого героизма, и фанатичной веры в светлое будущее, и обмана, и предательств, и страха, и надежды. И все это отразилось в невероятном доме, точнее, городке, который сам по себе учебник истории, – Доме на набережной. Такое название закрепилось за комплексом домов для советской элиты после знаменитого романа Юрия Трифонова «Дом на набережной». До этого здание называли Дом ЦИК и СНК (Совета народных комиссаров ), сейчас официальное название «Жилой комплекс «Дом правительства». После сталинских репрессий, под которые попали треть жильцов дома, почти 800 человек, в народе его прозвали «Улыбкой Сталина », «Ловушкой для большевиков», «Домом предварительного заключения».
Его 80-летие – это повод еще раз вспомнить об уникальной истории и знаменитых жильцах.
ГОРОД БУДУЩЕГО?
«Серая громада висела над переулочком, по утрам застила солнце, а вечерами сверху летели голоса радио, музыка патефона. Там, в поднебесных этажах, шла, казалось, совсем иная жизнь, чем внизу, в мелкоте. » – писал Юрий Трифонов в романе «Дом на набережной».
Строительство городка для высшего советского руководства курировал сам глава правительства Алексей Рыков, выписавший из Италии известного архитектора Бориса Иофана. Это был городок будущего – со своими кинотеатром (в «Ударнике» перед сеансом играл джаз и иногда пели Утесов и Шульженко ), клубом, прачечной, поликлиникой, почтой, детсадом, в квартирах – невиданная для Москвы начала 30-х роскошь: круглосуточно горячая вода, газ, телефоны в каждой квартире. Знатный дом, построенный за 4 года на трех гектарах, оказался самым большим в Европе , и осенью 1931-го, ровно 80 лет назад, в него стали заселяться первые счастливые новоселы.
Татьяна Тимофеевна Кривошеина – ровесница Дома на набережной. Ее, еще в пеленках, привезли в новый дом родители. Ее отец Тимофей Самсонов (Бабий) в 1931-м был управляющим делами ЦК ВКП(б). Мы идем с ней под высокими арками, по небольшим дворам дома. Не могу назвать их уютными и милыми, как другие московские старые дворики. Кажется, солнце не проникает сюда не только по утрам, как писал Трифонов, а никогда.
– Нет, это не так, – не соглашается Татьяна Тимофеевна, – в начале 30-х здесь было весело, и люди улыбались, и дети шумели, и музыка патефонов лилась из окон, и в счастье верилось. Мы, дети, совсем не чувствовали, что живем в элитном доме, да и слов тогда таких не было. Бегали в кружки вместе с ребятами из окрестных домишек и бараков и совсем не делились на важных и простых. Детей здесь было очень много, с ними гуляли и мамы, и няни.
– В том подъезде жила дочь Сталина Светлана, а там – его сын Василий, – показывает Татьяна Тимофеевна.
Ее бывший подъезд – самый главный, 12-й. (Теперь она живет в 10-м.) Дверь нам придержал один из жильцов, услышав, как Татьяна Тимофеевна рассказывает про историю дома.
– Назад! – грозно командует плотный охранник.
– В 1931-м нам дали большую квартиру, может, метров 150, – рассказывает Татьяна Тимофеевна у своего бывшего подъезда.- Но полквартиры отец отдал – сказал, нам достаточно. Папа был в комиссии по распределению квартир в этом доме, а возглавлял ее Лазарь Каганович .
Мебель в квартирах была казенная, созданная, как и дом, в стиле конструктивизма. Ее выдавали с инвентарными номерами и по описи, вплоть до дубовой крышки унитаза и туалетной бумаги. Несмотря на невероятную просторность квартир, до 300 метров, кухоньки были крошечные – незачем-де тратить время на готовку вместо борьбы за революцию. Еду привозили из кремлевских столовых, ходили за ней с судочками.
Многих сильных мира того видели тут в непарадном виде. Например, танцующего в носках и галифе пьяного главу НКВД Ежова. А приехавшая из деревни мать Хрущева лузгала на лавочке семечки и по деревенской привычке спрашивала у всех подряд о здоровьечке. У фонтана подшофе любил развернуть гармошку знаменитый шахтер Алексей Стаханов . (Говорят, в его дочь был влюблен сын самого Кагановича, но безответно.) Донбассовец, нарубивший умопомрачительное количество угля, стал символом невероятных возможностей свободного рабочего класса и был удостоен чести жить напротив Кремля. Но тосковала шахтерская душа в непонятном мире «высоких отношений».
Власть любила создавать героев. А потом уничтожать. И героизм, и жизнь, и смерть, и жилье, и мебель – все было в руках партии.
