Поэма а руси жить хорошо. Николай некрасовкому на руси жить хорошо
Кому на Руси жить хорошо
“Кому на Руси жить хорошо” – итоговое произведение Некрасова, народная эпопея, куда вошел весь многовековой опыт крестьянской жизни, все сведения о народе, собранные поэтом “по словечку” в течение двадцати лет.
ПИР – НА ВЕСЬ МИР 22
Николай Алексеевич Некрасов
Кому на Руси жить хорошо
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРОЛОГ
В каком году – рассчитывай,
В какой земле – угадывай,
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков:
Семь временнообязанных,
Подтянутой губернии,
Уезда Терпигорева,
Пустопорожней волости,
Из смежных деревень:
Заплатова, Дырявина,
Разутова, Знобишина,
Горелова, Неелова –
Неурожайка тож,
Сошлися – и заспорили:
Кому живется весело,
Вольготно на Руси?
Роман сказал: помещику,
Демьян сказал: чиновнику,
Лука сказал: попу.
Купчине толстопузому! –
Сказали братья Губины,
Иван и Митродор.
Старик Пахом потужился
И молвил, в землю глядючи:
Вельможному боярину,
Министру государеву.
А Пров сказал: царю…
Мужик что бык: втемяшится
В башку какая блажь –
Колом ее оттудова
Не выбьешь: упираются,
Всяк на своем стоит!
Такой ли спор затеяли,
Что думают прохожие –
Знать, клад нашли ребятушки
И делят меж собой…
По делу всяк по своему
До полдня вышел из дому:
Тот путь держал до кузницы,
Тот шел в село Иваньково
Позвать отца Прокофия
Ребенка окрестить.
Пахом соты медовые
Нес на базар в Великое,
А два братана Губины
Так просто с недоуздочком
Ловить коня упрямого
В свое же стадо шли.
Давно пора бы каждому
Вернуть своей дорогою –
Они рядком идут!
Идут, как будто гонятся
За ними волки серые,
Что дале – то скорей.
Идут – перекоряются!
Кричат – не образумятся!
А времечко не ждет.
За спором не заметили,
Как село солнце красное,
Как вечер наступил.
Наверно б ночку целую
Так шли – куда не ведая,
Когда б им баба встречная,
Корявая Дурандиха,
Не крикнула: “Почтенные!
Куда вы на ночь глядючи
Надумали идти. “
Спросила, засмеялася,
Хлестнула, ведьма, мерина
И укатила вскачь…
“Куда. ” – переглянулися
Тут наши мужики,
Стоят, молчат, потупились…
Уж ночь давно сошла,
Зажглися звезды частые
В высоких небесах,
Всплыл месяц, тени черные
Дорогу перерезали
Ретивым ходокам.
Ой тени! тени черные!
Кого вы не нагоните?
Кого не перегоните?
Вас только, тени черные,
Нельзя поймать – обнять!
На лес, на путь-дороженьку
Глядел, молчал Пахом,
Глядел – умом раскидывал
И молвил наконец:
“Ну! леший шутку славную
Над нами подшутил!
Никак ведь мы без малого
Верст тридцать отошли!
Домой теперь ворочаться –
Устали – не дойдем,
Присядем, – делать нечего.
До солнца отдохнем. “
Свалив беду на лешего,
Под лесом при дороженьке
Уселись мужики.
Зажгли костер, сложилися,
За водкой двое сбегали,
А прочие покудова
Стаканчик изготовили,
Бересты понадрав.
Приспела скоро водочка.
Приспела и закусочка –
Пируют мужички!
Косушки по три выпили,
Поели – и заспорили
Опять: кому жить весело,
Вольготно на Руси?
Роман кричит: помещику,
Демьян кричит: чиновнику,
Лука кричит: попу;
Купчине толстопузому, –
Кричат братаны Губины,
Иван и Митродор;
Пахом кричит: светлейшему
Вельможному боярину,
Министру государеву,
А Пров кричит: царю!
