Интеллигенция: что скрывается за понятием. Преступность и социальные сословия
«Интеллигенция»: чем гордиться?
Со времен Древней Руси в нашем языке существовало понятие «общество», напрямую связанное с греческим κοινων?α («общение, приобщение, сообщество»). Смысл этого слова чрезвычайно насыщен: оно связано и с древнегреческим полисом, и с Христианской Церковью. У апостола Павла оно употребляется применительно к святой Евхаристии: «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?» (1 Кор. 10: 16). Участвовать в жизни общества значило быть причастным целому, преодолевая свою эгоистическую замкнутость. С XVIII века слово «общество» в русском языке приобрело также значение благородного собрания, позднее появились и уточняющие понятия «образованное общество» и «общественность».
Однако уже с 30-х годов XIX века вместе с ними постепенно стало употребляться и понятие «интеллигенция». Само слово (intelligentia по латыни – «понимание, разум») явилось в Россию из немецкой философии, в первую очередь – из Гегеля, где означало интеллектуальную способность, самосознание. Иногда так именовались и люди – носители подобных способностей. Однако до поры оно никого особо не вдохновляло. Превратить слово в лозунг, в идеологическое оружие смогли лишь русские социалисты-народники. В 1868 году радикальные публицисты Н.К. Михайловский, Н.В. Шелгунов и П.Н. Ткачев в своих статьях заявили об «интеллигенции» как передовой силе, призванной вести за собой всю страну[i]. Задача имела этическое значение: «передовой», «прогрессивный» – значит благой, противостоящий «ретроградному». Социальный и даже образовательный статусы «интеллигенции» отодвигались на второй план. В отличие от «образованного общества», которое построено на взаимодействии его членов, «интеллигенция» подразумевала сосредоточенность на собственном «Я», самосознании и идейном совершенствовании «интеллигентов». «Интеллигент» отделяет себя от внешнего мира, возвышает себя над ним, стремится перестроить мир по своему лекалу. Кроме того, публицисты придавали понятию явное идеологическое звучание: «передовым» в их глазах мог быть лишь социалист. Что же это за прогресс, если он не ведет к земному счастью, к социализму?!
Понятие «интеллигенция» оказалось настолько перегружено идеологией, что внедрялось достаточно медленно и вызывало настороженное отношение. В 1875 году Ф.М. Достоевский занес в записную книжку такую фразу: «Вся интеллигенция не участвовала в прямых и текущих интересах России, а всегда тянула дребедень отвлеченно-интеллигентскую…»[ii] Но в «Дневнике писателя» за октябрь 1877 года он выражал надежду на «будущего интеллигентного русского человека»[iii]. В частной переписке в последний год своей жизни писатель также критиковал «интеллигенцию» за легковесность и отсутствие связи с народом, но считал, что «новогрядущая интеллигенция русская начинает поднимать голову»[iv]. «Русские мальчики» из романа «Братья Карамазовы» и были этой надеждой писателя.
Еще одну попытку принять на вооружение новое понятие предпринял известный ученый и публицист А.Д. Градовский. Он также обращал свой взор на молодежь. Градовский рассматривал «интеллигенцию» как силу универсальную, существовавшую во все эпохи и предлагал формировать ее в России. Он также наделял ее ответственностью за будущее и немногочисленность «интеллигенции» считал причиной внутренних проблем страны: «От этого мы и рассыпаны как песок морской, разбиты на сословия и классы, на города и сельские общества, на дворянство и духовенство, без всякого центра единения, без действительного понимания общественных целей и без уменья вести какое бы ни было общественное дело. Русская земля жаждет, как хлеба насущного, настоящих русских людей, которые умели и хотели бы говорить и действовать за всю землю, в которых частные типы нашего общества – купца и мещанина, крестьянина и дворянина, духовного и разночинца – слились бы в цельный, всеобъемлющий тип мыслящего, нравственного, трудолюбивого и стойкого русского человека»[v]. Иными словами, говоря с молодежью о модном социалистическом словечке, Градовский преследовал далеко идущую и вовсе не социалистическую цель: он ставил задачу не обособления мыслящих людей, а создания сознательной русской нации. Вечно спорившие друг с другом Достоевский и Градовский были не так далеки друг от друга в своем видении насущных потребностей России.
