Теория юмора. Краткая теория смеха: для чего человеку нужен юмор

Три теории юмора

В науке существуют три основных теории юмора – теория превосходства, теория несоответствия и теория утешения. Доктор психологических наук Эдриан Бардон рассказывает, как, видоизменяясь, эти три концепции находили своих последователей на каждом новом витке мировой истории.

Теория превосходства (the Superiority Theory)

Согласно этой теории, человек смеется тогда, когда ощущает свое превосходство над теми или иными явлениями, событиями или людьми. Одним из первых этот психологический механизм описал Платон. В диалоге «Филебус» платоновский неизменный герой (и учитель) философ Сократ утверждает, что главный персонаж всех комедийных представлений – человек, находящийся в трудных обстоятельствах и не способный их преодолеть. Наблюдая его несчастья, публика испытывает две эмоции одновременно – жалость и удовольствие: она сочувствует герою-неудачнику, но при этом смеется над его бессилием.

Ученик Платона Аристотель вкладывает в понятие юмора тот же смысл. Оба философа относятся к «комическому» отрицательно: оно делает людей заложниками собственных эмоций. Аристотель также добавляет, что шутка – это своего рода оскорбление, поэтому использовать ее необходимо только в том случае, если речь идет о вещах действительно недостойных и низких.

Томас Гоббс, философ Нового времени, – еще один последователь теории превосходства. Он также определил смех как примитивную эмоцию – грубую реакцию на беду другого. Осознание собственного превосходства над несчастным, по мысли ученого, возникает из неверного убеждения, что с нами ничего подобного произойти не может.

Несмотря на авторитет своих последователей, теория превосходства не раз подвергалась критике. Шотландский философ Фрэнсис Хатченсон в своих «Размышлениях о природе смеха» заметил, что страдания героя в литературном произведении или театрализованном представлении скорее заставят читателя/зрителя плакать, нежели смеяться.

Теория несоответствия (the Incongruity Theory)

Раскритиковав теорию превосходства, Хатчетсон предложил ей альтернативную концепцию, которая позже получила название теории несоответствия. По мнению философа, мы далеко не всегда смеемся только лишь от осознания превосходства над слабостью и несчастьями другого. Например, фокусы и забавные представления животных также часто вызывают веселье публики. Хатчетсон объясняет природу смеха иначе: он полагает, что человек смеется тогда, когда становится свидетелем абсурдных явлений, наблюдает несоответствие канонического образа и реального факта. Так, философ совершенно иначе трактует ситуацию, когда публика смеется над бедой достойного героя: он выглядит смешным именно потому, что конкретная комическая ситуация не соответствует его высокому положению, могуществу или богатству.

Доказательством теории несоответствия может стать любопытное исследование современного британского психолога Ричарда Вайзмана. Ученый проанализировал десять тысяч шуток и анекдотов и выделил четыре основных комических архетипических ситуации:

1) герой хочет выглядеть умнее, но все его попытки проваливаются;

2) муж и жена не любят друг друга;

3) доктор равнодушен к смерти больного;

4) Бог, который совершил ошибку.

Как мы видим, каждая из этих ситуаций основана на несоответствии ожиданий и действий.

Теорию несоответствия также поддерживали два крупнейших представителя немецкой классической философии – Иммануил Кант и Артур Шопенгауэр.

Теория утешения (the Relief Theory )

Третья концепция, теория утешения, является логическим продолжением теории несоответствия. Первым ее сформулировал английский философ Герберт Спенсер. Он рассматривал смех, прежде всего, как физиологическую реакцию организма на нервное напряжение и перевозбуждение. Согласно его концепции, радость и страх оказываются эмоциями родственными, только следствием первой является смех, а второй – дрожь. Другими словами, человек, смеясь, «освобождается» от эмоционального груза.

Австрийский психолог Зигмунд Фрейд разделял точку зрения Спенсера относительно природы юмора. В своей книге «Остроумие и его отношение к бессознательному» он показал, как мы с помощью смеха и юмора выражаем сексуальность и агрессию. По Фрейду, шутя и высмеивая, человек обманывает своего внутреннего цензора – «Сверх-Я», запрещающее ему говорить на табуированные темы и открыто выражать свое неудовольствие, обиду и злость.