Забрало пуще прежнего
Задорных мужиков,
Ругательски ругаются,
Немудрено, что вцепятся
Друг другу в волоса…
Гляди – уж и вцепилися!
Роман тузит Пахомушку,
Демьян тузит Луку.
А два братана Губины
Утюжат Прова дюжего, –
И всяк свое кричит!
Проснулось эхо гулкое,
Пошло гулять-погуливать,
Пошло кричать-покрикивать,
Как будто подзадоривать
Упрямых мужиков.
Царю! – направо слышится,
Налево отзывается:
Попу! попу! попу!
Весь лес переполошился,
С летающими птицами,
Зверями быстроногими
И гадами ползущими, –
И стон, и рев, и гул!
Всех прежде зайка серенький
Из кустика соседнего
Вдруг выскочил, как встрепанный,
И наутек пошел!
За ним галчата малые
Вверху березы подняли
Противный, резкий писк.
А тут еще у пеночки
С испугу птенчик крохотный
Из гнездышка упал;
Щебечет, плачет пеночка,
Где птенчик? – не найдет!
Потом кукушка старая
Проснулась и надумала
Кому-то куковать;
Раз десять принималася,
Да всякий раз сбивалася
И начинала вновь…
Кукуй, кукуй, кукушечка!
Заколосится хлеб,
Подавишься ты колосом –
Не будешь куковать!
Слетелися семь филинов,
Любуются побоищем
С семи больших дерев,
Хохочут, полуночники!
А их глазищи желтые
Горят, как воску ярого
Четырнадцать свечей!
И ворон, птица умная,
Приспел, сидит на дереве
У самого костра.
Сидит и черту молится,
Чтоб до смерти ухлопали
Которого-нибудь!
Корова с колокольчиком,
Что с вечера отбилася
От стада, чуть послышала
Людские голоса –
Пришла к костру, уставила
Глаза на мужиков,
Шальных речей послушала
И начала, сердечная,
Мычать, мычать, мычать!
Мычит корова глупая,
Пищат галчата малые.
Кричат ребята буйные,
А эхо вторит всем.
Ему одна заботушка –
Честных людей поддразнивать,
Пугать ребят и баб!
Никто его не видывал,
А слышать всякий слыхивал,
Без тела – а живет оно,
Без языка – кричит!
Сова – замоскворецкая
Княгиня – тут же мычется,
Летает над крестьянами,
Шарахаясь то о землю,
То о кусты крылом…
Сама лисица хитрая,
По любопытству бабьему,
Подкралась к мужикам,
Послушала, послушала
И прочь пошла, подумавши:
“И черт их не поймет!”
И вправду: сами спорщики
Едва ли знали, помнили –
О чем они шумят…
Намяв бока порядочно
Друг другу, образумились
Крестьяне наконец,
Из лужицы напилися,
Умылись, освежилися,
Сон начал их кренить…
Тем часом птенчик крохотный,
Помалу, по полсаженки,
Низком перелетаючи,
К костру подобрался.
Поймал его Пахомушка,
Поднес к огню, разглядывал
И молвил: “Пташка малая,
А ноготок востер!
Дыхну – с ладони скатишься,
Чихну – в огонь укатишься,
Щелкну – мертва покатишься,
А все ж ты, пташка малая,
Сильнее мужика!
Окрепнут скоро крылышки,
Тю-тю! куда ни вздумаешь,
Туда и полетишь!
Ой ты, пичуга малая!
Отдай свои нам крылышки,
Все царство облетим,
Посмотрим, поразведаем,
Поспросим – и дознаемся:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси?”
“Не надо бы и крылышек,
Кабы нам только хлебушка
По полупуду в день, –
И так бы мы Русь-матушку
Ногами перемеряли!” –
Сказал угрюмый Пров.
“Да по ведру бы водочки”, –
Прибавили охочие
До водки братья Губины,
Иван и Митродор.
“Да утром бы огурчиков
Соленых по десяточку”, –
Шутили мужики.
