Томас гейнсборо картины музыкантов. Неожиданный томас гейнсборо

Томас Гейнсборо картины

Томас Гейнсборо — великий английский художник 18 века. Родился в 1727 году. Известен как живописец, график, мастер портрета и пейзажа.

Томас Гейнсборо стал увлекаться творчеством ещё в детстве. Уже в 13 лет он уехал в Лондон и стал обеспечивать себя сам. Здесь он изучал рисование, стал писать свои первые пейзажи, занимался правкой старых картин, а также помогал другим художникам. Вскоре он обзавёлся собственной мастерской. Первую картину Томас написал в 1745 году — бультерьер на фоне пейзажа. Художник всю жизнь тяготел именно к пейзажам, но, к сожалению, красивые виды природы не приносили дохода, их мало покупали, и поэтому ему приходилось заниматься портретами. Портретное искусство давалось ему не менее хорошо. Чтобы удовлетворить свои потребности в живописи он часто совмещал портретный жанр и пейзажную живопись, получая ещё более красивые и глубокие картины.

Особое влияние на него произвело искусство таких художников, как Рубенс и Ван Дейк. Он копировал их картины и пользовался их техникой в создании своих собственных полотен. Он писал необычайно реалистичные и одухотворённые портреты людей, чем заслужил большую славу и пользовался большим вниманием у богатых заказчиков. В конце концов, заказов на портреты было так много, что от переутомления Томас Гейнсборо даже сильно заболел. Великий английский живописец писал картины до конца своей жизни. Умер 2 августа 1788 года от рака. Последними словами Томаса Гейнсборо были: «Все мы отправимся на небо, и Ван Дейк с нами».

Возвращение крестьян с рынка

Возвращение с жатвы

Мальчик в голубом

Пейзаж в Саффолке

Пейзаж с дояркой

Пейзаж с плотиной

Портрет герцогини де Бофор (Дама в голубом)

Около 100 картин Томаса Гейнсборо — в ГМИИ имени Пушкина

Выставка «Томас Гейнсборо» откроется 3 декабря в ГМИИ им. А. С. Пушкина. «Огонек» выяснил, какие шедевры английской живописи будут представлены на выставке. А аккомпанировать ей будет ежегодный Международный музыкальный фестиваль «Декабрьские вечера Святослава Рихтера», посвященный английской музыке.

Когда на Туманном Альбионе затихли отголоски революции, а строгость протестантских нравов, наведенных в стране партией вигов, наконец начала уступать место причудам эпохи барокко, британская культура переживала возрождение. Вслед за громкой театральной славой актера Дэвида Гаррика, вместе с превращением Лондона в центр притяжения для лучших музыкантов Старого Света и с лирическими открытиями «озерных поэтов» началась новая эпоха и для живописи. И ярче всего выразить этот порыв удалось Томасу Гейнсборо — сыну простого торговца сукном и основоположнику национальной школы живописи в Великобритании.

— Гейнсборо — это очень характерный представитель XVIII века,— рассказала «Огоньку» заместитель заведующего отдела искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков Анна Познанская.— Знаете, на нашей выставке будет портрет «Миссис Элизабет Муди с сыновьями», где очень органично в формат парадного портрета вписывается искренняя нежность,— это новаторство и отличает Гейнсборо, позволяя ему до сих пор оставаться актуальным. Эмоциональность картин этого художника не всегда понимали при его жизни, но именно благодаря ей Гейнсборо открыли и оценили почти столетие спустя.

С музея — по Гейнсборо

«Миссис Элизабет Муди с сыновьями Самуилом и Томасом». Около 1779 года

Фото: Dulwich Picture Gallery, London

История этой выставки начинается с ремонта. Когда стало ясно, что дом-музей в городке Садбери, что в английском графстве Саффолк (там Томас Гейнсборо провел детство и юность и здесь хранятся одни из его самых редких полотен), придется не просто ремонтировать, а достраивать, сотрудникам Пушкинского музея удалось убедить английских коллег предоставить им картины для выставки в Москве.

— Понятно, что в обычных условиях никакой музей свои лучшие вещи не захочет снимать со стены,— призналась в беседе с «Огоньком» куратор выставки Анна Познанская.— Но, так как английский музей собирается строить большой и красивый выставочный комплекс, нам удалось договориться о долгосрочном сотрудничестве. К тому же нас настолько увлекла тема выставки из дома-музея — так мы ее изначально задумывали, что мы подумали: нужно сделать из этого что-то большее.

