«Все само пройдет. В Японии метадоновых программ нет, как и в России
Метадоновая программа в России? Вы серьезно?
Последние несколько недель в интернете активно обсуждают вопрос внедрения в России метадоновой программы в качестве средства по снижению вреда среди наркопотребителей. Дискуссии ведутся нешуточные. Сторонники легальной раздачи метадона утверждают, что такая практика в разы снизит уровень преступности и позволит зависимому человеку социализироваться. Мне бы хотелось обозначить 3 момента, с которым вряд ли поспоришь.
Метадон не актуален для современных наркопотребителей
Метадон является синтетическим аналогом опиумного ряда наркотиков. По статистике наркоманов, употребляющих героин или морфиносодержащие препараты становиться все меньше. Сейчас наступила кошмарная эра солей и спайсов. Для того чтобы стать участником метадоновой программы в Европе, необходимо было соблюсти ряд условий. Человек должен НЕСКОЛЬКО ЛЕТ употреблять наркотики. И у него должен быть диагноз зависимости от опиоидов.
А современные наркоманы? Уже после 3-4 месяцев употребления солей и спайсов у них начинаются необратимые изменения в психике! Давайте разрешим им употреблять метадон, который никак не поможет при тяге к солям и спайсам. Однако «подсесть» на него не составляет труда. Мы уже писали об этом на нашем сайте по ссылке https://cleardays.ru/metadonovaya-programma/. Представляете? Молодые люди с разрушенной психикой от солей и спайсов стоят утром в очереди за метадоном? Комментарии излишни…
Метадон никак не решает проблему наркозависимости
Лечить наркомана наркотиками? Это же глобальное заблуждение! Сторонники метадоновой программы говорят о социализации зависимых. Однако правда о попытке внедрения метадона в Россию, на мой взгляд, была сказана одним из ведущих наркологов России Э.А.Бабаяном, который умер в 2009 году. «Пусть наркоман продолжает употребление, пока не умрёт». Как бы страшно это не звучало, но именно в таком свете я вижу попытки легализовать страшный наркотик метадон.
Ни о какой социализации речи быть не может. Это иллюзия. У человека сохраняется психологическая тяга к наркотикам. А, как известно, наркоман всегда повышает дозу. Так и с метадоном. Его с каждой новой дозой будет не хватать. И зависимый человек будет искать средства, чтобы усилить эффект («догнаться» димедролом, выпить алкоголя и т.д.).
Я наслышан о людях, которые стоят на метадоновой программе в Беларуси. 90% из них медленно умирают. У них так и не появляется работы или какой-то занятости. Ведь мысли продолжают быть сконцентрированными на наркотиках. А потом их выгоняют с программы за нарушение режима (например, они приняли дополнительно какие-нибудь транквилизаторы). И что делать этим людям? Ведь ломки от метадона не идут ни в какое сравнение даже с героиновыми. Получается, что «лечение» привело к еще большим проблемам.
Метадоновая программа без доступной реабилитации лишает человека выбора
И последний момент, на котором бы хотелось акцентировать ваше внимание. Задумайтесь! Человек употребляет наркотики, и ему предлагают выбор: реабилитация или ежедневное легальное употребление наркотика (про выбор я пишу с грустью, так как доступность реабилитаций в России под большим вопросом)? Что же он выберет? Естественно употребление! Тем более сторонники метадоновой программы дают такие сладкие обещания по поводу социализации и возвращения к нормальной жизни.
Наркотическая зависимость – это болезнь. Ее нужно лечить. Бороться необходимо не с симптомами заболевания, а взглянуть глубже. В причины наркомании. И сделать это можно лишь в том случае, если у человека есть возможность попасть в комплексную полноценную реабилитацию. А с их доступностью, повторюсь, у нас не ахти… Вот и получается, что вместо того, чтобы подумать над настоящей помощью наркозависимым, сторонники метадоновой программы выбирают более удобный вариант – раздавать наркотики легально. И наблюдать, как зависимые люди еще больше увязают в безысходности, лишившись надежды на будущее…
Ph.D. в Японии через Стипендию правильетства Японии Monbukagakusho: MEXT программа: “Стажер-исследователь”
В 2009 году я уехал по этой программе в Японию, где бесплатно закончил аспирантуру. Программа рабочая хотя и отбор достаточно серьёзный. Значительное преимущество имеют люди которые хотят именно обучаться по научным дисциплинам, так значительное число аппликантов подаёт на обучение Японскому языку и Японской культуре. Где как раз требуется высокий уровень знания японского языка. Большой плюс, для этой программы не требуется наличие международных публикацией на английском языке. Если у вас есть публикации на русском языке их можно перевести и это будет плюсом.