Однако поставленные и Достоевским, и Градовским перед российским обществом задачи реализованы не были. Понятие «интеллигенция» тогда не прижилось, оно сохраняло свой специфический народнический привкус и стало символом утопизма. Неслучайно К.Н. Леонтьев писал: «Пускай в среде этой “интеллигенции” есть прекрасные и гуманные люди, пусть мы сами принадлежим к ней; все-таки надо радоваться, что эта “интеллигенция” так непопулярна, несмотря на всю теперешнюю гуманность свою»[vi]. В 1880-е годы об «интеллигенции» говорили такие социалистические публицисты, как Н.К. Михайловский, П.Л. Лавров, Л.А. Тихомиров, Г.В. Плеханов. Тихомиров, позднее перейдя на монархические позиции, критиковал «умственно и нравственно посредственного, вершков нахватавшегося “интеллигента”»[vii]. Тут интересна определенная перекличка с А.П. Чеховым, который несколько позднее писал: «Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю, даже когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр»[viii]. Формирование «сословия интеллигентов», его обособление от остальной страны Тихомиров считал «величайшим злом». Он напоминал «интеллигенции», что ее задача – служение народу, а не господство над ним[ix].
В конце 1880-х годов понятие «интеллигенция» было позаимствовано у социалистов такими идеологами религиозного модернизма, как, например, Д.С. Мережковский. В этом не было ничего неожиданного: и те, и другие отрицали постылую обыденность и жаждали земного рая; материализм революционеров плавно перетекал в сектантский культ «святой плоти», который исповедовал Мережковский. Политическая утопия была переосмыслена на мистическом уровне, но по-прежнему нуждалась в «интеллигентном» адепте. Мережковский также выступал за революцию, но за «революцию духа» – против самодержавия и «церковной бюрократии». Он высказывался весьма образно: «Я не берусь решить, что такое русская интеллигенция – чудо ли она или чудовище; я только знаю, что это, в самом деле, нечто единственное в современной европейской культуре»[x]. Сторонник «нового религиозного сознания» В.А. Тернавцев на заседаниях Петербургских религиозно-философских собраний в 1901 году говорил: «Проповедники Русской Церкви наставлены в вере в большинстве односторонне, часто ложно воодушевлены, мало знают и еще меньше понимают всю значительность мистической и пророческой стороны христианства. И самое главное – они в христианстве видят и понимают один только загробный идеал, оставляя земную сторону жизни, весь круг общественных отношений пустым, без воплощения истины. Эта односторонность и мешает им стать “ловцами человеков” наших дней… Единственно, что хранят они как истину для земли, – это самодержавие… с которым сами не знают, что делать. Надо искать новые силы. Где они? Это не бюрократия, не буржуазия… это – интеллигенция»[xi]. На съезде радикально-либеральной группы «освобожденцев» в июле 1903 года С.Н. Булгаков (недавно перешедший из марксистов в радикальные либералы) выражал надежду, что именно «интеллигенция, прежде всего, научит народ бороться с самодержавием»[xii].
