Кто ест людей их называют. Каннибализм в фольклоре, мифологии и религии
Людоеды Древнего мира | Какие народы были каннибалами?
Не всегда история человечества была триумфом гуманизма и современного взгляда на допустимое. Целые народы или отдельные группы людей практиковали леденящие кровь обычаи, которые шокировали бы не только современников нашего времени, но и жителей более отдаленных эпох. Поговорим о каннибализме, или людоедстве в истории мира.
Первобытные людоеды
Каменный век был довольно жестоким временем.
Холодный климат, на просторах Евразии затянутых льдом, по тундровым ландшафтам будущего цивилизованного Запада, бродили неандертальцы и кроманьонцы.
Если первые были массивными и коренастыми, то вторые – высокими и стройными, но в захоронениях обоих видов Человека Разумного находят следы человеческих костей, со следами кулинарной обработки.
Понятно, что древние люди жестоко страдали от голода, а убить чужака, случайно встретившегося на дороге, куда проще, чем мамонта или даже оленя!
Тем ни менее, такие находки не настолько часты, как может казаться. Причина тому – малый энергетический запас человеческой плоти.
Взрослый мужчина способен дать лишь 32 000 килокалорий, что примерно равно калорийности зайца или беркута, это в десятки раз меньше, чем у кабана, оленя или того же мамонта! Поэтому, наиболее вероятная причина каннибализма древних людей не голод, а ритуальные цели.
Вера в то, что сила съеденного врага переходит к убийце, или в других случаях, это была практика геноцида одного племени к другому.
Мифологическое и ритуальное людоедство
Мифы абсолютного большинства народов мира содержат сюжеты о людоедстве.
Есть они и у греков, и у шумеров, и у индейцев Америки, и даже у славян.
Логично, что из мифов людоедство проникало и в религиозные ритуалы.
Семиты приносили в жертву железной статуе Молоха своих детей, обычно первенцев, в тяжелые годы царский сын становился жертвой, чья кровь ритуально употреблялась.
Этруски также имели чудовищные ритуалы, когда жертву сначала насиловали, затем убивали и поедали отдельные части тела.
Культ солнечного бога Митры , который из Ирана проник и стал популярным во всей Римской империи, предполагал и ритуальное убийство мальчика и поедание его участниками мистерий. Но учитывая зороастрийские корни митраизма и данные о людоедстве в нем, от христианских апологетов, можно сомневаться в достоверности утверждения, подозревая клевету на конкурентов за паству.
Индейцы Мексики каждый год выбирали самого красивого юношу, а затем убивали и съедали его, как часть ритуала «поедание бога».
Тибетская религия бон-по , предполагает ритуальное поедание тела учителя его учениками, для чего труп сплавляется по реке вниз по течению, где его в каждом селе ловят последователи и съедают небольшую его часть.
А ритуалах бон-по применяют инструменты из человеческих костей и праздничные действия с людоедским смыслом, которые воспроизводят жрецы.
“При звуке бубенца, сделанного из человеческих черепов, и трубы, вырезанной из берцовой кости, начинается танец; духов просят прибыть на пир.
Сила медитации приводит к тому, что появляется богиня с обнаженной саблей; она прыгает на голову того, кто приносит жертву, отрубает ему голову и четвертует его; тогда демоны и дикие животные бросаются на эти трепещущие останки, пожирают мясо и выпивают кровь.”
Широко известна индийская секта Агхори, которая помимо прочих шокирующих ритуалов, таких как некрофилия и ритуальные убийства, занимаются еще и людоедством, для достижения нирваны, путем «от обратного».
Народы практиковавшие людоедство
Греки указывают на народ андрофагов (буквально «мужеедов») которые живут где-то на востоке или севере от Днепра. Установить кто из современных народов является их потомками уже невозможно.
Происхождения этнонима «мордва» , по некоторым версиям, может выводиться из иранских языков, на которых говорили соседствующие с ними скифы и сарматы, у которых этот термин впервые и появился.
Буквально, его можно перевести как «поедатели человека».
Впрочем, сами сарматы не брезговали такой практикой.
Если скифы скальпировали врагов и возили на седлах снятую с них кожу, то сарматы поедали тела.
Правда в ритуальных целях и крайне редко. Геродот пишет о сарматском племени исседонов , которые жили где-то на нынешней границе России и Казахстана за Уралом.
Они в случае смерти родителей или знатных людей, разрезали тело на куски, смешивали с мясом лошадей и быков, варили в котле, а затем устраивали пир для всех родичей, где все это поедалось.