“А в полдень бы по жбанчику
Холодного кваску”.
“А вечером по чайничку
Горячего чайку…”
Пока они гуторили,
Вилась, кружилась пеночка
Над ними: все прослушала
И села у костра.
Чивикнула, подпрыгнула
И человечьим голосом
Пахому говорит:
“Пусти на волю птенчика!
За птенчика за малого
Я выкуп дам большой”.
– А что ты дашь? –
“Дам хлебушка
По полупуду в день,
Дам водки по ведерочку,
Поутру дам огурчиков,
А в полдень квасу кислого,
А вечером чайку!”
– А где, пичуга малая, –
Спросили братья Губины, –
Найдешь вина и хлебушка
Ты на семь мужиков? –
“Найти – найдете сами вы.
А я, пичуга малая,
Скажу вам, как найти”.
– Скажи! –
“Идите по лесу,
Против столба тридцатого
Прямехонько версту:
Придете на поляночку,
Стоят на той поляночке
Две старые сосны,
Под этими под соснами
Закопана коробочка.
Добудьте вы ее, –
Коробка та волшебная:
В ней скатерть самобраная,
Когда ни пожелаете,
Накормит, напоит!
Тихонько только молвите:
“Эй! скатерть самобраная!
Попотчуй мужиков!”
По вашему хотению,
По моему велению,
Все явится тотчас.
Теперь – пустите птенчика!”
– Постой! мы люди бедные,
Идем в дорогу дальную, –
Ответил ей Пахом. –
Ты, вижу, птица мудрая,
Уважь – одежу старую
На нас заворожи!
– Чтоб армяки мужицкие
Носились, не сносилися! –
Потребовал Роман.
– Чтоб липовые лапотки
Служили, не разбилися, –
Потребовал Демьян.
– Чтоб вошь, блоха паскудная
В рубахах не плодилася, –
Потребовал Лука.
– Не прели бы онученьки… –
Потребовали Губины…
А птичка им в ответ:
“Все скатерть самобраная
Чинить, стирать, просушивать
Вам будет… Ну, пусти. “
Книги онлайн
. . . все ваши любимые книги онлайн
«Кому на Руси жить хорошо»
Николай Алексеевич Некрасов Кому на Руси жить хорошо
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРОЛОГ
Глава I. ПОП
ГЛАВА II. СЕЛЬСКАЯ ЯРМОНКА [16]
ГЛАВА III. ПЬЯНАЯ НОЧЬ
ГЛАВА IV. СЧАСТЛИВЫЕ
ГЛАВА V. ПОМЕЩИК
КРЕСТЬЯНКА
ПРОЛОГ
Глава I. До замужества
Глава II. Песни
Глава III. Савелий, богатырь святорусский
ГЛАВА IV. ДЕМУШКА
ГЛАВА V. ВОЛЧИЦА
ГЛАВА VI. ТРУДНЫЙ ГОД
ГЛАВА VII. ГУБЕРНАТОРША
Глава VIII. БАБЬЯ ПРИТЧА
ПОСЛЕДЫШ
Глава I
ПИР – НА ВЕСЬ МИР
Посвящается Сергею Петровичу Боткину
Вступление
Веселая
Барщинная
Про холопа примерного – Якова Верного
О двух великих грешниках
Крестьянской грех
Голодная
ЭПИЛОГ Гриша Добросклонов
Соленая
Бурлак
Примечания
Косушка – старинная мера жидкости, примерно 0,31 литра.
Кукушка перестает куковать, когда заколосится хлеб («подавившись колосом», говорит народ).
Поемные луга – расположенные в пойме реки. Когда спадала заливавшая их во время паводка река, на почве оставался слой естественных удобрений, поэтому и поднимались здесь высокие травы. Такие луга особенно ценились.
Имеется в виду то обстоятельство, что до 1869 г. выпускник семинарии мог получить приход лишь в том случае, когда женился на дочери священника, оставившего свой приход. Считалось, что таким образом поддерживается «чистота сословия».