Оппозиционный характер «интеллигенции» отмечал радикальный либерал П.Н. Милюков, одним из первых обратившийся к истории этого явления. С 1902 года Милюков вместе с П.Б. Струве издавал за границей журнал «Освобождение», сыгравший огромную роль в подготовке первой русской революции В 1903 году вышел второй выпуск третьего тома «Очерков по истории русской культуры» Милюкова. Историк связывал «интеллигенцию» с оппозицией и вел ее начало от «независимого общественного мнения», возникшего в России при Екатерине II[xiii]. Были и другие точки зрения. Л.А. Тихомиров писал: «Герцен, этот истинный аристократ ума, больше других послужил для разрушения аристократии ума, для создания уличной интеллигенции»[xiv]. С.Н. Булгаков, сильно эволюционировавший после революции 1905 года, считал «духовным отцом интеллигенции» В.Г. Белинского – в первую очередь, в силу его атеизма[xv]. М.О. Меньшиков называл Белинского первым интеллигентом, потому что тот, по мнению публициста, учил современников «ненавидеть и презирать» Россию[xvi]. П.Б. Струве, полагая «интеллигенцию» духовной «пугачевщиной», связывал ее рождение с первым русским анархистом М.А. Бакуниным[xvii]. Но во всех этих мнениях доминировал один общий подход: «интеллигенция» – сила именно оппозиционная, настроенная на принципиальное отрицание существующих порядков, на формулирование самостоятельного идеологического проекта. В основе «интеллигенции» – идея и служение ей, что, разумеется, является отличительным признаком утопизма.
Именно в это время понятие «интеллигенция» получило популярность. Прогремевший вскоре сборник «Вехи» (1909), резко критиковавший «интеллигенцию», сделал это слово общеупотребимым. Целый ряд сборников, выпущенных в ответ «Вехам» («В защиту интеллигенции», «Интеллигенция в России» и др.), закрепили всероссийский масштаб полемики. Вскоре – в 1917 году – интеллигенция взяла в России власть. Считать, что большевики испытывали ненависть ко всей «интеллигенции» совершенно не верно: они, как и положено интеллигентам, делили ее по политическому признаку. Хорошо известное ленинское высказывание, если его цитировать полно, звучало так: «Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников – интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г… “Интеллектуальным силам”, желающим нести науку народу (а не прислужничать капиталу), мы платим жалованье выше среднего. Это факт. Мы их бережем»[xviii]. В сталинской конституции 1936 года (ст. 126) «трудовая интеллигенция» была включена в состав «трудящихся». Именно И.В. Сталин окончательно закрепил представление об «интеллигенции» как особой социальной (а не интеллектуальной) группе – «работниках умственного труда». Похоже, что себя он тоже причислял к таковым.
При всей сталинской «иронии» это определение имело крайне важное значение: «интеллигенции» конституционно запрещалось быть оппозиционной. Для нее это означало перспективу гибели или полного перерождения… Победив в борьбе с исторической властью, интеллигенция убивала и самое себя.
научная статья по теме ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ СЛОЙ РУССКОГО ОБЩЕСТВА Общественные науки в целом
Цена:
Авторы работы:
Научный журнал:
Год выхода:
Текст научной статьи на тему «ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ СЛОЙ РУССКОГО ОБЩЕСТВА»
Культурология Теория и история культуры
Ма Цзя, аспирант Шеньянского политехнического университета, Китай
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ СЛОЙ РУССКОГО ОБЩЕСТВА
Понятие интеллигенции. Интеллигенция – сложное, многогранное и противоречивое явление российского народа и его культуры. Дискуссия о сущности этой социальной группы общества идет с момента ее возникновения. Слово «интеллигенция», впервые обретшее современное значение именно в русском языке, своим происхождением связано с латинским существительным т1еШ§епйа – понимание, разумение, способность разъяснить идеи и предметы; ум, разум. Примечательно, что в средние века это понятие имело теологический характер. Оно рассматривалось как Ум Божий, как высший надмировой Разум, в самом себе творящий многообразие мира и отличающий в этом многообразии самое ценное, приводящее его к самому себе. В таком смысле это понятие употребляется и Гегелем в «Философии права» – «Дух есть. интеллигенция».
