Оперный цирюльник. Севильский цирюльник, или тщетная предосторожность

Оперный цирюльник. Севильский цирюльник, или тщетная предосторожность

Пьер Огюстен Карон де Бомарше

Севильский Цырюльник Или Тщетная Предосторожность

Я был отцом и умереть не мог!

«Заира», действие II

Перевод Н.М. Любимова

Граф Альмавива, испанский гранд, тайный поклонник Розины.

Бартоло, доктор, опекун Розины.

Розина, особа благородного происхождения, воспитанница Бартоло.

Фигаро, севильский цырюльник.

Дон Базиль, органист, дающий Розине уроки пения.

Весна, престарелый слуга Бартоло.

Начеку, другой слуга Бартоло, малый придурковатый и вечно сонный.

Алькальд[1], блюститель закона.

Альгуасилы[2] и слуги с факелами.

Костюмы действующих лиц,

соответствующие старинным испанским

Граф Альмавива. В первом действии появляется в атласном камзоле и в атласных коротких штанах; сверху на нем широкий темный испанский плащ; шляпа черная, с опущенными полями, вокруг тульи цветная лента.

Во втором действии он в кавалерийской форме, в сапогах и с усами.

В третьем действии он одет бакалавром: волосы в кружок, высокий воротник, камзол, короткие штаны, чулки, плащ, как у аббата.

И четвертом действии на нем великолепный испанский костюм, часть которого составляет роскошный плащ; сверху на нем его обычный плащ, широкий и темный.

Бартоло. Короткополый наглухо застегнутый черный костюм, большой парик, брыжи и отложные манжеты, черный пояс; когда он выходит из дому, то надевает длинный ярко-красный плащ.

Розина одета, как испанка.

Фигаро. На нем костюм испанского щеголя. На голове сетка; шляпа белая с цветной лентой вокруг тульи; на шее свободно повязанный шелковый галстук; жилет и короткие атласные штаны на пуговицах, с петлями, обшитыми серебряной бахромой; широкий шелковый пояс; на концах подвязок кисти; яркий камзол с большими отворотами, одного цвета с жилетом, белые чулки и серые туфли.

Дон Базиль. Черная шляпа с опущенными полями, сутана без брыжей и манжет, длинный плащ.

Весна и Начеку. Оба в галисийских костюмах, волосы заплетены в косичку, на обоих светло-желтые жилеты, широкие кожаные пояса с пряжками, синие штаны и такие же куртки, рукава которых, с разрезами для рук возле плеч, откинуты за спину.

Алькальд. В руке у него длинный белый жезл.

Действие происходит в Севилье; первый акт – на улице, под окнами Розины, остальные – в доме доктора Бартоло.

Сцена представляет улицу в Севилье; во всех домах окна забраны решеткой.

Граф один, в широком темном плаще и шляпе с опущенными полями. Прохаживаясь по сцене, вынимает часы.

Я думал, сейчас больше. До той поры, когда она имеет обыкновение показываться в окне, ждать еще долго. Ну, ничего: лучше прийти раньше времени, чем упустить возможность увидеть ее. Если б какому-нибудь придворному любезнику могло прийти в голову, что я, в ста лье от Мадрида, каждое утро стою под окнами женщины, с которой ни разу словом не перемолвился, он принял бы меня за испанца времен королевы Изабеллы. А что в этом такого? Все охотятся за счастьем. Мое счастье заключено в сердце Розины. Но как же так? Подстерегать женщину в Севилье, когда в столице и при дворе сколько угодно вполне доступных наслаждений? Вот их-то я и избегаю. Я устал от побед, беспрерывно доставляемых нам корыстью, обычаем или же тщеславием. Это так отрадно, когда тебя любят ради тебя самого! И если бы с помощью этого переодевания я мог убедиться… Кого-то черт несет!

Фигаро весело напевает; за спиной у него гитара на широкой ленте, в руках бумага и карандаш.

Севильский цирюльник , или Тщетная предосторожность

На ночной улице Севильи в костюме скромного бакалавра граф Альмавива ждёт, когда в окне покажется предмет его любви. Знатный вельможа, устав от придворной распущенности, впервые желает завоевать чистую непредвзятую любовь молодой благородной девушки. Поэтому, чтобы титул не затмил человека, он скрывает своё имя.