Приход – объединение верующих.
Раскольники – противники реформ патриарха Никона (XVII в.).
Прихожане – постоянные посетители церковного прихода.
Мат – зд.: конец. Мат – конец игры в шахматах.
Воздухи – вышитые покрывала из бархата, парчи или шелка, применявшиеся при совершении церковных обрядов.
Сам – первая часть неизменяемых сложных прилагательных с числительными порядковыми или количественными, со значением «во столько-то раз больше». Хлеб сам-друг – урожай, в два раза больший, чем количество посеянного зерна.
Крутая радуга – к вёдру; пологая – к дождю.
Пятак – медная монета достоинством 5 копеек.
Треба – «отправление таинства или священного обряда» (В.И. Даль).
Снеток – дешевая мелкая рыбка, озерная корюшка.
Анафема – церковное проклятие.
Ярмонка– т.е. ярмарка.
Никола вешний – религиозный праздник, отмечавшийся 9 мая по старому стилю (22 мая по новому стилю).
Крестный ход – торжественное шествие верующих с крестами, иконами, хоругвями.
Шлык – «шапка, шапчонка, чепец, колпак» (В.И. Даль).
Кабак – «питейный дом, место продажи водки, иногда также пива и меду» (В.И. Даль).
Палатка – временное помещение для торговли, обычно – легкий остов, покрытый холстом, позже – брезентом.
Французские ситцы – ситцы пунцового цвета, обычно окрашенные с использованием марены, краски из корней травянистого многолетнего растения.
Конная – часть ярмарки, на которой торговали лошадьми.
Косуля – вид тяжелой сохи или легкого плуга с одним лемехом, который отваливал землю только в одну сторону. В России косуля обычно применялась в северо-восточных районах.
Станок тележный – основная часть четырехколесной повозки, телеги. На ней держится кузов, колеса и оси.
Шлея – часть сбруи, облегающая бока и круп лошади, обычно кожаная.
Кимряки – жители города Кимры. Во времена Некрасова это было большое село, 55% жителей которого были сапожниками.
Офеня – коробейник, «мелочный торгаш вразноску и вразвозку по малым городам, селам, деревням, с книгами, бумагой, шелком, иглами, с сыром и колбасой, с серьгами и колечками» (В.И. Даль).
Дока – «мастер своего дела» (В.И. Даль).
Т.е. больше орденов.
Т.е. не военных, а штатских (тогда – статских).
Сановник – чиновник высокого уровня.
Лубянка – улица и площадь в Москве, в XIX в. центр оптовой торговли лубочными картинками и книгами.
Блюхер Гебхард Леберехт – прусский генерал, главнокомандующий прусско-саксонской армии, решившей исход битвы под Ватерлоо и разбившей Наполеона. Военные успехи сделали имя Блюхера весьма популярным в России.
Архимандрит Фотий – в миру Петр Никитич Спасский, деятель русской церкви 20-х гг. XIX в., неоднократно вышучивался в эпиграммах А.С. Пушкина, например «Разговор Фотия с гр. Орловой», «На Фотия».
Разбойник Сипко – авантюрист, выдававший себя за разных людей, в т.ч. за капитана в отставке И.А. Сипко. В 1860 г. суд над ним привлек ажиотажное внимание публики.
«Шут Балакирев» – популярный сборник анекдотов: «Балакирева полное собрание анекдотов шута, бывшего при дворе Петра Великого».
«Английский милорд» – популярнейшее в ту пору сочинение писателя XVIII века Матвея Комарова «Повесть о приключениях английского милорда Георга и о его бранденбургской Марк-графине Фридерике Луизе».
Коза – так в народном театре-балагане называли актера, на голове которого была укреплена козья голова из мешковины.
Барабанщица – барабанным боем на представления привлекали публику.
Рига – сарай для сушки снопов и молотьбы (с крышей, но почти без стен).
Полтинник – монета достоинством 50 копеек.