-Быть гражданином России.
-Не получать данную стипендию в прошлом.
-Требования к знанию языка: японский или английский на уровне достаточном для обучения. Формулировка здесь размытая, на практике нужен intermediate и выше.
Кое какая полезная информация:
1. Японский язык – при подаче документов не требуется для экзаменов и интервью, если аппликант подаёт на научные дисциплины не связанные с Японским языком. Жизнь в Японии без знания японского языка непростое приключение, но я знаю многих коллег кто успешно завершил программу без значительного изучения японского. Первые месяцы и если будет время в дальнейшем, можно будет усиленно изучать Японский язык при университете, чтобы немного наладить быт.
2. Изначально человек поступает на программу стажёр-исследователь которая продолжается от 6 до 24 месяцев в течении которых можно заниматься научной работой, а можно изучать японский язык и осваиваться в Японии.
3. Чтобы поступить в аспирантуру (Ph.D.) нужно иметь 18 лет обучения вместе со Школой. Например 10 лет школа + 6 лет Медицинский институт + 2 года ординатура. Для не медицинских специальностей нужно 10 лет школы + 5 лет университета + 3 года аспирантуры.
4. Если 18 лет не набирается, можно попробовать перейти из программы стажер исследователь в Магистратуру и уже после магистратуры поступить на Ph.D. Я так не делал, нюансов не знаю. Но знал немало студентов из России которые пошли по этому пути.
5. Перелет в Японию и обратно оплачивает правительство Японии.
6. Ph.D. полученная в Японии признается институтами США и Европы.
Стипендия: Суммы, перечисленные ниже, оплачиваются в зависимости от курса обучения. В связи с изменением бюджета правительства Японии размер стипендии может меняться каждый финансовый год. Стипендия аннулируется, если стипендиат отсутствует в университете в течение длительного периода.
Студенты, студенты в статусе «стажера-исследователя»: 143,000 йен в месяц
Для студентов магистратуры: 144,000 йен в месяц
Для студентов докторантуры: 145,000 йен в месяц
(1200-1300$ в месяц, в 2009 стипендия была немного выше около 1400$). Если получить разрешение на работу можно немного подрабатывать. Возможности для подработки сильно зависят от ваших возможностей и обстоятельств. Многие знакомые преподавали русский язык. Некоторые подработки очень необычные, я например как-то снялся в Японском сериале NHK в эпизодической роли русского солдата.
Если не ставить задачи жить в Токио и Осаке на данную сумму можно достаточно комфортно жить, на семью однако будет хватать с некоторой экономией. У многих моих коллег по программе в Японии жили не работающие супруги с детьми.
https://www.ru.emb-japan.go.jp/itpr_ru/STUDENT_2020.html – Подробности программы и документы за прошлый год. В начале февраля 2020 Японское посольство и консульства опубликуют подробности подачи документов на 2021. Весь процесс от подачи документов до выезда в Японию занимает около года.
Подавать документы можно по почте в посольство или консульство Японии своего региона. В 2008 году я заносил в посольство лично, но сейчас могло измениться и возможно подавать можно только по почте.
Если по конкурсу документов вы пройдете вас пригласят на экзамен. Он состоит из Английского и Японского языков 3 уровней сложности. Если японского вы не знаете, в экзамене по Японскому языку вы всё равно принимаете участие, отвечайте наугад, какие-то баллы наберите. Все экзамены это выбор из 4 вариантов правильного. Экзамен заполняется простым карандашом.
По результатам экзаменов Вас (возможно) пригласят на интервью где вы должны объяснить комиссии, чем ваше обучение в Японии принесет ей пользу и чем вы собираетесь заниматься.
По научным дисциплинам ответить на этот вопрос достаточно просто. В целом интервью простое, поскольку вас специалиста, оценивают сотрудники консульства (в вашей области не специалисты).