Прекрасная Розина живёт взаперти под надзором старика опекуна, доктора Бартоло. Известно, что старик влюблён в свою воспитанницу и её деньги и собирается держать её в заключении, пока бедняжка не выйдет за него замуж. Вдруг на той же улице появляется весело напевающий Фигаро и узнает графа, своего давнего знакомца. Обещая хранить инкогнито графа, плут Фигаро рассказывает свою историю: потеряв должность ветеринара из-за слишком громкой и сомнительной литературной славы, он пробует утвердиться в роли сочинителя. Но хотя его песни поёт вся Испания, Фигаро не удаётся сладить с конкуренцией, и он становится бродячим цирюльником. Благодаря невероятному остроумию, а также житейской умудрённости, Фигаро по-философски и с неизменной иронией воспринимает горести и очаровывает своей весёлостью. Вдвоём они решают, как им вызволить из заточения Розину, ответно влюблённую в графа. Фигаро вхож в дом ревнивого до бешенства Бартоло как цирюльник и лекарь. Они задумывают, что граф явится, нарядившись пьяным солдатом с назначением на постой в доме доктора. Сам Фигаро тем временем выведет из строя прислугу Бартоло, используя нехитрые медицинские средства.

Открываются жалюзи, и в окне появляется Розина, как всегда с доктором. Якобы случайно она роняет листок с нотами и запиской для своего неизвестного поклонника, в которой его просят в пении открыть своё имя и звание. Доктор бежит поднять листок, но граф оказывается проворнее. На мотив из «Тщетной предосторожности» он поёт серенаду, где называет себя безвестным бакалавром Линдором. Подозрительный Бартоло уверен, что листок с нотами был обронён и якобы унесён ветром неспроста, и должно быть, Розина состоит в заговоре с таинственным воздыхателем.

На другой день бедняжка Розина томится и скучает, заключённая у себя в комнате, и пытается придумать способ передать письмо «Линдору». Фигаро только что «полечил» домочадцев доктора: служанке пустил кровь из ноги, а слугам прописал снотворное и чихательное средства. Он берётся передать письмо Розины и тем временем подслушивает разговор Бартоло с Базилем, учителем музыки Розины и главным союзником Бартоло. По словам Фигаро, это — бедствующий жулик, готовый удавиться за грош. Базиль открывает доктору, что влюблённый в Розину граф Альмавива в Севилье и уже наладил с ней переписку. Бартоло в ужасе просит устроить его свадьбу на следующий же день. Графа же Базиль предлагает облить в глазах Розины клеветой. Базиль уходит, а доктор мчится к Розине выяснять, о чем она могла разговаривать с Фигаро. В этот момент появляется граф в форме кавалериста, притворяясь, что он навеселе. Его цель — назвать себя Розине, передать ей письмо и, если получится, остаться в доме на ночь. Бартоло острым чутьём ревнивца догадывается, какая интрига кроется за этим. Между ним и мнимым солдатом происходит забавная перепалка, во время которой графу удаётся вручить письмо Розине. Доктор доказывает графу, что он освобождён от постоя и выгоняет его.