КАК ЗАБИРАЛИ
– Под нами жил Тухачевский , – рассказывает Татьяна Тимофеевна. – Дочка Светлана была у него. Когда отца арестовали, вскоре увезли и ее мать. А Светлану отдали в детский дом. Маленьким детям во время репрессий меняли имена и фамилии, и даже если их родители выживали в лагерях, то своих детей отыскать они не могли. Когда Светлане Тухачевской исполнилось 18 лет, ее тоже посадили. В 1953-м реабилитировали. По иронии судьбы, она потом жила на улице маршала Тухачевского. А на втором этаже в нашем подъезде жил Георгий Жуков . Я его помню – крепкий, резкий, стремительный. Потом в его квартиру вселился Герой Советского Союза Проскуров, его расстреляли в конце 30-х. Над нами жил Каминский – нарком здравоохранения. Потом вселился Конев . А на седьмом, над нами, жил Межлаук, глава Госплана. В 38-м его расстреляли.
– А вы видели подъезжающие «черные воронки»? – спрашиваю Татьяну Тимофеевну.
– Нет, они ведь ночью приезжали, дети спали, мама потом рассказывала, что каждую ночь с ужасом прислушивалась. Мы утром выходили – и видели очередную опечатанную квартиру. Семьи просто исчезали. На 10-м этаже жили Павлуновские, с которыми были дружны мои родители. Иван Петрович Павлуновский работал в оборонной промышленности. Славный человек. Потом его репрессировали, как и его жену, латышку Мильду. Она отсидела 10 лет, потом нашла нас. Мой отец к тому времени умер. Мама говорит ей: «Давай съездим на могилу Тимофея Петровича». Мильда разрыдалась. Ты, говорит, счастливая, у тебя могила мужа есть. А у меня от Ванечки ничего не осталось.
Как-то в музей «Дом на набережной», расположенный в углу на первом этаже, в бывшей комнате охраны, пришла дама. Послушала, как экскурсовод рассказывает о репрессиях, трагедиях и страданиях, и сказала: «Все неправда, здесь была счастливая жизнь. Били фонтаны, цвели цветы». «А на цветы падали люди, выбрасываясь из окон, – думая, что спасут хотя бы свои семьи», – заметила экскурсовод. «Мы старались обходить такие места», – сообщила дама.
Разные здесь жили люди.
Например, умный юрист Борис Бранденбургский, служивший в Кремле. Он, может, первым из жителей дома догадался, что грядет. И в самом начале репрессий вдруг стал проявлять странности. Вместо работы гулял по набережной и спрашивал прохожих: «Где я?» После одного из «приступов» загремел на два года на Канатчикову дачу. Когда вышел – о нем забыли: ну сумасшедший, что возьмешь. Родные были спасены. Сейчас его дети живут за границей.
С ВИДОМ НА КРЕМЛЬ
– Некоторые квартиры поменяли по пять жильцов в период с 1937 по 1941 год, – рассказывает директор музея «Дом на набережной» Ольга Трифонова, вдова Юрия Трифонова. Мы сидим в крошечной комнатке музея, где когда-то коротал ночи какой-то охранник, а по совместительству, конечно, осведомитель.
– И не боялись люди сюда вселяться. – произношу я.
– Одних сажали, селились новые, их сажали тоже, – размышляет Ольга Романовна. – Страсть людей к избранности, к ощущению своей значимости, силы оказывается сильнее даже просто страха за жизнь. Что показывает пример этого дома. То, что это дом правительства, чувствуется даже в третьем поколении. Жизнь в этом месте наложила на них печать избранности. Но некоторые нынешние жильцы приехали из провинции и за огромные деньги купили квартиру. Этим людям абсолютно безразлична история этого дома. Им важно, что из окон открывается вид на Кремль.
Немало людей, переживших репрессии, потом близко не подходили к дому. Как тот же Юрий Трифонов – «видеть дом не мог», сказала Ольга Романовна. Бабушка Трифонова еще до революции спасала Сталина, даже носки ему в ссылку вязала. Но Сталин в 1937-м расстрелял ее сына, который к тому же был его соратником. А саму подругу с внуками «пожалел» – отправил в ссылку.
Страшно поступил Сталин и с родственниками своей жены Надежды Аллилуевой , покончившей с собой в 1932-м.
– Сталин как бешеный пес расправился с семьей своей жены, – рассказывает Ольга Трифонова. – Сначала он очень любил семью Аллилуевых. И это была единственная семья в его жизни. К ним он сбегал с каторги, жил у них. Это была чудная семья. Жена брата Надежды Аллилуевой – Евгения – очень нравилась Сталину, она нравилась всем, даже Ленину , он ее называл «поповна». После смерти мужа Сталин просил Евгению жить с его детьми, Светланой и Василием. Но она понимала, что это означает, и, видимо, опасаясь посягательств, после смерти мужа постаралась как можно скорее снова выйти замуж. Сталину отказала. И подписала себе приговор. Он ее арестовал именно в день ее рождения. Чтобы она знала, что он все помнит. Он было изощренно мстителен.