О жителях Тибета сообщают и греки, и персы, как о известных людоедах, в этом регионе человек составляет как ритуальную пищу, так и вполне обыденное блюдо.
Римляне нередко пишут о бриттах , как о племенах где живут люди, которые употребляют в пищу человеческие груди и ягодицы.
Китайцы , некоторых провинциий, сообщают соседи, употребляют в пищу не только части человеческого тела, но и плаценту!
правитель княжества Ци, некто Хуань-гун, однажды заявил, что никогда в жизни не пробовал мяса младенца Тогда некто И Я, дабы показать свою преданность князю, сварил собственного сына и поднес Хуань-гуну.
Кроме того, каннибализм часто встречался в осажденных городах, во время войн, а также в случае крайнего экстатического состояния.
Например, печень мусульманского полководца Хамзы-ибн-Абд-аль-Муттаби была съедена женой его соперника, которая впрочем, потом стала благочестивой мусульманкой…
Крестоносцы, находясь длительной осаде в городе Маара, питались телами врагов.
Ритуальные «войны цветов» в Мезоамерике часто служили способом пополнить запасы жертв для ритуального людоедства.
Широко известный факты людоедства у солдат японской армии, в конце 40-х годов. Причем мотивация была скорее суеверной и ритуальной, чем пищевой.
У цивилизованного человека не укладывается в голове организованный каннибализм, до которого скатилась японская армия к концу Тихоокеанской войны. При этом людоедство имело место даже тогда, когда хватало другой пищи. Этот факт подтверждает мысль о том, что японская армия была глубоко поражена дикими предрассудками и поверьями. Согласно одному из них, считалось, что съеденное тело поверженного врага укрепляет дух и прибавляет сил победителю. — Юрий Г Иванов. Камикадзе: пилоты-смертники: Японское самопожертвование во время войны на Тихом океане
ltraditionalist
VIRTUEАЛЬНЫЙ ПАРНИЧОК
ВЕРТОГРАД, СИРЕЧЬ: ЦВЕТНИК ДУХОВНЫЙ
Миф людоедства
По позсказке уважаемого hyperboreus прочитал интересную статью о каннибализме. Выложу здесь резюме.
Людоед — нелюдь, и само его существование, вынесенное на границу социального общежития, символично, представая пограничным к человеческому сознанию и социальному порядку.
Изображая людоедство как примету действительности (мифологической или исторической), противостоящей человеческому общежитию и благоволящим к людям богам, античные авторы упоминают о каннибализме, чтобы лишний раз подчеркнуть превосходство своей собственной культуры над культурой чужаков.
В соответствии с подобной логикой, дикарь уже не просто может быть каннибалом, но до известной степени он им должен быть — в противном случае он не был бы дикарем. В нашумевшей в свое время книге Вильяма Аренса «Миф людоедства» (1979) свидетельства о людоедстве рассматриваются как следствие подобной аксиологии по преимуществу. Обвинения в каннибализме, по Аренсу, подобны обвинениям в колдовстве и ритуальном убийстве детей, составляя необходимый элемент представлений цивилизованного человека о мире нецивилизованном, христианина о язычестве. Фактически же — как действительная практика — людоедство в большей степени придумано, чем действительно засвидетельствовано.
Средневековые карты заочно именуют неизведанные земли как земли людоедов. Людоедство обнаруживается или, точнее, предполагается там, где важно провести демаркационную линию: своё — иное, законное — беззаконное, правоверное — еретическое. В «Откровении» Мефодия Патарского (V—VIII в.) содержится замечательный рассказ о походе Александра Македонского до земли, где обитают людоеды. Устрашённый Александр молится Господу и с его помощью запирает людоедов в северных горах. Далее следует эсхатологическое видение времен, когда заключённые людоеды выйдут из своего плена и двинутся на юг. Предводительствуют людоедами языческие цари, в частности упоминаемые в Библии Гог и Магог. Их облик чудовищен: одни из них имеют пёсьи головы, другие крылаты и звероподобны. «При виде их придут в смущение люди и начнут они бегать и укрываться в горах и в пещерах. И в гробах умирать начнут от страха [при виде] их. И будет некому хоронить их грешные тела. Ибо люди, шедшие с севера, есть начнут плоть человеческую и кровь [людей] пить как воду. И все есть начнут нечистых и гнусных змей и скорпионов и других гадов, и зверей всяких, и мертвечину всякую».
В «Хронографе» Георгия Амартола (XI в.) и, в частности, цитирующей его «Повести временных лет» людоеды упоминаются среди язычников, не знающих христианских заповедей и Божьей благодати.