Граф делает ещё одну попытку проникнуть в дом Бартоло. Он переодевается в костюм бакалавра и называет себя учеником Базиля, которого внезапное недомогание удерживает в постели. Граф надеется, что Бартоло тотчас предложит ему заменить Базиля и дать урок Розине, но он недооценивает подозрительности старика. Бартоло решает немедленно навестить Базиля, и, чтобы удержать его, мнимый бакалавр упоминает имя графа Альмавивы. Бартоло требует новых известий, и тогда графу приходится сообщить от имени Базиля, что обнаружена переписка Розины с графом, а ему поручено отдать доктору перехваченное письмо Розины. Граф в отчаянии, что вынужден отдать письмо, но нет иного способа заслужить доверие старика. Он даже предлагает воспользоваться этим письмом, когда настанет момент сломить сопротивление Розины и убедить её выйти замуж за доктора. Достаточно солгать, что ученик Базиля получил его от одной женщины, и тогда смятение, стыд, досада могут довести её до отчаянного поступка. Бартоло приходит в восторг от этого плана и немедленно верит, что графа действительно прислал мерзавец Базиль. Под видом урока пения Бартоло решает познакомить мнимого ученика с Розиной, чего и добивался граф. Но остаться наедине во время урока им не удаётся, поскольку Бартоло не желает упустить шанс насладиться пением воспитанницы. Розина исполняет песенку из «Тщетной предосторожности» и, слегка её переделав, превращает песню в любовное признание Линдору. Влюблённые тянут время, чтобы дождаться прихода Фигаро, который должен будет отвлечь доктора. Наконец тот приходит, и доктор бранит его за то, что Фигаро искалечил его домочадцев. Зачем, например, надо было ставить припарки на глаза слепому мулу? Лучше бы Фигаро вернул доктору долг с процентами, на что Фигаро клянётся, что скорее предпочтёт быть должником Бартоло всю жизнь, чем отказаться от этого долга хотя бы на мгновение. Бартоло в ответ божится, что не уступит в споре с нахалом. Фигаро поворачивается спиной, говоря, что он, напротив, уступает ему всегда. И вообще, он всего лишь пришёл побрить доктора, а не строить козни, как тот изволит думать. Бартоло в затруднении: с одной стороны, побриться необходимо, с другой — нельзя оставлять Фигаро наедине с Розиной, не то он сможет опять передать ей письмо. Тогда доктор решается, в нарушение всех приличий, бриться в комнате с Розиной, а Фигаро отправить за прибором. Заговорщики в восторге, так как Фигаро имеет возможность снять со связки ключ от жалюзи. Вдруг слышится звон бьющейся посуды, а Бартоло с воплем выбегает из комнаты спасать свой прибор. Граф успевает назначить Розине свидание вечером, чтобы вызволить её из неволи, но ему не хватает времени рассказать ей об отданном доктору письме. Возвращаются Бартоло с Фигаро, и в эту минуту входит дон Базиль. Влюблённые в немом ужасе, что сейчас все может открыться. Доктор расспрашивает Базиля о его болезни и говорит, что его ученик все уже передал. Базиль в недоумении, но граф незаметно сует ему в руку кошелёк и просит молчать и удалиться. Веский довод графа убеждает Базиля, и тот, сославшись на нездоровье, уходит. Все с облегчением принимаются за музыку и бритье. Граф заявляет, что перед концом урока он должен дать Розине последние наставления в искусстве пения, наклоняется к ней и шёпотом объясняет своё переодевание. Но Бартоло подкрадывается к влюблённым и подслушивает их разговор. Розина вскрикивает в испуге, а граф, будучи свидетелем дикой выходки доктора, сомневается, что при таких его странностях сеньора Розина захочет выйти за него замуж. Розина в гневе клянётся отдать руку и сердце тому, кто освободит её от ревнивого старика. Да, вздыхает Фигаро, присутствие молодой женщины и преклонный возраст — вот от чего у стариков заходит ум за разум.

Бартоло в ярости бежит к Базилю, чтобы тот пролил свет на всю эту путаницу. Базиль признается, что бакалавра никогда в глаза не видел, и только щедрость подарка заставила его промолчать. Доктор не понимает, зачем надо было брать кошелёк. Но в тот момент Базиль был сбит с толку, а в затруднительных случаях золото всякий раз представляется доводом неопровержимым. Бартоло решает напрячь последние усилия, чтобы обладать Розиной. Однако Базиль не советует ему этого делать. В конце концов, обладание всякого рода благами — это ещё не все. Получать наслаждение от обладания ими — вот в чем состоит счастье. Жениться на женщине, которая тебя не любит, — значит подвергнуть себя бесконечным тяжёлым сценам. К чему учинять насилие над её сердцем? Да к тому, отвечает Бартоло, что пусть лучше она плачет оттого, что он её муж, чем ему умереть оттого, что она не его жена. Поэтому он собирается жениться на Розине той же ночью и просит поскорее привести нотариуса. Что касается упорства Розины, то мнимый бакалавр, сам того не желая, подсказал, как использовать её письмо для клеветы на графа. Он даёт Базилю свои ключи ото всех дверей и просит поскорее привести нотариуса. Бедняжка Розина, страшно нервничая, ждёт, когда в окне покажется Линдор. Вдруг заслышались шаги опекуна, Розина хочет уйти и просит назойливого старика дать ей покой хотя бы ночью, но Бартоло умоляет его выслушать. Он показывает письмо Розины к графу, и бедняжка его узнает. Бартоло лжёт, что, как только граф Альмавива получил письмо, так сейчас же начал им хвастаться. К Бартоло оно попало якобы от одной женщины, которой граф письмо преподнёс. А женщина рассказала обо всем для того, чтобы избавиться от такой опасной соперницы. Розина должна была стать жертвой чудовищного заговора графа, Фигаро и молодого бакалавра, графского прихвостня. Розина потрясена тем, что Линдор, оказывается, завоёвывал её не для себя, а для какого-то графа Альмавивы. Вне себя от унижения Розина предлагает доктору немедленно жениться на ней и предупреждает его о готовящемся похищении. Бартоло бежит за подмогой, собираясь устроить графу засаду возле дома, чтобы поймать его как грабителя. Несчастная оскорблённая Розина остаётся одна и решает повести игру с Линдером, чтобы убедиться, как низко может пасть человек. Открываются жалюзи, Розина в страхе убегает. Граф озабочен лишь тем, не покажется ли скромной Розине его план немедленно сочетаться браком чересчур дерзким. Фигаро советует тогда назвать её жестокой, а женщины очень любят, когда их называют жестокими. Появляется Розина, и граф умоляет её разделить с ним жребий бедняка. Розина с возмущением отвечает, что посчитала бы счастьем разделить его горькую судьбу, если бы не злоупотребление её любовью, а также низость этого ужасного графа Альмавивы, которому её собирались продать. Граф немедленно объясняет девушке суть недоразумения, и она горько раскаивается в своём легковерии. Граф обещает ей, что раз она согласна быть его женой, то он ничего не боится и проучит мерзкого старикашку.