В России понятие «интеллигенция» в качестве термина стало употребляться более чем сто лет назад, в 60-е годы XIX века, и впоследствии из русского языка перешло в языки других народов. Авторство этого термина приписывается русскому писателю П.Д. Боборыкину. В вышедшем в 1870 году романе «Солидные добродетели» русский беллетрист ввел понятие «интеллигенция» в широкий обиход и так определил его содержание: «Под интеллигенцией надо разуметь высший образованный слой общества как в настоящую минуту, так и ранее, на всем протяжении XIX века и даже в последней трети XVIII века». Главный герой этого романа считает, что для русской интеллигенции единственный нравственно оправданный путь – это путь в народ, к социальным низам.
Д.С. Мережковский, русский писатель и религиозный философ, развивая эту мысль, писал, что «сила русской интеллигенции – . не в уме, а в сердце и совести. Сердце и совесть ее почти всегда на правом пути; ум часто блуждает». Благодаря этим ярко выраженным социально-этическим чертам российская интеллигенция стала примечательным феноменом как в отечественной, так и в мировой истории. В.Даль в своем «Толковом словаре» так определял понятие «интеллигенция»: «Интеллигенция, в значении собирательном, разумная, образованная, умственно развитая часть жителей». Такую точку зрения к определению интеллигенции развивал и В.И. Ленин. Он рассматривал интеллигенцию, исходя из особенностей её деятельности. Поскольку своеобразие этой деятельности проистекало из её «интеллектуализма», интеллигенция интерпретировалась им как совокупность людей, занимающихся умственным трудом.
Неоднозначное положение интеллигенции в социальной структуре общества, противоречивые взаимоотношения и с властью, и с народом привели к тому, что некоторые учёные России в начале XX века рассматривали интеллигенцию как новый эксплуататорский класс. Характерным в этом отношении является следующая точка зрения: «Интеллигенция, понимаемая как класс умственных работников, есть новая, растущая общественная сила, эксплуататорская по своей природе, хищническая по своим стремлениям, искусно и методически борющаяся за своё социальное возвышение и подготавливающая тем самым в грядущем своё самодержавное классовое господство. Источниками дохода интеллигенции является умственный труд, или реализация знаний, накопленных и приобретенных ранее. Это даёт ей возможность привилегированного существования и дальнейшей эксплуатации».
В российской обществоведческой литературе интеллигенцию долгое время называли социальной прослойкой. Сегодня это устаревшее представление.
Таким образом, негативное отношение к интеллигенции было сформировано ещё до революции, но только революция привела к тому,что»больше сделали ставку на политическое, идеологическое и физическое уничтожение» буржуазкой» интеллигенции (предварительно отделив от неё так называемых» специалистов») и на воспитание интеллигенции «новой», социальное происхождение и мировоззрение которой было бы пролетарским. После того, как эти цели были достигнуты, термин «интеллигенция» стал носить преимущественно уничижительный характер».
Приведенные в этой заметке факты дают импульс для новых раздумий и поисков. Понятие интеллигенция не утрачивает своей парадоксальности: с одной стороны «образованщии-на», а сдругой, по определению Ф.А. Степуна, – «элита людей, бескорыстно пекущая о страданиях о страданиях унижённых и оскорбленных, строящая свою жизнь на исповедании правды, готовая на лишения и жертвы».
Слово интеллигентский и Ушаков, и академический словарь определяют: «свойственный интеллигенту» с отрицательным оттенком: «о свойствах старой, буржуазной интеллигенции» с ее «безволием, колебаниями, сомнениями». Слово интеллигентный и Ушаков, и академический словарь определяют: «присущий интеллигенту, интеллигенции» с положительным оттенком: «образованный, культурный». «Культурный», в свою очередь, здесь явно означает не только носителя «просвещенности, образованности, начитанности» (определение слова культура в академическом словаре), но и «обладающий определенными навыками поведения в обществе, воспитанный» (одно из определений слова культурный в том же словаре). Антитезой к слову интеллигентный в современном языковом сознании будет не столько невежда, сколько невежа (а к слову интеллигент – не мещанин, а хам). Каждый из нас ощущает разницу, например, между «интеллигентная внешность», «интеллигентное поведение» и «интеллигентская внешность», «интеллигентское поведение». При втором прилагательном как бы присутствует подозрение, что на самом-то деле эта внешность и это поведение напускные, а при первом прилагательном – подлинные. Мне запомнился характерный случай. Лет десять назад критик Андрей Левкин напечатал в журнале «Родник» статью под заглавием, которое должно было быть вызывающим: «Почему я не интеллигент». В.П. Григорьев, лингвист, сказал по этому поводу: «А вот написать: Почему я не интеллигентен «у него не хватило смелости».