Царска грамота – царское письмо.
Акциз – один из видов налога на предметы массового спроса.
Сотский – выборный от крестьян, который выполнял полицейские функции.
Веретено – ручной инструмент для пряжи.
Тать – «вор, хищник, похититель» (В.И. Даль).
Коча – форма слова «кочка» в ярославско-костромском говоре.
Зажорина – подснежная вода в яме по дороге.
Плетюха – в северных говорах – большая высокая корзина.
Пажити – в тамбовско-рязанских говорах – луга, пастбища; в архангельских – пожитки, имущество.
Благодушество – душевное состояние, располагающее к милосердию, благу, добру.
Вертоград Христов – синоним рая.
Аршин – старинная русская мера длины, равная 0,71 м.
Олончанин – житель Олонецкой губернии.
Пеунятник – человек, откармливающий петухов на продажу.
Трюфель – растущий под землей гриб округлой формы. Особенно высоко ценился французский черный трюфель.
Кострика – одревесневшие части стеблей льна, конопли и т.п.
Венгерка с бранденбурами – короткая мужская куртка, напоминавшая венгерский национальный костюм, украшенная толстым блестящим шнуром.
Выжлятник – управляет сворой гончих собак на многолюдной псовой охоте: выжлец – гончий кобель.
Отъезжие поля – места сбора и ночевки охотников.
Напуск – свора гончих собак.
Борзовщик – управляет сворой борзых собак на многолюдной псовой охоте.
Поляки пересыльные – т.е. высланные из Польши за участие в восстании.
Мировой посредник – в период 1861—1874 годов из местных дворян выбирали посредника для урегулирования разногласий между освобожденными крестьянами и помещиками.
Прусак – рыжий таракан. Крестьяне «вымораживали» тараканов – не топили комнаты несколько дней.
Во время последней вечеринки, или порученья, с невесты снимали волю , т.е. ленту, которую носят девицы до замужества.
Первое катание на санках.
Коты – женская теплая обувь.
Аника-воин – популярный в ту пору фольклорный персонаж, хваставший непомерной силой.
Сермяга – грубое некрашеное сукно, обычно изготавливалось дома. Так же называлась и одежда из подобного сукна.
Корёжина – место, в котором проходила жизнь Савелия в молодые годы.
Варна – в 1828 г., во время Русско-турецкой войны шли кровопролитные бои за крепость Варна. Ныне – крупный болгарский город.
Каторга – один из самых тяжелых видов тюремного заключения, связанный с работой на рудниках или на строительстве в труднодоступных местах.
Целковик – серебряный рубль.
Новина – небеленый холст домашней выделки.
Примета: если мать умершего младенца станет есть яблоки до Спаса (когда они поспевают), то Бог, в наказание, не даст на том свете ее умершему младенцу «яблочка поиграть».
Если младшая сестра выйдет замуж ранее старшей, то первая называется бракованной .
Примета: не надевай чистую рубаху в Рождество, не то жди неурожая. (Есть у Даля.)
Сибирская язва – опасное инфекционное заболевание, которому бывают подвержены как животные, так и люди.
Только дворяне имели право носить белую шапку с красным околышем.
Т.е. большой, огромный, высокий.
Уставная грамота – специальный акт, который определял отношения временнообязанных крестьян с помещиком после 1861 г.
Гусем – особый вид упряжки коней: один за другим.
Бурмистр – до 1861 г. помещик обычно назначал управляющего своим хозяйством. Им мог быть и выборный из крестьян.
Тягло – мера труда, соответственно с которой крестьяне облагались барщиной, оброком, а также государственными налогами.
Господский срок – по «Манифесту» 1861 г. помещики обязывались в течение двух лет составить уставные грамоты и урегулировать правовые отношения со своими крестьянами.
Доднесь – «доныне, до сего дня, до наших дней, времен» (В.И.Даль).
Подать – дань, сборы.
Примета: чтобы иметь хорошую память, нужно есть сорочьи яйца.