Они слышат, как открывается входная дверь, но вместо доктора со стражей показываются Базиль с нотариусом. Тут же подписывается брачный договор, для чего Базиль получает второй кошелёк. Врываются Бартоло со стражником, который сразу смущается, узнав, что перед ним граф. Но Бартоло отказывается признать брак действительным, ссылаясь на права опекуна. Ему возражают, что, злоупотребив правами, он их утратил, а сопротивление столь почтенному союзу свидетельствует лишь о том, что он боится ответственности за дурное управление делами воспитанницы. Граф обещает не требовать с него ничего, кроме согласия на брак, и это сломило упорство скупого старика. Бартоло винит во всем собственное нерадение, но Фигаро склонен называть это недомыслием. Впрочем, когда юность и любовь сговорятся обмануть старика, все его усилия им помешать могут быть названы тщетной предосторожностью.

«Севильский цирюльник» Россини – новая постановка в духе старого доброго Голливуда в Израиле

Израильская Опера с 21 февраля по 7 марта 2020 года. Ко-продукция с Датской Королевской Оперой

В особой постановке в духе голливудского немого кино в Тель-Авивском Оперном театре будет представлена комическая опера Россини «Севильский цирюльник».
За дирижерским пультом – известный итальянский маэстро Алессандро де Марки, постановщик – Мартин Лингбо. Для участия в этой постановке приглашен молодой российский баритон Игорь Онищенко, уже покоривший многие оперные сцены мира. А зрители смогут убедиться, что опера может быть очень смешной!

Пьеса «Севильский цирюльник или Тщетная предосторожность», написанная Бомарше в 1773 году, впервые была поставлена парижским театром «Комеди Франсез» двумя годами позже – в 1775-м, а в 1816 году состоялась премьера оперы Джоаккино Россини на ее сюжет. Нынешняя постановка приезжает к нам из Северной Европы, из того самого оперного театра, которым одно время руководил Каспер Хольтен, в чьей режиссуре в Тель-Авиве был недавно представлен «Идоменей» Моцарта. Только не путайте – к нам везут не моцартовскую «Свадьбу Фигаро», написанную на либретто Лоренцо да Понте по одноимённой пьесе Бомарше, а россиниевского «Севильского цирюльника», действие которого датский постановщик Мартин Лингбо («Севильский цирюльник» стал для него дебютом на оперной сцене) представил в эстетике немого кино 1910-х годов, со свойственной старому кино суматохой и шутками, слегка рваным ритмом, фарсовостью и элегантностью. Спектакль получился очень динамичный и захватывающий. К музыке Россини Лингбо отнесся бережно, связав ее с театральными и кино-приемами. Он не забыл и о том, что немое кино было черно-белым даже в свой золотой век. Поэтому художник постановки Рикки Юллунд и декорации, и костюмы создал в черно-белой и серой гамме цвета и даже света.