И еще один важный момент фрейдовской теории: обладающий чувством юмора постоянно шутит для того, чтобы избежать негативных эмоций, уйти от несовершенной действительности и таким образом продемонстрировать свою неуязвимость. Кстати, многие сторонники теории естественного отбора считают, что развитие у человека чувства юмора – убедительное доказательство эволюции человеческой психики.

Для чего человеку нужен юмор

Человеку необходимы позитивные эмоции, а смех является лучшим их поставщиком. Но чувство юмора обладает гораздо большими возможностями, чем кажется.

Люди хотят улыбаться и радоваться. И это не удивительно: с помощью юмора можно победить депрессию, апатию, плохое настроение. Кроме того, юмор обладает и другими полезными свойствами.

Создание доверия

Ученые выяснили, что юмор в рекламе заставляет людей лучше запоминать ее. Обычно мы не доверяем рекламным роликам, но если в них есть юмор, это в корне меняет дело. Такую рекламу вы запомните надолго, а это и есть конечная цель маркетологов.

Эта функция юмора проявляется и в процессе общения между людьми. У человека, который умеет шутить, больше шансов расположить к себе собеседника и завоевать его доверие.

Поиск друзей и единомышленников

Ученые установили прямую связь между характером человека и тем, над чем он смеется. Например, если человеку нравится смеяться над чужими недостатками, это говорит о его жестокости. Если человек умеет смеяться над собой, это показывает его уверенность в себе.

Мы неслучайно хорошо общаемся с теми, с кем у нас схожее чувство юмора. На подсознательном уровне это позволяет сблизиться и быстрее понять, получится ли найти общий язык. Согласно статистическим данным, друзья в 97% случаев обладают одинаковым чувством юмора, то есть смеются практически над одними и теми же вещами.

Развитие интеллекта и позитивного мышления

Юмор требует немалой доли сообразительности, поэтому люди, умеющие шутить, очень часто являются еще и умными. Большинство великих ученых отличалось хорошим чувством юмора, пусть и не всегда понятным большинству. Когда человек шутит и смеется, он развивает ассоциативное мышление.

Юмор рождает позитив, без которого жизнь стала бы серой и унылой. Очень сложно представить себе, каким был бы наш мир, если бы люди не умели смеяться. Позитивные эмоции можно было бы получать, например, от эстетического наслаждения, но ничто не сравнится со смехом, который мгновенно повышает настроение.

Юмор отвлекает нас от проблем, создавая позитивные ассоциации с тем, что вызвало смех. Благодаря ему мы зарабатываем доверие или выбираем, кому можно доверять больше. Именно поэтому люди с хорошим чувством юмора обычно популярны у противоположного пола и имеют широкий круг общения.

Анатомия потехи: что такое чувство юмора, откуда оно берется и есть ли от него прок

Почему ты так трагически зеваешь, когда вокруг все хохочут, и почему некоторые люди совсем не умеют шутить, а другие — понимать шутки.

У одного человека умер младенец. В день похорон собрались все родственники, пришли также соседи и друзья, чтобы поддержать несчастную семью. Отец, смотря на собравшихся во дворе людей, шепотом говорит жене: «Дорогая, тебе не кажется, что это как-то неловко — выносить такой огромной толпе такого маленького мальчика»?

Этой довольно-таки черной шутке примерно две с половиной тысячи лет, в «Филогелосе», сборнике анекдотов той поры, она значится под номером 40. Благодаря «Филогелосу» мы знаем, что меняется все: одежды, расы, нравы, эпохи и традиции, а вот юмор остается практически неизменным. Множество слегка переиначенных шуток «Филогелоса» мы регулярно слышим из уст очередного тамады, ведущего свадебное застолье.

При этом от человека к человеку и от аудитории к аудитории понимание того, что такое «смешно», может меняться колоссально. Поклонник тонкой иронии Джейн Остин машинально попытается вскрыть себе вены на пятнадцатой минуте «Петросян-шоу», а любители «Тупой и еще тупее» после смерти за грехи свои попадут на бесконечную ретроспективу фильмов Вуди Аллена.