Т.е. принимал участие в известном морском бою 1788 г. под крепостью Очаков (на северном берегу Днепровско-Бугского лимана).
Волость – часть уезда, административно-территориальная единица в России.
Пещур – небольшой заплечный мешок.
Крепь – т.е. закрепощение, крепостное право.
Редут – военное укрепление для роты или двух, защищенное снаружи рвом.
Георгий – имеется в виду Георгиевский крест – солдатский орден, учрежденный в 1807 г. и имевший форму серебряного креста с номером. Георгиевских кавалеров нельзя было подвергать телесным наказаниям, им также повышалось солдатское жалованье.
Рогатина – холодное оружие, часто применявшееся крестьянами: металлический крест с заостренными концами, надетый на древко.
Дольный мир – земной мир, который обычно противопоставляется небесному, духовному, возвышенному.
Подьячий – помощник дьяка – мелкий чиновник.
Барка – речное грузовое судно, обычно для его транспортировки нанимали бурлаков.
Бурлак – работник из крестьян, занимавшийся ручной транспортировкой речных судов.
«Дубинушка» – вид народной песни. Обычно песни этого типа сопровождали тяжелый физический труд, они также поддерживали рабочий ритм.
Кумач – хлопчатобумажная ткань ярко-красного цвета. Крестьянки любили шить сарафаны из этой ткани.
В сусальном золоте коней – фигурные пряники, покрытые очень тонкими золотистыми листьями. «Сусалить золото» запрещалось, но запрет обходился очень часто.
Оглавление
Копирование материалов сайта www.bookol.ru
допускается только с письменного разрешения
администрации сайта.
Информационная продукция сайта
запрещена для детей (18+).
© 2010 -2020 «Книги онлайн»
Кому на Руси жить хорошо
“Кому на Руси жить хорошо” – итоговое произведение Некрасова, народная эпопея, куда вошел весь многовековой опыт крестьянской жизни, все сведения о народе, собранные поэтом “по словечку” в течение двадцати лет.
ПИР – НА ВЕСЬ МИР 22
Николай Алексеевич Некрасов
Кому на Руси жить хорошо
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРОЛОГ
В каком году – рассчитывай,
В какой земле – угадывай,
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков:
Семь временнообязанных,
Подтянутой губернии,
Уезда Терпигорева,
Пустопорожней волости,
Из смежных деревень:
Заплатова, Дырявина,
Разутова, Знобишина,
Горелова, Неелова –
Неурожайка тож,
Сошлися – и заспорили:
Кому живется весело,
Вольготно на Руси?
Роман сказал: помещику,
Демьян сказал: чиновнику,
Лука сказал: попу.
Купчине толстопузому! –
Сказали братья Губины,
Иван и Митродор.
Старик Пахом потужился
И молвил, в землю глядючи:
Вельможному боярину,
Министру государеву.
А Пров сказал: царю…
Мужик что бык: втемяшится
В башку какая блажь –
Колом ее оттудова
Не выбьешь: упираются,
Всяк на своем стоит!
Такой ли спор затеяли,
Что думают прохожие –
Знать, клад нашли ребятушки
И делят меж собой…
По делу всяк по своему
До полдня вышел из дому:
Тот путь держал до кузницы,
Тот шел в село Иваньково
Позвать отца Прокофия
Ребенка окрестить.
Пахом соты медовые
Нес на базар в Великое,
А два братана Губины
Так просто с недоуздочком
Ловить коня упрямого
В свое же стадо шли.
Давно пора бы каждому
Вернуть своей дорогою –
Они рядком идут!
Идут, как будто гонятся
За ними волки серые,
Что дале – то скорей.
Идут – перекоряются!
Кричат – не образумятся!
А времечко не ждет.
За спором не заметили,
Как село солнце красное,
Как вечер наступил.
Наверно б ночку целую
Так шли – куда не ведая,
Когда б им баба встречная,
Корявая Дурандиха,
Не крикнула: “Почтенные!