Мартин Лингбо подчеркивает: «Оперная постановка в духе немого кино позволяет музыке и комедии действовать в одном направлении и выделить драматическую составляющую, благодаря чему всё на сцене движется в бешеном темпе, в стиле «физического театра», где никто и ничто не останавливается ни на секунду».
Даже титры в этой постановке стали частью сценического замысла – строки текста вплетены в само действие и проецируются в его ритме. Как и полагается по законам жанра, на сцене присутствует тапёр. Пианистка Яэль Керет будет не только аккомпанировать, но и подыгрывать солистам во время речитативов.
Молодой, но уже известный дирижер Алессандро де Марки, так же как и Мартин Лингбо, впервые сотрудничает с Израильской Оперой. Уроженец Италии де Марки работал с оперными коллективами Берлина, Турина, Дрездена, Амстердама, Инсбрука, Неаполя, Гамбурга, Брюсселя, Лиона, Эссена, Халле, Вены, Праги, Флоренции, Осло и других городов. Он также руководит прославленным фестивалем старинной музыки в Инсбруке.

Действие «Севильского цирюльника» у самого Россини происходит… Впрочем, не так уж важно, когда и где. У Бомарше ремарки указывают на «старинные испанские костюмы» персонажей, а у Россини действие отнесено в XVIII век, который для Бомарше был не «старинным», а вполне современным. При любом раскладе и ситуации, и персонажи все те же: хитрый, склонный к авантюрам пройдоха и плут Фигаро, влюбленный граф Альмавива, старик-опекун доктор Бартоло и его молоденькая воспитанница Розина. Ситуации и персонажи – это главное. А еще важно, что Джоаккино Россини, определивший жанр своей оперы, как opera-buffa, написал гениальное сочинение, полное энергии, стандартных, но от этого не менее жизненных перипетий, поэтому его герои, равно как и герои Бомарше, вполне достоверны. Фигаро – цирюльник, хирург, ботаник, аптекарь, ветеринар, а также самый ловкий сводник в городе. Он наследник остроумных и бесшабашных персонажей XVIII века, только еще более насмешливый, темпераментный и говорящий без умолку. Это явный слепок с Пьера Огюстена Карона де Бомарше – драматурга, дипломата, шпиона, издателя, торговца оружием, изобретателя, часовщика и революционера.

«Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность» – первая часть знаменитой трилогии Бомарше о Фигаро. Впервые же этот герой вышел на сцену в 1775 году – ловкий, неистощимый в запутывании и распутывании интриг, никогда не теряющийся и не унывающий. В «Севильском цирюльнике» он помогает своему давнему знакомцу графу Альмавиве получить руку красавицы Розины, которая живет взаперти под надзором капризного ворчуна Бартоло, имеющего виды на нее и ее деньги. Несколько столетий назад пьеса, в которой главным героем становится слуга, считалась практически революционной и именно этим привлекала публику. А сегодня страсти вокруг Фигаро кипят потому, что любовь вечна, даже если ей сопутствуют неурядицы, казусы, ошибки и заблуждения.

Джоаккино Россини создал своего «Севильского цирюльника» в рекордно короткие сроки – за двадцать дней! Премьера состоялась в Риме 20 февраля 1816 года. Его опера привлекает неисчерпаемым остроумием, мелодической щедростью и виртуозным блеском вокальных партий. Россини использовал в этой опере все особенности итальянской оперы-буффа: стремительная динамика сценического действия, большое количество комических ситуаций. Поначалу опера называлась «Альмавива, или Тщетная предосторожность» («Almaviva, ossia l’inutile precauzione»), ведь опера «Севильский цирюльник, или Бесполезная предосторожность» уже была написана Джованни Паизиелло, и она была популярна на оперной сцене за тридцать лет до россиниевского шедевра. Молодой композитор отнюдь не желал огорчать уважаемого, но вспыльчивого старшего коллегу, автора более ста опер, которому тогда было семьдесят пять лет. На сюжет «Севильского цирюльника» оперы написали к тому времени также Фридрих Бенда (1782), Иоганнес Шульц (1786) и Никола Изуар (1797). Позже, в начале ХХ века, мексиканский композитор Хосе Игнасио Хименес (1854-1923) снова использовал этот сюжет. Оперы по двум другим пьесам трилогии – «Свадьба Фигаро» и «Керубино» («Преступная мать, или Второй Тартюф») – создали Моцарт, немецкий композитор Карл Диттерсдорфом (1789), португалец Маркос Португалом (1799), итальянец Луиджи Риччи (1838) и француз Жюль Массне (1905).