«Портрет Маргарет Гейнсборо». Около 1785 года

Фото: Gainsborough’s House, Sudbury, Suffolk

Однако собрать около 100 произведений художника из 11 ведущих музеев Великобритании для такой масштабной выставки оказалось не так просто. Дело в том, что впервые слава Гейнсборо перебралась через Ла-Манш и Атлантику только на рубеже XIX–XX веков. Первыми отреагировали американские коллекционеры и оперативно скупили большую часть картин.

России повезло еще меньше: единственное полотно Гейнсборо хранится в Эрмитаже и не сможет принять участие в московской выставке, и небольшой графический портрет из частного собрания — а вот его все-таки удалось включить в экспозицию.

Другая проблема заключается в том, что большая часть работ Гейнсборо, которые остались в Великобритании, рассредоточена по частным коллекциям в разных концах страны. Гейнсборо жил на доходы от своей живописи и часто писал на заказ, поэтому его работы и по сей день хранятся в собраниях разных семей, переходя от одного поколения к другому.

«Портрет Томаса Хибберта». 1785 год

Фото: Private collection / Gainsborough’s House, Sudbury, Suffolk

Ничего удивительного нет и в том, что частные музеи изо всех сил оберегают произведения этого художника как своего рода «супернациональное» наследие, которое страшно отправлять в путешествие по заграничным музеям.

— К счастью, у нас давние связи с такими лондонскими музеями, как, например, Галерея Тейт, которые, безусловно, участвуют в выставке,— продолжает Анна Познанская,— но нам удалось привлечь еще и, возможно, менее известную Картинную галерею Далич недалеко от Лондона. Мы обратились в музей Бата, который экспонирует произведения из частных коллекций, так вот музей договорился с коллекционерами, чтобы они дали на выставку интересующие нас вещи. Эти два музея, кстати, впервые сотрудничают с Россией в принципе, а не только с нами.

Знаменитый Музей Виктории и Альберта и вовсе решился познакомить русскую публику с едва ли не самыми хрупкими произведениями в истории английской живописи — пейзажами, которые Гейнсборо писал на стекле.

«Портрет девочки», фрагмент. Около 1744 года

Фото: Gainsborough’s House, Sudbury, Suffolk

— Музей Виктории и Альберта в принципе не очень любит расставаться с особо хрупкими экспонатами, а тут стеклянные пластины… — не перестает удивляться куратор выставки.— Признаться честно, я бы сама не рискнула их отдать. Но у нас с этим музеем давние и хорошие отношения: в ГМИИ уже проходили выставки прерафаэлитов, когда лондонский музей отдал нам для экспонирования очень ценные и хрупкие витражи. Поэтому и сейчас они предоставили нам два таких экспоната.

На вопрос о том, как возможно такое дружеское музейное сотрудничество на фоне не самых благополучных отношений двух стран, Анна Познанская отвечает однозначно:

— Не согласна с тем, что именно в плане музейного сотрудничества у России и Англии сложные отношения. Как раз наоборот. Для меня, как для куратора, одной из целей этого проекта было показать, что политика — это одно, а культурные отношения — совершенно другое. Кстати, так же было и в советские годы. Мы — музей прежде всего западного искусства, поэтому мы должны сотрудничать с западными странами, а они заинтересованы в сотрудничестве с нами.

Стекло вместо холста

«Портрет капитана британского флота Джона Уитмора Четвинда». Около 1785 года

Фото: Private collection / Gainsborough’s House, Sudbury, Suffolk

Свет падает на стеклянные пластины с тыльной стороны, но зритель видит только нанесенные на них картинки с разными явлениями природы, что кружатся под нехитрый музыкальный аккомпанемент… Такой «волшебный фонарь» собственного изобретения показал английскому другу французский художник Филипп Якоб Лютербург (немецким именем его наградили после нескольких лет жизни в Лондоне). Томас Гейнсборо пришел в такой восторг, что, по словам очевидцев, «не мог говорить ни о чем другом и не успокоился, пока сам не создал собственный».