В Европе и США актуальность темы каннибализма совпала с расцветом эзотерических — неоязыческих и сатанинских — движений в 20—30-е годы и достигла нового пика в 70—80-е годы в атмосфере очередного бума, возникшего вокруг темы сатанизма. Вослед средневековой традиции, живописавшей шабаши ведьм и евреев-кровопийц, современные слуги дьявола также изображаются вампирами и людоедами. Так, например, в столь важной для американской культуры «Книге Мормона» приводится описание зверств, учиненных враждующими Ламанийцами и Нефийцамн. Ламанийцы кормят пленных «женщин телом их мужей, а детей — телом их отцов» (Мороний 9: 8). Однако, «несмотря на это ужасное зверство Ламанийцсв, оно не превышает того, что происходит» среди Нефийцев. Нефийцы сами пожирают тела пленных «как дикие звери, потому что они окаменели сердцем; и они это делают в знак смелости» (Мороний 9: 9, 10) . Представление о сатанизме привычно формируется «методом от противного»: то, что считается преступным для христианина и просто обывателя, инкриминируется неоязычникам н сатанистам. Они убивают, насилуют, измываются над детьми и едят чсловечииу . Социологи оспаривают мнение о соответствии данных представлений реальному положению дел, но признают распространенность самих этих представлений . Не исключено во всяком случае, что реальность, дающая повод для вымысла, может определяться самим эти вымыслом. Филипс Стевенс в статье, посвященной сатанинскому фольклору и призывающей фольклористов обратить внимание на это явление, рассказывает о демонстрировавшейся на полицейском семинаре в июне 1986 года видеозаписи фрагмента ритуала «гулиш» (в Калифорнии), включавшего документальную сцену каннибализма. Участники ритуала взрезают в данном случае тело умершего (или убитого?) человека и затем в исступлении поедают куски сердца и печени . Аналогичные сцены приводит Жан-Поль Бурре в описании литургии сектантов-«люциферинов». Существенна роль сатанинских и, в частности, каннибалических атрибутов в музыкальной субкультуре, особенно среди адептов стилей trash metal и death metal . Известный пример — группа « Cannibal Corpse », не толькообязанная теме каннибализма своим названием, но и муссирующая эту тему но преимуществу.
В общем, старая, как мир, уловка: сначала демонизируют человека или народ, “навешивая” ему каннибализм, а затем расправляются с этим человеком или народом; “замочить” каннибала – это ж святое дело!
Конечно, глупо было бы отрицать реальные случаи каннибализма, но 90% из них, я думаю, связаны с психическими и сексуальными извращениями отдельных выродков (они могут быть и среди язычников, и среди христиан, и среди атеистов, и среди сатанистов). Вряд ли когда-либо где-либо на Земле было такое племя или народ, все члены которого питались “человечиной”. Добыть “человечину” гораздо труднее и рискованнее для жизни, чем, например, лося или быка. Охотников ходить за “человечиной” в соседние племена быстро бы отвадили от такого занятия. Там же ведь и вооружённые мужчины имеются. Ещё 10% случаев каннибализма приходятся, на мой взгляд, на всякого рода экстремальные ситуации типа страшного голода, когда некоторые люди сходят с ума и доходят до людоедства.
В религии же каннибализм не встречается ни в одном ритуале, ни в одном обряде. Байки про то, что якобы дикари съедают сердце своего врага, чтобы самому быть таким же храбрым, пусть останутся на совести тех, кто их придумал.
Каннибализм
Поедание плоти есть поглощение жизненной силы поедаемого.
Универсально распро- страненный мотив в мифах и фольклоре; восходит к соответствующей практике, засвидетельствованной в палеолите и ранее, кроме того, является составной частью пищевого кода, соотносимого с другими кодами, в терминах которых мифопоэтическое сознание строит свою картину мира (см. Еда). Так, согласно исследованиям К. Леви-Строса, употребление человеческого мяса (особенно сырого) занимает низшее место в мифологически осмысленной иерархии пищевых режимов, тяготея к первому из членов фундаментальной оппозиции природа – культура (на другом полюсе этой иерархии стоят кулинарно обработанные сельскохозяйственные растительные продукты). Поэтому импликации К. сложным образом переплетены со всеми основными категориями и параметрами мифопоэтической модели мира в той её части, которая относится к области докультурного. Например, с К. связывается болотная вода, в отличие от воды-дождя, связанной с культивированием растений, или проточной воды, ассоциирующейся с рыболовством как видом охоты. В один синонимический ряд попадают мотивы К. и мотивы инцеста (ср. отождествление инцеста и съедения тотема у микронезийцев-понапеанцев; многочисленные случаи обозначения инцеста и К. одним и тем же словом).