Куда вы на ночь глядючи
Надумали идти. “
Спросила, засмеялася,
Хлестнула, ведьма, мерина
И укатила вскачь…
“Куда. ” – переглянулися
Тут наши мужики,
Стоят, молчат, потупились…
Уж ночь давно сошла,
Зажглися звезды частые
В высоких небесах,
Всплыл месяц, тени черные
Дорогу перерезали
Ретивым ходокам.
Ой тени! тени черные!
Кого вы не нагоните?
Кого не перегоните?
Вас только, тени черные,
Нельзя поймать – обнять!
На лес, на путь-дороженьку
Глядел, молчал Пахом,
Глядел – умом раскидывал
И молвил наконец:
“Ну! леший шутку славную
Над нами подшутил!
Никак ведь мы без малого
Верст тридцать отошли!
Домой теперь ворочаться –
Устали – не дойдем,
Присядем, – делать нечего.
До солнца отдохнем. “
Свалив беду на лешего,
Под лесом при дороженьке
Уселись мужики.
Зажгли костер, сложилися,
За водкой двое сбегали,
А прочие покудова
Стаканчик изготовили,
Бересты понадрав.
Приспела скоро водочка.
Приспела и закусочка –
Пируют мужички!
Косушки по три выпили,
Поели – и заспорили
Опять: кому жить весело,
Вольготно на Руси?
Роман кричит: помещику,
Демьян кричит: чиновнику,
Лука кричит: попу;
Купчине толстопузому, –
Кричат братаны Губины,
Иван и Митродор;
Пахом кричит: светлейшему
Вельможному боярину,
Министру государеву,
А Пров кричит: царю!
Забрало пуще прежнего
Задорных мужиков,
Ругательски ругаются,
Немудрено, что вцепятся
Друг другу в волоса…
Гляди – уж и вцепилися!
Роман тузит Пахомушку,
Демьян тузит Луку.
А два братана Губины
Утюжат Прова дюжего, –
И всяк свое кричит!
Проснулось эхо гулкое,
Пошло гулять-погуливать,
Пошло кричать-покрикивать,
Как будто подзадоривать
Упрямых мужиков.
Царю! – направо слышится,
Налево отзывается:
Попу! попу! попу!
Весь лес переполошился,
С летающими птицами,
Зверями быстроногими
И гадами ползущими, –
И стон, и рев, и гул!
Всех прежде зайка серенький
Из кустика соседнего
Вдруг выскочил, как встрепанный,
И наутек пошел!
За ним галчата малые
Вверху березы подняли
Противный, резкий писк.
А тут еще у пеночки
С испугу птенчик крохотный
Из гнездышка упал;
Щебечет, плачет пеночка,
Где птенчик? – не найдет!
Потом кукушка старая
Проснулась и надумала
Кому-то куковать;
Раз десять принималася,
Да всякий раз сбивалася
И начинала вновь…
Кукуй, кукуй, кукушечка!
Заколосится хлеб,
Подавишься ты колосом –
Не будешь куковать!
Слетелися семь филинов,
Любуются побоищем
С семи больших дерев,
Хохочут, полуночники!
А их глазищи желтые
Горят, как воску ярого
Четырнадцать свечей!
И ворон, птица умная,
Приспел, сидит на дереве
У самого костра.
Сидит и черту молится,
Чтоб до смерти ухлопали
Которого-нибудь!
Корова с колокольчиком,
Что с вечера отбилася
От стада, чуть послышала
Людские голоса –
Пришла к костру, уставила
Глаза на мужиков,
Шальных речей послушала
И начала, сердечная,
Мычать, мычать, мычать!
Мычит корова глупая,
Пищат галчата малые.
Кричат ребята буйные,
А эхо вторит всем.
Ему одна заботушка –
Честных людей поддразнивать,
Пугать ребят и баб!
Никто его не видывал,
А слышать всякий слыхивал,
Без тела – а живет оно,
Без языка – кричит!