О выставке «Петр. Первый. Коллекционер, исследователь, художник» в Музеях Московского Кремля

Из его экспериментальной серии пластин «Двенадцать пейзажей на стекле» в Москву приедут только две, зато музей обещает почти в точности воссоздать экспериментальный замысел художника. Только вместо «волшебного фонаря» его пейзажи на стекле, которые и сегодня называют модернистскими и удивительно свободными для британского художника XVIII века, будут экспонироваться на особой световой подложке, чтобы их можно было разглядеть на просвет.

Для первой масштабной выставки Томаса Гейнсборо в России Пушкинский музей собрал работы всех периодов его творчества, и прежде всего прославившие его портреты. Будучи музыкантом-любителем, Гейнсборо ни на чем не стремился играть профессионально, но овладел разными инструментами, собрал их целую коллекцию и брал уроки у своих друзей. Многих из них можно увидеть в Белом зале музея, где собрана портретная галерея лучших музыкантов Великобритании георгианской эпохи. Среди них — композитор и виртуоз игры на виоле да гамба Карл Фридрих Абель, члены семьи композитора Томаса Линли, певица и исполнительница на струнных инструментах Анна Форд.

«Крестьяне, едущие на рынок», 1770-1774 годы

Фото: Gainsborough’s House, Sudbury, Suffolk

На годы творчества Томаса Гейнсборо пришелся расцвет детского портрета, причем на фоне розовощеких «ангелочков» и упитанных малышей разглядеть новаторство художника можно и не вооруженным искусствоведческим образованием глазом. Его работы, например «Портрет девочки» (ок. 1770) из дома-музея Гейнсборо и парадно-нежное полотно «Миссис Элизабет Муди с сыновьями Самуилом и Томасом» (ок. 1779), заставляли зрителя задуматься не о беззаботности и румяной прелести этого возраста, а о его хрупкости и скоротечности.

В Белом зале будут собраны работы старых мастеров, повлиявших на позднего Гейнсборо, когда его работы становятся все более смелыми по композиции, а их живописная манера — более свободной и легкой.

— У нас только намечена тема, которую можно развивать бесконечно — Томас Гейнсборо и искусство старых мастеров,— рассказала Анна Познанская.— Хоть художник и не выезжал из Англии, он внимательно знакомился с их работами. Причем в нашей экспозиции будет маркировано, кто и какое влияние оказал на него, в каждом разделе будут представлены работы тех или иных старых мастеров: Рубенса, Ван Дейка, мастеров французского рококо.

«Портрет Питера Дарнелла Милмена, Чарльза Крокатта и Уильяма Кибла на фоне пейзажа». Около 1750 года

Фото: Gainsborough’s House, Sudbury, Suffolk and Tate, London

Особое внимание организаторы уделили пейзажам Гейнсборо, которые он писал в основном для себя. Его любовь к пейзажам родного Садбери стала известна только после смерти художника, когда была устроена выставка всех его работ. Тогда впервые стало заметно, как этот жанр отвоевывал себе место в его творчестве. На выставке в ГМИИ появятся и другие редкие для Гейнсборо работы.

— В одной частной коллекции мы нашли жанровую сцену, которой очень хотелось дополнить выставку,— пояснила куратор выставки.— Это сцена с рыбаками у моря — очень редкий сюжет для Гейнсборо, потому что он море вообще почти не писал. В Великобритании есть такой фонд по сохранению культурного наследия National Trust, который следит за состоянием произведений из частных коллекций и, скажем так, администрирует их. Он известен тем, что у него очень сложно получить экспонаты для выставок, хотя бы с организационной точки зрения. Представьте: картина висит в каком-нибудь отдаленном уголке Англии, а отвечающие за нее администраторы сидят в другом месте. И тем не менее нам удалось получить эту картину. Благодаря всем этим усилиям нам удастся устроить выставку, которой в России не было никогда: показать очень разного Гейнсборо — от его первых работ до последней.

Неожиданный Томас Гейнсборо

Thomas Gainsborough; ( 1727 — 1788) —

английский живописец, график,портретист и пейзажист.

Томас Гейнсборо. Автопортрет, 1758−1759.

«Даю вам право сварить из меня лак для картин и распилить мои кости на карандаши», —
писал Гейнсборо своему заказчику, когда больше года никак не мог закончить его портрет.