Сохранился написанный в сталинские времена старым большевиком Лепешинским (мемориальная табличка с его именем висит на доме) сатирический портрет Сталина. На фоне довольного, с красным лицом, с заметными воспаленными оспинами Сталина в уголке на портрете притаился крошечный Ленин. Опасный портрет, свернутый в трубочку, был спрятан в квартире Лепешинских. Обошлось.
О ДЕТСКИХ СУДЬБАХ
– Мальчики из этого дома, родившиеся в 1925-м, ушли добровольцами на войну, приписав себе годы, чтобы взяли. Многие не вернулись, – вспоминает Ольга Трифонова. – Здесь жили очень хорошие, добрые, смелые люди. Как, например, академик Николай Васильевич Цицин. Он услышал, как плачет ребенок, спрятанный арестованными родителями, когда их увезли в ночь. Он отвез ребенка к своим родственникам. Старый революционер Иванов , награжденный за заслуги перед революцией квартирой в элитном доме, в последний момент спас от самоубийства девочку, которая после ареста родителей решила утопиться в Москве-реке. Привел ее домой. Никто, к счастью, не донес.
– Как странно – власть поселила здесь лучших людей, создала им потрясающие условия для жизни, а потом уничтожила, где логика? – спрашиваю Ольгу Романовну.
– Наша история не поддается логике, но одну вещь я понимаю: революция, Гражданская война раскачали страну и породили чудовищную злобу, даже ненависть. Плюс Сталин и его окружение. Эти совпадения – страшная злоба и Сталин – оказались роковыми для страны, для миллионов человеческих судеб, – говорит вдова писателя.
НОВАЯ ИСТОРИЯ
Сейчас в знаменитом доме живут 1500 человек. 80 из них – старше 80 лет.
В подвале бывшего гастронома – ресторан «Спецбуфет № 7», стилизованный под советский общепит . В том числе в манере обслуживания. Когда мы в пустом зале хотели занять большой столик у стены, официантка в «добрых старых традициях» довольно резко объяснила, что нашей малочисленной компании следует занять малый столик – «вдруг придет большая компания». Не пришли ни большая, ни малая. В другой раз мы на самом деле увидели здесь большую, в меру трезвую компанию людей лет по 40 в пионерских галстуках.
На окнах подъездов – цветы, за которыми ухаживают жители. Фонтанов во дворах больше нет, забетонированы.
В бывшем домовом клубе – Театр эстрады. Его худрук Геннадий Хазанов приобрел в Доме на набережной квартиру, говорят, для дочери-балерины.
Живут здесь актеры Алексей Баталов, Леонид Куравлев, Наталья Андрейченко (на верхнем этаже, с видом на Кремль), Александр Домогаров, музыкант Найк Борзов . С улыбкой жители вспоминают соседа – Остапа Бендера – Арчила Гомиашвили . Веселый был – ключ забудет, подгоняет к 8-му этажу пожарную лестницу.
Живут и «богатые провинциалы». В том числе отставные губернаторы.
Квартиры здесь сдаются задорого, в основном – иностранцам.
Недавно с крыши дома сняли символ «Мерседеса», тоже ставший определенной приметой Дома на набережной. Знак 12 лет висел «лицом» к Кремлю. «Мерседес» платил за рекламу ежемесячно почти 1,2 миллиона рублей. Как рассказали в домовом комитете – совете дома, деньги поступали управляющей компании, которая обслуживает также знаменитые столичные высотки. Мерседесовских миллионов дом не видел, исчезли. Хотя ему нужен ремонт: с фасада и балконов отпадают куски бетона. Недавно отвалился огромный пласт, повредил припаркованную машину, к счастью, людей не было.
В подъездах от счетчиков несколько раз горела старая проводка. Двор не огорожен, и здесь ставят машины приезжающие погулять по центру, а на исторических лавочках распивают пиво окрестные бомжи. Цены на ЖКХ , считают жильцы, управляющая компания завысила минимум на 15%, да еще прихватила актовый зал и несколько служебных квартир. Устав бороться в одиночку, жильцы объединились, возродили домовый комитет – совет дома. Собрание проводили в Театре эстрады. Решили подать в суд на управляющую компанию.
Так что проблемы у элитного исторического дома такие же, как и у многих обычных домов. Или карма у него такая несчастливая?
– Нет, мы не считаем свой дом несчастливым, мы его любим , мы его считаем членом семьи, – говорит замглавы домового комитета – совета дома Елена Мачильская, у которой здесь жили дедушка, родители, а теперь она тут растит своих детей. – Мы фанаты своего дома. Отмечали все его юбилеи. Мы не считаем наш дом несчастным. Даже потомки репрессированных так не считают. Мы уверены, что нам повезло быть жильцами этого прекрасного дома.
Источники:
https://www.culture.ru/materials/193130/10-faktov-o-dome-na-naberezhnoi
https://zen.yandex.ru/media/id/5a7801b877d0e6915f6bd319/5a7ff2aa256d5c56157ba89b
https://www.kp.ru/daily/25798.5/2780009/