– Из статьи М. Гаспарова «Интеллектуалы, интеллигенты, интеллигентность»
Русская интеллигенция была трансплантацией: западным интеллектуальством, пересаженным на русскую казарменную почву.
Современное понимание интеллигенции может быть сконцентрировано в следующем определении.
Одним словом, интеллигенция это:
крупная социально-культурная общность, социальный массив людей с активной общественной позицией, профессионально занимающихся творческим умственным трудом.
Общественная группа, мощный дифференцированный социальный контингент людей, получивших современное научное образование, обладающих системой знаний, что позволяет им творить в мире знаний в наиболее сложных формах культуры – науке, искусстве, образовании, религии; заниматься развитием и распространением культуры.
Особой темой дискуссий начала XX века стало место интеллигенции в социальной структуре общества. Одни настаивали на внеклассовом подходе: интеллигенция не представляла собой никакой особой социальной группы и не относилась ни к какому классу; являясь элитой общества, она становится над классовыми интересами и выражает общечеловеческие идеалы (Н.А. Бердяев, М.И. Туган-Барановский, Р.В. Иванов-Разумник). Другие (Н.И. Бухарин, А.С. Изгоев и др.) рассматривали интеллигенцию в рамках классового подхода, но расходились в вопросе о том, к какому классу/классам её относить. Одни считали, что к интеллигенции относятся люди из разных классов, но при этом они не составляют
единой социальной группы, и надо говорить не об интеллигенции вообще, а о различных видах интеллигенции (например, буржуазной, пролетарской, крестьянской и даже люмпен-интеллигенции). Другие относили интеллигенцию к какому-либо вполне определенному классу. Наиболее распространенными вариантами были утверждения, что интеллигенция является частью класса буржуазии или пролетарского класса. Наконец, третьи вообще выделяли интеллигенцию в особый класс.
Споры о сущности интеллигенции, её роли в обществе, чертах ментальности получили чрезвычайное развитие в начале ХХ века. И именно в это время уже обозначились три подхода к определению интеллигенции.
1) Первый из них главными характеристиками данной группы общества признавал духовные, закладываемые в человека при рождении и в процессе воспитания.
2) Второй делал упор на социально-профессиональные особенности.
3) В третьем случае интеллигенция рассматривалась в качестве неповторимой социальной группы, которая сформировалась в особых исторических условиях в России. Можно констатировать, что выделенные на восходе прошлого столетия концептуальные подходы к определению понятия «интеллигенция» функционируют и в наши дни, в современных исследованиях.
Первоначально явно превалировал первый подход. Основная масса публикаций подавала интеллигенцию в качестве течения, традиции, общественной группы, где нет классов и сословий, а есть общее особое предназначение. Например, историк общественной мысли, социолог и литературный критик Р.В. Иванов-Разумник видел в интеллигенции «этически антимещанскую, социологически-внесословную, внеклассовую преемственную группу, характеризуемую творчеством новых форм и идеалов и активным проведением их в жизнь в направлении к физическому и умственному общественному и личному освобождению личности». У Н.А. Бердяева интеллигенция является «классом людей, целиком увлеченных идеями и готовых во имя своих идей на тюрьму, каторгу и казнь». Русский экономист и социолог М. И. Туган-Барановский не придает экономических очертаний интеллигенции, его более интересует этический подход, при котором интеллигента признают за «человека, восставшего на предрассудки и культурные традиции современного общества, ведущего с ними борьбу во имя идеала всеобщего равенства и счастья».