Причин тому было несколько:
во-первых, Гейнсборо был крайне придирчив к себе,
а во-вторых, вечно отвлекался на что-нибудь постороннее.

Великий английский актёр XVIII века Дэвид Гаррик говорил о своём друге:
«Голова Гейнсборо так набита всякими талантами, что всегда существует опасность,
что она взорвётся,как перегретый паровой котёл».

Томас Гейнсборо Семейство Бейли 1784

Томас Гейнсборо c юности и до самой смерти был невысокого мнения о своих способностях.
Это сейчас мы знаем, что в XVIII веке лучше и тоньше художника в Британии не было.
Но сам Гейнсборо до такой степени не верил в свои силы, что решил: в Лондоне ему
точно никогда не добиться успеха. А раз так — надо ехать в провинцию. Гейнсборо
рассуждал так: люди там простые, неприхотливые. Заказчики не будут привередничать,
как избалованная столичная публика.
А значит, Гейнсборо сумеет прокормить жену и двух дочек.

Пейзаж с дояркой. 1754-1756. Центр британского искусства. Йель.

Скоро помещик из пригорода прослышал, что в Ипсуиче поселился художник, и прислал за
ним своего слугу. Окрылённый перспективой хорошего заработка Гейнсборо поспешил к нему.
Всю дорогу он радостно гадал, что именно закажет ему богатый эсквайр. Вид своего
поместья? Сцену охоты с чистокровными лошадьми и породистыми собаками? Семейный портрет?

В поместье Гейнсборо ожидали жбаны с краской и щётки. Оказалось, хозяин желал,чтобы ему
покрасили двери и окна. Как ни низко Гейнсборо оценивал свой талант, это оказалось
чересчур. Он резко развернулся на каблуках и удалился без объяснений.

Томас Гейнсборо Прогулка в Сент-Джеймском парке 1783.

В работе Гейнсборо использовал необычные вещи, а обычные превращал в необычные. Чтобы
добиться тонкого и плавного («текучего») мазка, он пользовался жидкими красками и
очень длинными кистями. Длина их составляла до 6-ти футов — около 180 см. Работать
такими кистями можно было только стоя. Так Гейнсборо и стоял за мольбертом с
полутораметровой кистью по 5−6 часов в день. Ближе к старости это стало чудовищно
тяжело: просто удержать такую кисть требовало усилий.

Много нужного для работы художник находил на кухне. К возмущению кухарки, утаскивал
оттуда кастрюли, чтобы разводить в них краски и химичить с лаками. Тени на полотне он
намечал кусочком губки, притороченным к палочке, блики — маленьким кусочком белил,
зажатым щипчиками для сахара. Шутили, что после того, как на них положил глаз
Гейнсборо, щипчики в городе сразу подорожали.

Возвращение с жатвы. 1774. Художественная галерея Онтарио. Торонто, Канада.

Если Гейнсборо задумывал писать пейзаж, он сооружал модель ландшафта прямо у себя в
мастерской. В ход пускалось всё, что попадалось в кладовой или просто во дворе под
окнами. Гейнсборо приказывал слуге тащить из кухни простой дубовый стол и начинал
колдовать над композицией. В дело шли любые подручные материалы: веточки, камешки,песок.
Тёмный передний план он сооружал из пробки, средний — из глины; скалы выкладывал из
кусков угля, кусты — из мха и лишайников, дальние леса на горизонте — из цветной
капусты. Рисовать просто по памяти Гейнсборо не любил.

Томас Гейнсборо Джон Плампин 1750-е.

Популярность Гейнсборо не радовала. Дело в том, что он искренне считал своим призванием
пейзажи. Но их никто не хотел покупать: в Англии это еще не вошло в моду. Вместо этого
окружающие осаждали его, чтобы Гейнсборо написал их портрет. У художника была
феноменальная способность передавать сходство. А еще он удачно оказался «в нужное время
в нужном месте», когда переехал в курортный городок Бат,кишащий праздными и богатыми
бездельниками. Любимым развлечением в Бате были купания — в воду погружались одетыми,
прямо в камзолах и треуголках.

Томас Гейнсборо Виконт Лигонье 1771.