И, кстати, дело тут не только в образовании и тонкости воспитания.

О попавших в рот смешинках и разогретой публике

Наша способность воспринимать смешное возрастает во время тренировки. Причем это происходит как на протяжении всей жизни (в среде остроумцев даже самый не­смешливый человек постепенно приучается если не шутить, то хотя бы смеяться), так и в отдельно взятый момент. Эффект гистерезиса (возрастание готовности системы к отклику) при смехе многократно подтвержден экспериментами, но и без того любая мать знает, как тяжело утихомирить расшалившихся, бьющихся в истерике детей, которые смеются уже просто от любого произнесенного слова. И любой комик подтвердит, что хорошо разогретая и уже многократно намочившая стулья в зале ауди­тория даже на самый древний анекдот ответит дружным хохочущим воем.

Теория превосходства

Те самые две с лишним тысячи лет назад мыслители уже пытались ответить на вопрос, что такое по-настоящему хорошая штука. Так возникла одна из первых теорий юмора, которую принято называть «теорией превосходства». Между прочим, в ее создании приняли участие Сок­рат, Платон и Аристотель, то есть, как видим, самые светлые головы были кинуты на этот важнейший для выживания человечества вопрос. Практически единогласно было решено: смешно — это когда кто-то получает древнегреческим тортом по древнегреческой роже. Дескать, нам нравится смеяться, глядя на глупости и безумства других, потому что в этот момент мы чувствуем себя умнее и круче этих жалких смешных людишек. Например, процитированный в первых строчках этой статьи анекдот, согласно данной теории, смешон потому, что мы чувствуем себя куда умнее и нравственнее, чем его герой, который не понимает сути похоронной церемонии и готов задавить самые горькие свои чувства, боясь выглядеть нелепо.

Эта теория очень долго считалась единственно верной, и от этого здорово не поздоровилось юмору вообще. Раз юмор, по сути, всегда насмешка над другим, то он изначально жесток, оскорбителен и не приличествует достойному человеку. Христианство полностью соглашалось с этой точкой зрения: святые не хихикают, зато бесы хохочут и скалятся, смех — это грех и болезнь духа. Образ рыцаря, который неудачно пошутил и потерял все, начиная от невесты и заканчивая собственной душой, — чрезвычайно популярная средневековая фабула (и вспомним, что именно так возник Коровьев в «Мастере и Маргарите» Булгакова). В общем, «Горе вам, так смеющимся ныне, ибо восплачете» (Лк 6:25). Да и сегодня огромное количество людей согласно с этой теорией и с пеной у рта настаивает на том, что есть вещи, на которыми смеяться нельзя. И список этих вещей у них обычно так объемен и политкорректен, что включает если не всю нашу Галактику, то, по крайней мере, видимую ее часть. Смеяться нельзя над расами, нациями, стариками, мертвыми, религиями, идеалами, историей, детьми, женщинами, инвалидами, серьезными предметами. Именно потому, что эти люди воспринимают любой юмор прежде всего как издевку, пренебрежение, демонстрацию превосходства.

Теория несоответствия

Впрочем, у теории превосходства в конце концов нашлись серьезные противники. Например, такие мыслители, как Кант и Шопенгауэр, которые в свое время горячо заступались за смех и юмор. На основе их высказываний и возникла вторая распространенная теория — теория несоответствия. Поклонники этой теории исходят из того, что если бы смеяться нас заставляло чувство своего превосходства и вид несчастий и слабости других, то ни один безногий нищий не смог бы проползти по улице, не вызвав страшного взрыва веселья. И как просто было бы стать стендап-комиком: выйти на эстраду, обнажить свои язвы. Увы, но так легко лавры на этой ниве не достаются.