В большинстве мифологических систем существуют мифы о возникновении К., в которых единый акт К. порождает серию подобных же актов и иных злостных человекоубийств. Так, в мифологии североамериканских индейцев оджибве всякий отведавший человеческого мяса становится великаном-людоедом виндиго. В греческом мифе Тантал с целью испытания угощает богов мясом своего сына Пелопа, отчего происходят все несчастья его рода: Атрей, сын Пелопа, мстя за обиду, нанесённую ему братом Фиестом, подаёт последнему на пиру мясо его детей; дальнейшая цепь убийств, среди них – матереубийство, составляет сюжет “Орестеи” Эсхила. Миф о возникновении К. часто сопряжён с мотивом потери человеком бессмертия, т.е. вариантом “грехопадения”. Нередко ответственность за возникновение К. возлагается на женщину – виновницу грехопадения и в известном библейском мифе об Адаме и Еве (при том, что в реальности участие женщин в людоедском пиршестве часто табуируется, как табуируется иногда и вкушение женской плоти). Мотивы К. наличествуют также и в космогонических мифах. Таков миф о Кроносе, пожирающем своих детей. В астральных мифах божества, отождествляемые с небесными телами (солнцем, луной), поедают своих детей – звёзды, которые в свою очередь представляются людоедами в некоторых других мифологиях (в частности, у полинезийцев островов Туамоту; Т G 11.8.1). Конец К. кладёт обычно культурный герой, который либо убивает чудовище-людоеда (напр., Большую Сову у индейцев племени апачи; ср. также победителя людоедов Мауи в Западной Полинезии), либо, попадая к людоедам в плен, хитростью их побеждает (ср. миф об Одиссее и киклопах). Этот последний мотив получил распространение в волшебных сказках (AT 327), среди которых особенно известны “Гензель и Гретель”, “Мальчик-с-пальчик” и т.п. Конец К. у греков положил Орфей, у египтян – Осирис, у айнов – бог Аиойна. Согласно мифам различных народов (кетов, нанайцев и др.), из дыма при сожжении уничтоженного чудовища-людоеда произошли кровососущие насекомые – комары и москиты. Интересны мотивы обезвреживания хтонических людоедов – злых духов в мифах-сказках коряков: побеждая таких духов, их иногда не убивают, а лишь заменяют им желудки на тюленьи, мышиные и т.п., после чего они перестают быть каннибалами.
К. характеризует мифологические персонажи самого различного уровня. В древних мифологиях он присущ верховным божествам (ср. культ Зевса Ликейского с человеческими жертвоприношениями и последующей трапезой как бы от имени бога или вместе с самим богом, Paus. VIII 38, 7; человеческие жертвы Дионису, древнекельтские, полинезийские культы и многие другие); по мере распространения запрета на К. его всё больше относят к низшему миру чудовищ-людоедов, великанов, ведьм и т.п. Среди подобных существ – славянская баба-яга, античные стриги, чудовище-вампир с железным ногтем на ладони у африканского племени покомо в Кении или же длиннозубое чудовище с глазами на подошвах у готтентотов; чудовищем-людоедом нередко представляется сама смерть (у африканского племени не, Берег Слоновой Кости). Людоедами бывают обычно оборотни – волк-оборотень в европейском фольклоре, оборотень-гиена у африканцев, колдуньи-оборотни, превращающиеся в слонов, змей, сов и т.п. у племён Гвинеи, и злые духи – насылатели болезней и эпидемий (напр., у народов Северо-Восточной Азии). Табуирование К. порождает мотив одержимости духом-людоедом (у оджибве – в связи с инициацией в тайных обществах) либо безумия как наказания за акт К. (Т G 91). Происходит вытеснение мотивов К. в сферы магии, шаманизма и т.п., требующих достижения ведьмой, колдуном, шаманом особого состояния сознания, отождествляемого с одержимостью, безумием и достигаемого лишь с помощью специальных, часто табуированных действий, отсюда широкое распространение поверий о том, что подобные люди употребляют в пищу человеческое мясо; в то же время духи-людоеды представляют собой одну из опасностей, подстерегающих самого шамана во время его путешествия в загробный мир.