Вторым модным развлечением стало позирование обаятельному чудаку Гейнсборо. Но череда
сменявших друг друга самодовольных физиономий угнетала портретиста. «К чертям всех
джентльменов! — жаловался он в письме молодому коллеге, — для художника нет злейших
врагов, чем они, если не уметь их держать на приличном расстоянии. Они думают, а может
быть иногда и вы тоже, что вознаграждают ваши заслуги своим обществом и вниманием».

Томас Гейнсборо Виконтесса Лигонье 1771.

Однако, несмотря на брюзжание Гейнсборо, ажиотаж только рос. Заказчики записывались
заранее, закупали огромные роскошные рамы для своих гостиных, а потом долго ждали,
когда у художника дойдут до них руки. Ожидание могло длиться и год, и два. «Природа
портретной живописи такова, что происходит постоянная гонка, — философствовал Гейнбсоро,
— один дурак возникает вслед за другим, точно их блоха укусила, и этого достаточно,
чтобы свести меня с ума».

Томас Гейнсборо Ричард Хёрд, епископ Вустерский 1781.

Иногда Гейнсборо не выдерживал и бросал начатую работу. Так было, когда некий аристократ
всё время переспрашивал, сумел ли Гейнсборо запечатлеть его породистую ямку на подбородке.
Или когда другой стал требовать, чтобы Гейнсборо перед каждым сеансом портретирования
являлся на утреннюю молитву. В конце концов, не выдержав перенапряжения, Гейнсборо слёг.
Положение было настолько серьёзно, что местная газета поспешила раструбить о смерти
всеми любимого живописца — это казалось неминуемым.

Однако Гейнсборо выжил.

Томас Гейнсборо Портрет четы Эндрюс 1749

Гейнсборо обожал музыку и сам был превосходным музыкантом. Дружил с музыкантами больше,
чем с художниками. Играл практически на всех музыкальных инструментах, какие только
существовали в Англии XVIII века — от цитры до виолы да гамба (прообраза современной
виолончели). Переезжая в новый город, Гейнсборо тут же вступал в местное музыкальное
сообщество. В таких кружках профессионалы и любители, вроде него, музицировали и
весело проводили время.

Томас Гейнсборо Иоаганн Кристиан Бах, сын Иоаганна Себастьяна Баха 1776

В музыке тогда чрезвычайно ценилась импровизация, а в импровизации Гейнсборо, обладавший
хорошим слухом, был очень силён. Мог исполнить на слух любую мелодию на гитаре или
скрипке, клавесине или флейте. А также на гобое, фаготе, арфе и лютне. Правда, как
говорил его приятель, Гейнсборо «никогда не хватало прилежания выучить ноты».

Томас Гейнсборо Портрет композитора Карла Фридриха Абеля с его виолой да гамба 1765.

Часто заседание музыкального кружка заканчивалось тем, что друзья-музыканты стаскивали
с головы Гейнсборо парик и начинали перебрасывать его другу другу под аккомпанемент
всеобщего хохота.

«Меня тошнит от портретов»,
— жаловался Гейнсборо. Но тут же утешался:
«Зато у меня есть пять виол да гамба!»

Томас Гейнсборо Преподобный Джон Чафи, играющий на виолончели на фоне пейзажа 1752.

Томас Гейнсборо Портрет композитора Иоаганна Кристиана Фишера 1780

Томас Гейнсборо Карл Фридрих Абель 1777

Томас Гейнсборо Анна Форд (будущая миссис Филипп Тикнесс) 1760.

Друзья у Гейнсборо были под стать ему самому — беспокойные, но весёлые и изобретательные.
Например, он дружил с человеком по имени Генри Бейт. Генри имел сан священника, но
решил посвятить себя публицистике. Журналист из него получился отменный — талантливый
и зубастый. Со многими из тех, кого задевали его статьи, Генри Бейт дрался на дуэли.
А когда решил переключиться на дела поспокойнее — музыку и сельское хозяйство, —
за ним всё равно следовало прозвище«драчливый пастор».

Томас Гейнсборо Питер Дарнелл Уилмен, Чарльз Крокатт и Уильям Кибл на фоне пейзажа 1750.

Когда Генри Бейт получил неожиданное наследство (с непременным условием, что прибавит
к своей фамилии «Дадли»), он стал издавать газету Morning Post,чуть позже основал
Morning Gerald. О Гейнсборо в его газетах писали только хорошее.

Томас Гейнсборо Уильям Уоллестоун 1750.