У В.И. Ленина в работе «Шаг вперёд, два шага назад» (1904) была сформулирована марксистская версия определения интеллигенции, в ней к интеллигенции он относил «образованных людей, представителей свободных профессий вообще, представителей умственного труда». Именно это определение часто цитировалось и основополагающе подавалось в советской историографии, принимается оно также в современных ус
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (intelligentsia). Есть два различных подхода к определению интеллигенции. Социологи под интеллигенцией понимают социальную группу людей, профессионально занимающихся умственным трудом, развитием и распространением культуры, обычно имеющих высшее образование. Но есть и иной подход, наиболее популярный в русской социальной философии, согласно которому к интеллигенции причисляют тех, кого можно считать нравственным эталоном общества. Вторая трактовка является более узкой, чем первая.
Понятие произошло от слова латинского происхождения intelligens, что означало «понимающий, мыслящий, разумный». Как принято считать, слово «интеллигенция» ввел древнеримский мыслитель Цицерон.
Интеллигенция и интеллектуалы в зарубежных странах.
В современных развитых странах понятие «интеллигенция» употребляется довольно редко. На Западе более популярен термин «интеллектуалы» (intellectuals), которым обозначают людей, профессионально занимающихся интеллектуальной (умственной) деятельностью, не претендуя, как правило, на роль носителей «высших идеалов». Основой для выделения такой группы является разделение труда между работниками умственного и физического труда.
Люди, профессионально занимающиеся интеллектуальными видами деятельности (учителя, артисты, врачи и т.д.), существовали уже в античности и в средневековье. Но крупной социальной группой они стали только в эпоху нового времени, когда резко возросло количество людей, занятых умственном трудом. Только с этого времени можно говорить о социокультурной общности, представители которой своей профессиональной интеллектуальной деятельностью (наука, образование, искусство, право и т.д.) генерируют, воспроизводят и развивают культурные ценности, способствуя просвещению и прогрессу общества.
Поскольку творческая деятельность обязательно предполагает критическое отношение к господствующим мнениям, лица умственного труда всегда выступают носителями «критического потенциала». Именно интеллектуалы создавали новые идеологические доктрины (республиканизма, национализма, социализма) и пропагандировали их, обеспечивая тем самым постоянное обновление системы общественных ценностей.
Поскольку в эпоху НТР резко повышается ценность знаний и креативного мышления, то в современном мире растет и число лиц умственного труда, и их значение в жизни общества. В постиндустриальном обществе интеллектуалы станут, по мнению некоторых социологов, «новым господствующим классом».
В странах, отставших в своем развитии, социальная группа лиц интеллектуального труда приобретает особые черты. Лучше других понимая отсталость своей страны, интеллектуалы становятся главными проповедниками ценностей модернизации. В результате у них развивается чувство собственной исключительности, претензии на «высшее знание», которого лишены все остальные. Подобные мессианские черты характерны для интеллектуалов всех стран догоняющего развития, но наиболее сильное развитие они получили в России. Именно этот особый вид интеллектуалов и называют интеллигенцией.
Российская интеллигенция.
«Отцом» российской интеллигенции можно считать Петра I, который создал условия для проникновения в Россию идей западного просвещения. Первоначально производством духовных ценностей занимались в основном выходцы из дворянского сословия. «Первыми типично русскими интеллигентами» Д.С.Лихачев называет дворян-вольнодумцев конца 18 века, таких как Радищев и Новиков. В 19 веке основную массу этой социальной группы стали составлять выходцы уже из недворянских слоев общества («разночинцы»).