Сова – замоскворецкая
Княгиня – тут же мычется,
Летает над крестьянами,
Шарахаясь то о землю,
То о кусты крылом…
Сама лисица хитрая,
По любопытству бабьему,
Подкралась к мужикам,
Послушала, послушала
И прочь пошла, подумавши:
“И черт их не поймет!”
И вправду: сами спорщики
Едва ли знали, помнили –
О чем они шумят…
Намяв бока порядочно
Друг другу, образумились
Крестьяне наконец,
Из лужицы напилися,
Умылись, освежилися,
Сон начал их кренить…
Тем часом птенчик крохотный,
Помалу, по полсаженки,
Низком перелетаючи,
К костру подобрался.
Поймал его Пахомушка,
Поднес к огню, разглядывал
И молвил: “Пташка малая,
А ноготок востер!
Дыхну – с ладони скатишься,
Чихну – в огонь укатишься,
Щелкну – мертва покатишься,
А все ж ты, пташка малая,
Сильнее мужика!
Окрепнут скоро крылышки,
Тю-тю! куда ни вздумаешь,
Туда и полетишь!
Ой ты, пичуга малая!
Отдай свои нам крылышки,
Все царство облетим,
Посмотрим, поразведаем,
Поспросим – и дознаемся:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси?”
“Не надо бы и крылышек,
Кабы нам только хлебушка
По полупуду в день, –
И так бы мы Русь-матушку
Ногами перемеряли!” –
Сказал угрюмый Пров.
“Да по ведру бы водочки”, –
Прибавили охочие
До водки братья Губины,
Иван и Митродор.
“Да утром бы огурчиков
Соленых по десяточку”, –
Шутили мужики.
“А в полдень бы по жбанчику
Холодного кваску”.
“А вечером по чайничку
Горячего чайку…”
Пока они гуторили,
Вилась, кружилась пеночка
Над ними: все прослушала
И села у костра.
Чивикнула, подпрыгнула
И человечьим голосом
Пахому говорит:
“Пусти на волю птенчика!
За птенчика за малого
Я выкуп дам большой”.
– А что ты дашь? –
“Дам хлебушка
По полупуду в день,
Дам водки по ведерочку,
Поутру дам огурчиков,
А в полдень квасу кислого,
А вечером чайку!”
– А где, пичуга малая, –
Спросили братья Губины, –
Найдешь вина и хлебушка
Ты на семь мужиков? –
“Найти – найдете сами вы.
А я, пичуга малая,
Скажу вам, как найти”.
– Скажи! –
“Идите по лесу,
Против столба тридцатого
Прямехонько версту:
Придете на поляночку,
Стоят на той поляночке
Две старые сосны,
Под этими под соснами
Закопана коробочка.
Добудьте вы ее, –
Коробка та волшебная:
В ней скатерть самобраная,
Когда ни пожелаете,
Накормит, напоит!
Тихонько только молвите:
“Эй! скатерть самобраная!
Попотчуй мужиков!”
По вашему хотению,
По моему велению,
Все явится тотчас.
Теперь – пустите птенчика!”
– Постой! мы люди бедные,
Идем в дорогу дальную, –
Ответил ей Пахом. –
Ты, вижу, птица мудрая,
Уважь – одежу старую
На нас заворожи!
– Чтоб армяки мужицкие
Носились, не сносилися! –
Потребовал Роман.
– Чтоб липовые лапотки
Служили, не разбилися, –
Потребовал Демьян.
– Чтоб вошь, блоха паскудная
В рубахах не плодилася, –
Потребовал Лука.
– Не прели бы онученьки… –
Потребовали Губины…
А птичка им в ответ:
“Все скатерть самобраная
Чинить, стирать, просушивать
Вам будет… Ну, пусти. “
Источники:
https://dom-knig.com/read_239703-1
https://www.bookol.ru/poeziya/poeziya_prochee/168370/fulltext.htm
https://dom-knig.com/read_239703-1