Согласно теории несоответствия, смех — всегда реакция на абсурд, на нелепость и неожиданность. И анекдот из «Филогелоса» смешон именно потому, что реакция героя неожиданна и абсурдна: он путает маленького мертвого ребенка и некое грандиозное событие, которое могло бы собрать такую же толпу людей (как вариант — ребенок в сознании отца схож с недостаточно обильным званым обедом для большого количества гостей). И вот эта заминка, заставляющая нас сперва недопонять ситуацию, а потом осознать ее абсурдность, и вызывает у нас такую реакцию, как смех. Под эту теорию, получившую развитие в XIX веке, действительно идеально ложится, например, чисто абсурдистский юмор, все эти лимерики, каламбуры и алисы в стране чудес, которые тоже тогда практически впервые громко о себе заявили (по крайней мере, в литературе). И, кстати, эта замечательная теория прекрасна тем, что совершенно оправдывает почти любой, даже самый черный, юмор, так как не приписывает ему оскорбительного подтекста.

Теория утешения

Под теорию несоответствия самую большую мину заложили, конечно, дети и зверюшки. Хохочущие младенцы, которые не могут осознавать никакие нелепости и неожиданности (ибо для этих свеженьких гостей из ниоткуда даже собственная нога — огромная неожиданность). Веселящиеся шимпанзе, кидающиеся банановыми шкурками в посетителей. Выяснилось, что хохотать умеют и любят даже крысы, которые проделывают это, когда им грамотно щекочут брюшко.

Теория превосходства тоже никак не сочеталась с заливистым хохотом малюток, которым делают козу. Поэтому пришлось изобретать новую. И к ней приложили руку тоже весьма именитые граждане. Например, философ Герберт Спенсер и даже отец психоанализа Зигмунд Фрейд, развивший ее в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному». В кратком пересказе теория утешения выглядит так: смех — реакция на редуцированную агрессию, на оказавшуюся безобидной мнимую опасность, это мгновенный сброс напряжения, вызванного страхом. Крысу как бы понарошку атакуют, но ее ощущения, скорее, приятные. Ребенок видит рядом с собой другое существо и пугается, но в ту же секунду узнает в этом огромном блине лицо дорогой маменьки и облегченно смеется. Животные в шутку, не по-настоящему дерутся и таким образом развлекаются. Или, например, толпа, собравшаяся на площади полюбоваться казнью, гогочет над уморительными судорогами повешенного — это опять-таки реакция облегчения: «Слава богу, я не на его месте. Солнце светит, жизнь прекрасна, смерть выбрала не меня. О, гляди-ка, а тут и жареные каштаны продают!» (При этом люди с сильно развитой эмпатией такого облегчения не испытывают, ибо слишком сочувствуют казнимому, – наоборот, они долго пребывают в ужасе и стрессе.) Хохот на похоронах, как показывают нам, например, развеселые погребальные мексиканские традиции, работает не хуже, чем самые громкие рыдания плакальщиц, ибо и то и другое — способ максимально снять стресс, выдать на-гора рекордную норму эмоций и таким образом пережить их.

В свете этой теории анекдот из «Филогелоса» смешон потому, что он заставляет испытать облегчение, избавив нас от необходимости пусть мимолетно, но сочувствовать родителям, ибо те, вместо того чтобы взывать к нашему состраданию, беспокоятся о всякой ерунде. И, кстати, черный, кощунственный, сексистский, расистский и прочий неполиткорректный юмор в свете этой теории имеет полное право на существование, так как больше всего нужен именно жертвам, помогая им справиться со своими травмами. Достаточно вспомнить, что чаще всего про холокост шутят в Израиле.

И кто победитель?

Человечество было бы скучным человечеством, если бы ограничилось всего тремя теориями смеха. На данный момент их имеется под сотню, но все они являются результатами разнообразного скрещивания трех основных, упомянутых выше.

Как пример можно взять «теорию разрешения несообразности», популярную в сфере психологии и лингвистики. Согласно ей шутка сначала вызывает у нас дискомфорт своей абсурдностью, а потом с нами случается миг понимания, сразу дающий нам и облегчение, и чувство собственного превосходства (я умный, я допер!). В этом свете анекдот из «Филогелоса» работает так: сперва мы вообще не понимаем, что за чушь несет герой, нас это напрягает, но потом мы понимаем его логику и испытываем облегчение и довольство собой (и шуткой).

Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов, например, так называемую «карнавальную природу юмора», описанную знаменитым русским культурологом Бахтиным. Он полагал, что юмор — это всегда попытка на время сбросить с себя оковы норм, законов и даже разума, этакие вакхические каникулы мозга, которому для освежения порой нужно уезжать на раскрашенной козе из мира фактов, логики и бесконечного «нельзя» в мир, где все шиворот-навыворот и все можно.

То есть это очень напоминает другой многотысячелетний анекдот — о нескольких слепцах, которые пытаются описать слона, щупая его кто за ухо, кто за хобот, кто за ногу. Потому что каждая из этих теорий верна. Но при этом слон остается слоном — огромным, разнообразным, так и не увиденным целиком.

5 ответов на вопрос «Что мешает людям смеяться?»

Способность воспринимать смешное у всех разная. Существует пять факторов, очень влияющих на эту способность.

1. Обидчивость и высокие стандарты приличия

Или их полное отсутствие. Если тебя шокирует слово «жопа», то это не значит, что ты неостроумный человек. Просто анекдоты с этим словом тебе будут нравиться меньше, чем людям без таких ограничителей. Но если ты к данному слову вообще равнодушен, то ты еще меньше способен развеселиться по его поводу. То есть нужно точное попадание в границы и ювелирное их нарушение. Громче всего над шутками про толстушек будут смеяться стройные женщины, шуткам над религией — атеисты. Но не советуем тебе выступать с этой программой перед залом в клинике голодания или на мероприятии в епархии.

2. Недостаток знаний или сообразительности

Если человек не способен оценить абсурдность ситуации, потому что вообще не слишком разобрал, о чем идет речь, или если он не умеет понять соль шутки, пока ему ее не объяснишь, то, естественно, бедняга не рассмеется даже самому-рассамому смешному анекдоту. Разве что из вежливости. Поэтому чем образованнее люди, тем богаче, разнообразнее и заковыристее может быть у них юмор. Но не спеши завидовать умникам и сожалеть о кретинах, не посмотрев следующий пункт.

3. Излишняя образованность или сообразительность

Ошибочно думать, что перед членами академии наук юмористам выступать проще, чем перед старшей группой детского сада. Наоборот, человеку, обремененному знаниями и интеллектом, веселиться час­то сложнее, чем незамутненным умам, потому что он наизусть знает все эти анекдоты, за свою много­трудную жизнь он выслушал сотни их вариаций. Хуже того, даже если анекдот ему каким-то чудом не знаком, он догадается, в чем прикол, еще за минуту до того, как рассказчик, пыхтя, доберется до конца. Без эффекта неожиданности весело не будет — будет только чувство неловкости за горе-комика.

4. Слабое воображение

Лучшая аудитория для комика — это люди с живым воображением, которые, слушая или читая, быстро умеют строить в голове яркие модели. Ночь. Горячее дыхание. Прекрасная женщина. Скрежет ключа в скважине. Чем живее будет созданная картинка, тем смешнее и неожиданнее покажется развязка. У людей с небогатым модельным воображением, которые просто умеют получать информацию, принимать ее к сведению и хранить, но не разукрашивать ее образами, чаще всех прочих бывают серьезные проблемы с юмором.

Можно не быть эмоционально глубоко вовлеченным в проблему, но если ты упрямо полагаешь своим долгом считать, что смеяться над религией грешно, про больных — жестоко, про бедность — подло, про женщин — низко и т.д., то ты машинально будешь сдерживать свое желание рассмеяться, даже если шутка была действительно смешной. И чем больше таких запретных зон ты у себя разведешь, тем более постным будет твое существование. Без тренировки способность к смеху постепенно угасает. Вон некоторые пуритане гордились тем, что за всю жизнь ни разу не улыбнулись. Оно тебе надо?

Источники:

https://www.cinemotionlab.com/stati/tri_teorii_yumora/
https://zen.yandex.ru/media/id/5afacba4ad0f22371b45865f/5c065dc642e2f903e90d3102
https://www.maximonline.ru/longreads/get-smart/_article/anatomiya-potehi/