Массовое употребление понятия «интеллигенция» в русской культуре началось с 1860-х, когда журналист П.Д.Боборыкин стал употреблять его в массовой прессе. Сам Боборыкин объявил, что заимствовал этот термин из немецкой культуры, где он использовался для обозначения того слоя общества, представители которого занимаются интеллектуальной деятельностью. Объявляя себя «крестным отцом» нового понятия, Боборыкин настаивал на особом смысле, вложенном им в этот термин: он определял интеллигенцию как лиц «высокой умственной и этической культуры», а не как «работников умственного труда». По его мнению, интеллигенция в России – это чисто русский морально-этический феномен. К интеллигенции в этом понимании относятся люди разных профессиональных групп, принадлежащие к разным политическим движениям, но имеющие общую духовно-нравственную основу. Именно с этим особым смыслом слово «интеллигенция» вернулось затем обратно на Запад, где стало считаться специфически русским (intelligentsia).
В русской предреволюционной культуре в трактовке понятия «интеллигенция» критерий занятий умственным трудом отошел на задний план. Главными признаками российского интеллигента стали выступать черты социального мессианства: озабоченность судьбами своего отечества (гражданская ответственность); стремление к социальной критике, к борьбе с тем, что мешает национальному развитию (роль носителя общественной совести); способность нравственно сопереживать «униженным и оскорбленным» (чувство моральной сопричастности). Благодаря группе русских философов «серебряного века», авторов нашумевшего сборника Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции (1909), интеллигенция стала определяться в первую очередь через противопоставление официальной государственной власти. При этом понятия «образованный класс» и «интеллигенция» были частично разведены – не любой образованный человек мог быть отнесен к интеллигенции, а лишь тот, который критиковал «отсталое» правительство. Критическое отношение к царскому правительству предопределило симпатии российской интеллигенции к либеральным и социалистическим идеям.
Русская интеллигенция, понимаемая как совокупность оппозиционных к власти лиц умственного труда, оказалась в дореволюционной России довольно изолированной социальной группой. На интеллигентов смотрели с подозрением не только официальные власти, но и «простой народ», не отличавший интеллигентов от «господ». Контраст между претензией на мессианство и оторванностью от народа приводил к культивированию среди русских интеллигентов постоянного покаяния и самобичевания.
Особой темой дискуссий начала 20 века стало место интеллигенции в социальной структуре общества. Одни настаивали на внеклассовом подходе: интеллигенция не представляла собой никакой особой социальной группы и не относилась ни к какому классу; являясь элитой общества, она становится над классовыми интересами и выражает общечеловеческие идеалы (Н.А.Бердяев, М.И.Туган-Барановский, Р.В.Иванов-Разумник). Другие (Н.И.Бухарин, А.С.Изгоев и др.) рассматривали интеллигенцию в рамках классового подхода, но расходились в вопросе о том, к какому классу/классам ее относить. Одни считали, что к интеллигенции относятся люди из разных классов, но при этом они не составляют единой социальной группы, и надо говорить не об интеллигенции вообще, а о различных видах интеллигенции (например, буржуазной, пролетарской, крестьянской). Другие относили интеллигенцию к какому-либо вполне определенному классу. Наиболее распространенными вариантами были утверждения, что интеллигенция является частью класса буржуазии или пролетарского класса. Наконец, третьи вообще выделяли интеллигенцию в особый класс.
Советская интеллигенция.
Начиная с 1920-х состав российской интеллигенции начинает резко изменяться. Ядром этой социальной группы стали молодые рабочие и крестьяне, получившие доступ к образованию. Новая власть сознательно проводила политику, облегчавшую получение образования выходцами «из трудящихся» и затруднявшую его для лиц «нетрудового» происхождения. В результате при резком росте числа людей с высоким образованием (если в Российской империи лица умственного труда составляли примерно 2–3%, то к 1980-м они составляли в СССР более четверти всех трудящихся) происходило понижение качества и их образования, и их общей культуры. Этическая составляющая в определении интеллигенции отошла на задний план, под «интеллигенцией» стали понимать всех «работников умственного труда» – социальную «прослойку».
В советский период произошли существенные изменения также и в отношениях между интеллигенцией и властью. Деятельность интеллигенции была взята под строгий контроль. Советских интеллигентов обязывали пропагандировать «единственно верную» коммунистическую идеологию (либо, как минимум, демонстрировать лояльность к ней).