Обоснования ритуального К., находящие отражение в мифологических сюжетах, довольно сложны и противоречивы. Среди них выделяется в первую очередь мотивировка, восходящая к анимистическим представлениям и связанная с т. н. симпатической магией. Согласно этим представлениям, в людоеда переходят качества съедаемой жертвы, прежде всего сила, крепость. Поедание частей тела убитых врагов может, однако, производиться и ради обретения господства над душой врага, вплоть до полного её уничтожения. Так, в киргизском эпосе “Манас” герои пьют кровь врага, поверженного в бою. Такому экзоканнибализму можно противопоставить эндоканнибализм, т.е. К., распространяющийся на родственников, членов племени и т.п., мотивы которого обусловлены тотемистическими воззрениями. Способствуя в целом табуированию эндо-каннибализма (члены тотемного клана приравниваются к самому тотему), воззрения эти в то же время провоцируют и обычаи ритуального жертвоприношения с последующим вкушением частей тела (сердца, печени как седалища витальных сил) родоначальника и покровителя клана, замещаемого старейшим членом племени, “священным царём” или специально подготавливаемым для этой цели (как у мексиканских индейцев) лицом. Отсюда многочисленные мифологические сюжеты с поеданием тела божества – вплоть до пасхальной евхаристии. Восходящие к тотемизму ограничения – запрет на эндоканнибализм при сохранении экзоканнибализма и в условиях экзогамии – порождают сюжеты поедания женой (часто в зверином образе) мужа либо мужем жены (Т G 77; 79, 1), а также (в зависимости от структуры тотемно-семейного распределения) и других родственников (напр., детей, которые в соответствии с полом, их собственным и родителей, могут относиться к различным с родителями тотемным кланам).
Тема К. повсеместно (ср. мифы аборигенов Австралии, где эта функция отдана страшному змею-радуге) имплицирована в мотивах ритуального проглатывания-выплёвывания, соотносящихся с обрядами инициации (см. Инициация и мифы). При наложении этих каннибалистических обрядовых мотивов на миф о великой матери-прародительнице возникают образы, подобные бабе-яге или злой старухе-людоедке Мутинге у австралийского племени муринбата. Иногда проходящий инициацию сам мыслится людоедом (напр., у индейцев-квакиутль).
Следует также упомянуть мотивы К. как эксцесса экзальтированной любви, объяснение которым находят либо в стремлении к возможно более полному овладению партнёром и оральном эротизме (ср. записанную римским писателем Авлом Геллием легенду об Артемисии, выпившей чашу с прахом своего возлюбленного мужа Мавсола), либо шире – в семантической близости еды и любви (еда часто выступает в фольклоре ка/к метафора интимной связи), в параллелизме эротического и пищевого кодов. Встречаются также мотивы съедания от избытка любви детей их родителями – так поступает первая супружеская пара в иранском мифе (“Авеста”) о первых людях (см. Мартйа и Мартйанаг).
Мотивам ритуального К. в фольклоре, мифах и т.д. противостоят мотивы К. вынужденного, актуализирующегося (часто в гиперболизированной форме) в эпохи войн и стихийных бедствий. Среди подобных мотивов доминирует сюжет поедания детей родителями (Т G 72, 2; ср. библейский рассказ об осаде города в Самарии, 4 Царств 6, 25-31; в древнекитайских притчах в пример ставится послушание детей, жертвующих собой ради спасения умирающих от голода родителей).
Особая ветвь мифов о К. представлена мировым фольклорным сюжетом о воздаянии за прелюбодеяние (Т Q 478. 1; AT 992): муж неверной жены убивает её любовника и подаёт ей за трапезой его penis и/или его сердце, которые она по неведению съедает. Сюжет этот получил широкое распространение в фольклоре и классической литературе (индийский народный роман о Радже Расалу, “Жизнеописания трубадуров”, “Декамерон” Боккаччо и многие другие).
Лит.: Воеводский Л., Каннибализм в греческих мифах, СПБ, 1874; Жирмунский В. М., “Пир Атрея” и родственные этнографические сюжеты в фольклоре и литературе, “Советская этнография”, 1965, No 6; Andree R., Die Anthropophagie, Lpz., 1887; Bergemann P., Die Verbreitung der Anthropophagie, Bunzlau, 1893; Lйvi-Strauss C., La pensйe sauvage, [P., 1964]; Steinmetz R. S., Endokannibalismus, W., 1896; Matzke J. E., The legend of the Eaten Heart, “Modern Language Notes”, 1911, v. 26, No 1, p. 1-8. [Мифы народов мира. Энциклопедия: Каннибализм, С. 9 и далее.Мифы народов мира, С. 3763 (ср. Мифы народов мира. Энциклопедия, С. 622 Словарь)]
Источники:
https://zen.yandex.ru/media/leta/liudoedy-drevnego-mira-5afe310b9d5cb34db0057498
https://ltraditionalist.livejournal.com/653600.html
https://www.symbolarium.ru/index.php/%D0%9A%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%B8%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BC