Еще одним другом Гейнсборо был моряк и торговый агент по имени Джеймс Кристи. Этот тоже
решил взяться за совсем новое дело — начал торговать картинами с аукциона. Происходило
всё в пыльных помещениях печатного склада на Пэлл Мэлл. Гейнсборо жил неподалёку и
иногда забегал к другу развеяться. Обычно Кристи стоял за кафедрой с молоточком и,
блистая красноречием, нахваливал очередной товар, который хотел сбыть публике.

Джеймс Кристи. 1778. Музей Пола Гетти. Лос-Анджелес

Остроумный Гейнсборо подшучивал над ним и над всей этой новой для всех ситуацией.
Кристи не обижался. Очень скоро он стал просить Гейнсборо заглядывать к нему почаще:
в дни его посещений продажи возрастали на треть. Секрет был прост: в лёгкой и веселой
атмосфере люди легче расстаются с деньгами. Так что успех аукционного дома
Christie`s начался с шуточек Гейнсборо.

Генри Бейт-Дадли. 1780. Частное собрание.

Однажды Гейнсборо не на шутку увлёкся эйдофузиконом. Так называлась штука,которую в
начале 80-х годов XVIII века сконструировал театральный художник Лоутербург.
Это было что-то вроде современного проектора слайдов — с поправкой на то, что
электричество заменяли свечи.

Проектор Томаса Гейнсборо. 1780-е. Музей

Лондонцы приняли изобретение «на ура»: уж очень им нравилось смотреть, как на стене
тёмной комнаты возникают в потоке света картины природы — леса и горы, грозы и закаты,
наводнения и пожары. Как только Гейнсборо увидел всё это — потерял покой и сон.
Мог думать только об эйдофузиконе. Немного успокоился только когда собственноручно
сконструировал копию и изготовил несколько«слайдов» — вот где пригодилось его
искусство пейзажиста. Особенно удачным вышел лунный пейзаж.

Слайд для эйдофузикона, изготовленный Томасом Гейнсборо. 1780-е. Музей Виктории и Альберта.

Хороша была и гроза. Когда во время показа за окном разразилась гроза взаправдашняя,
Гейнсборо полез на крышу, чтобы сравнить зрелище в природе с тем,которое нарисовал
сам. И с чердака, счастливый, кричал: «Лоутербург, наш гром лучше!»

Томас Гейнсборо Автопортрет с женой Маргарет и старшей дочерью Мэри 1751.

К собакам Гейнсборо относился с нежностью. Даже его первая сохранившаяся подписанная
работа — это портрет бультерьера Бампера. На обороте рукой Гейнсборо написано
«замечательно умный пёс». Собаки позировали Гейнсборо наравне с хозяевами и нередко
выходили на холсте более симпатичными, чем их владельцы. Однако не все разделяли
добрые чувства художника к «друзьям человека».

Томас Гейнсборо Тристан и Фокс 1780-е.

В 1770-м году Гейнсборо написал портрет герцога Баклёя. На нём молодой аристократ
обнимает любимую собачку. Королевское общество Эдинбурга, которому портрет был
подарен, его с возмущением отвергло: это же так неприлично!

Герцог Генри Баклёй. 1770.

Под конец жизни Гейнсборо часто ссорился со своей женой Маргарет Барр. С возрастом
она становилась всё более скупой и ворчливой. Гейнсборо быстро вспыхивал, ругался.
Но мириться шёл всегда первым: писал жене трогательную записку от имени своего пса
Фокса. А адресовалось письмецо любимому спаниелю жены Тристраму.

Томас Гейнсборо Портрет Маргарет Гейнсборо, жены художника
1778 Лондон, Галерея института искусства Курто

На Маргарет запрещённый приём действовал безотказно. Она тут же садилась сочинять
ответ собаке Гейнборо: «Мой дорогой Фокс! Ты такой добрый и любящий, а я, маленькая
несносная жёнка, всегда тебя огорчаю, так давай поцелуемся и не будем больше об
этом вспоминать. Всегда твоя любящая Трис».

Из книги Е. А. Некрасовой «Томас Гейнсборо»

Источники:

https://art-assorty.ru/7112-tomas-geynsboro.html
https://www.kommersant.ru/doc/4171076
https://bykovvg-1952.livejournal.com/522877.html