В условиях идеологического принуждения характерной чертой жизни многих советских интеллигентов стало отчуждение от политической жизни, стремление заниматься лишь узкопрофессиональной деятельностью. Наравне с официально признанной интеллигенцией в СССР сохранялась очень немногочисленная группа интеллигентов, которые стремились отстаивать право на свою независимость и творческую свободу от правящего режима. Эту оппозиционную часть интеллигенции стремились уничтожить «как класс»: многие подвергались репрессиям под надуманным предлогам (можно вспомнить жизнь А.Ахматовой или И.Бродского), все инакомыслящие испытывали давление цензуры и ограничения на профессиональную деятельность. В 1960-е среди советских интеллигентов возникло диссидентское движение, остававшееся до конца 1980-х единственной в СССР организованной формой оппозиции.
Современная российская интеллигенция.
Оппозиционные настроения, широко распространенные среди советских интеллигентов, нашли выход в конце 1980-х – начале 1990-х, когда именно интеллигенция возглавила тотальную критику советского строя, предопределив его моральное осуждение и гибель. В России 1990-х интеллигенция получила свободу самовыражения, однако многие лица умственного труда столкнулись с резким понижением своего уровня жизни, что вызвало их разочарование в либеральных реформах и усиление критических настроений. С другой стороны, многие выдающиеся интеллектуалы смогли сделать карьеру и продолжали поддерживать либеральную идеологию и либеральных политиков. Таким образом, постсоветская интеллигенция оказалась расколота на группы с различными, во многом полярными позициями.
В связи с этим есть точка зрения, согласно которой интеллигенции в собственном смысле в современной России уже нет. Сторонники этой позиции выделяют три периода эволюции отечественной интеллигенции. На первом (от петровских реформ до реформы 1861) интеллигенция только формировалась, претендуя на роль ученого советчика официальных властей. Второй период (1860-е – 1920-е) – это время реального существования интеллигенции. Именно в этот период возникает противостояние «власть – интеллигенция – народ» и формируются основные характеристики интеллигенции (служение народу, критика существующей власти). После этого периода следует и продолжается до сих пор «фантомное» существование интеллигенции: какого-либо морального единства среди образованных людей больше нет, но часть российских интеллектуалов все еще стремится выполнять миссию просвещения власти.
В современной России популярны оба подхода к определению понятия «интеллигенция» – как нравственно-этическое (в философских и культурологических исследованиях), так и социально-профессиональное (в социологии). Сложность использования понятия «интеллигенция» в его этической трактовке связана с неопределенностью тех критериев, по которым можно судить о принадлежности людей к этой социальной группе. Многие прежние критерии – например, оппозиционность к правительству – отчасти потеряли смысл, а этические признаки слишком абстрактны, чтобы их можно было использовать для эмпирических исследований. Все более частое употребление понятия «интеллигенция» в значении «лица умственного труда» показывает, что происходит сближение российской интеллигенции с западными интеллектуалами.
В конце 1990-х в российской науке возникло «интеллигентоведение» как особое направление межнаучных гуманитарных исследований. На базе Ивановского государственного университета действует Центр интеллигентоведения, изучающий интеллигенцию как феномен российской культуры.
Вехи. Из глубины. М.: Изд-во «Правда», 1991
Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. М.: Наука, 1993
Интеллигенция в советском обществе. Кемерово, 1993
Интеллигенция в истории: образованный человек в представлениях и социальной действительности. М., 2001
Элбакян Е.С. Между молотом и наковальней (российская интеллигенция в ушедшем столетии) // Вестник Московского университета. Социология и политология. 2003. № 2
Источники:
https://pravoslavie.ru/47186.html
https://naukarus.com/intelligentsiya-kak-sotsialnyy-sloy-russkogo-obschestva
https://krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/sociologiya/INTELLIGENTSIYA.html