Но над шедевром Россини, создававшимся в спешке, по мере того как либреттист Чезаре Стербини поставлял стихи, не властно время. Опера пышет такой жизненной энергией, что с блеском выдерживает любое сравнение. В 1824 году Гегель писал: «Я второй раз слушал «Цирюльника» Россини. Надо сказать, что у меня, должно быть, очень испорченный вкус, так как этот Фигаро кажется мне гораздо более привлекательным, чем моцартовский».
Краткая история создания шедевра такова. В 1816 году композитор обязался к карнавалу написать для театра «Аржентино» в Риме новую оперу. Однако цензура отвергала все сюжеты, которые были предложены композитором. Оставалось совсем мало времени до оговоренного срока, и тогда было решено использовать уже разрешенную цензурой тему. Так возникла мысль о «Севильском цирюльнике». Россини обратился к Паизиелло за разрешением, тот ответил согласием, не сомневаясь в провале оперы молодого коллеги. Первое представление потерпело неудачу, поскольку было фактически сорвано поклонниками Паизиелло. Второе и последовавшие за ним исполнения оперы, состоявшиеся на той же неделе, прошли гораздо успешнее, но первоначальный провал был причиной медленного старта популярности этого произведения. Паизиелло умер спустя три с половиной месяца, так и не узнав, что творение Россини совершенно затмило его собственное. Вскоре «Севильский цирюльник» Россини был поставлен в Нью-Йорке во время театрального сезона, организованного Лоренцо да Понте, либреттистом Моцарта, понимавшим толк в шедеврах Бомарше. Дальнейшая судьба оперы триумфальна, ей было суждено стать одной из лучших комических опер в истории.

Интересно, что хотя действие «Севильского цирюльника» происходит в Испании, испанских мелодий в этой опере вы не услышите. Зато в «Цирюльнике» есть отчетливый «русский след». Россини был вхож в дома аристократов из России, проводивших зиму в Риме, и там слышал русские народные песни. Мелодии двух из них вошли в партитуру «Севильского».

В Тель-Авиве в роли Фигаро на сцену попеременно выйдут российский баритон Игорь Онищенко, который часто выступает в Венском оперном театре, и американский баритон Джонатан Мичи. Для обоих певцов выступление в Израильской Опере будет премьерным.
Роль Розины исполнят меццо-сопрано Кетеван Кемоклидзе из Грузии, которая пела в Израильской Опере партию Эболи в «Дон Карлосе», и меццо-сопрано из России Айгуль Ахметшина, для которой это выступление станет израильским дебютом.
Графа Альмавиву представят американский тенор Аарон Блейк и француз Себастьян Дрой, которые также впервые появятся на сцене Израильской Оперы.
В роли Бартоло мы увидим и услышим итальянского бас-баритона Лучано ди Паскуале и британского баса Грэма Дэнби. Роль Базилио попеременно исполнят итальянский бас-баритон Гвидо Локонсоло, которого израильтяне помнят по роли Лепорелло в «Дон Жуане», и бас из Южной Кореи Джихун Ким, выступавший у нас в партии Пьетро в опере «Симон Бокканегра». Израильские сопрано Таль Бергман и Тали Кецеф предстанут в роли Берты.

Даты представлений:
21.02, пятница, 13:00
23.02, воскресенье, 20:00 (премьера)
24.02, понедельник, 20:00
25.02, вторник, 20:00
27.02, четверг, 20:00
28.02, пятница, 13:00
29.02, суббота, 20:00
01.03, воскресенье, 20:00
04.03, среда, 20:00
05.03, четверг, 18:00, вместо 02.03 (день выборов)
06.03, пятница, 13:00
07.03, суббота, 20:00

Билеты в кассе Израильской оперы 03-6927777 или в Браво: https://bit.ly/2GRYSKH

За час до начала каждого спектакля – вступительная лекция. Вход в зал на нее по билетам на представление в тот же вечер.

Оперный театр имени Шломо Лахата (Чича) – Тель-Авив, бульвар Шауль ха-Мелех, 19.

Текст подготовила Маша Хинич.

Источники:

https://www.litmir.me/br/?b=105491&p=1
https://briefly.ru/bomarshe/sevilskij_cirjulnik_ili_tcshetnaja_predostorozhnost/
https://grimnir74.livejournal.com/12381834.html