Если прошли интервью вам выдадут сертификат на обучение и контактную информацию Японских вузов.
Нужно будет за несколько месяцев найти профессора который вас с этой стипендией возьмет к себе на кафедру и отправить ему этот сертификат на подпись, после чего, получить от него подписанный документ о принятии вас в программу и отнести этот документ в посольство.
За несколько недель до вылета вам в посольстве оформят студенческую визу, если я правильно помню виза G. (Полагаю от Gakusei).
Вылет в Японию как правило либо начале Апреля либо в начале Октября у вас будет возможность выбрать либо Апрель или Октябрь, чтобы спланировать завершение дел в России. Однако дату и время вылета выбрать вы не сможете.
Контактный телефон Информационного отдела Посольства Японии в России: (495) 229-2574
https://vk.com/mextscholarship – подборка полезной информации о заполнении документов и других нюансах программы от участников прошлых лет.
Что-то могу рассказать о своем опыте, но мои знания устарели на 10 лет.
Наука
Медицина
«У нас установка, что наркоман должен страдать»
По отношению к метадоновой терапии наркомании Россия отличается от всего мира
После воссоединения Крыма с Россией наркоманы с полуострова остались без заместительной терапии. «Газета.Ru» рассказывает о ее плюсах и минусах, а также о международном опыте применения метадона вместо героина.
ВОЗ одобряет, Россия — нет
Одним из последствий присоединения Крыма к России стало то, что 800 жителей Крыма с наркотической зависимостью, участвующие в программе заместительной метадоновой терапии, оказались без необходимого препарата.
Подробнее:
Ученые объяснили механизм воздействия кокаина на нервную систему
Причина проста: на Украине эта программа действовала, в России — нет. В России метадон входит в список наркотических средств и психотропных веществ, оборот которых запрещен. Соответственно, метадоновая заместительная терапия также запрещена.
Метадоновая заместительная терапия состоит в том, что пациенту, который употребляет тяжелые опиоидные наркотики, например героин, заменяют его метадоном.
Метадон пациент получает под контролем врача в строго определенной дозе. Он должен регулярно посещать врача, сдавать анализы и принимает обязательство не колоть наркотики внутривенно. В идеале дозу метадона постепенно снижают, вплоть до полной отмены.
Метадон относится к группе опиоидов, как и героин. Это опиоидный анальгетик, и в этом качестве за рубежом он применяется в клинике. В организме он воздействует на центральную нервную систему, сердечно-сосудистую систему и гладкую мускулатуру, оказывает обезболивающее и успокаивающее действие. При приеме метадона эйфорический эффект более слабый. Но его передозировка опасна, он угнетает дыхание, кровообращение — вплоть до смерти.
Возникает вопрос: чем метадон лучше героина? К нему медленнее развивается привыкание.
Он вызывает гораздо меньшую эйфорию, чем героин, а значит, и меньшую психологическую зависимость. Эффект метадона более длительный — 24–36 часов, а героин действует около 6 часов.
Одно из самых главных отличий — метадон не колют, а употребляют в виде сиропа (другой препарат для заместительной терапии, бупренорфин, — в виде таблеток), а значит, наркоманы «слезают с иглы» и перестают распространять ВИЧ и гепатит.
Подробнее:
Ученые из Беркли через дыру в черепе мыши увидели, как наркотик образует доминанту в мозгу
Отношение к метадоновой терапии абсолютно разное в России и во всем остальном мире. Наверное, ни в одной другой медицинской проблеме, даже в эвтаназии, наша страна не стоит настолько на особых позициях. Программы заместительной метадоновой терапии проводятся в 106 странах мира: во всех странах Америки и Западной Европы, во многих странах Восточной Европы и Балтии и даже в большинстве стран СНГ (кроме России и Туркменистана).
Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), так же как и ООН, официально поддерживает заместительную терапию и считает ее одним из наиболее эффективных методов лечения опиоидной зависимости.
Объединенная позиция ВОЗ, Управления ООН по наркотикам и преступности и Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИД выражена в данном документе:
«В результате применения этого метода обычно существенно сокращается употребление запрещенных опиоидов, снижаются уровни преступности и смертности вследствие передозировки, а также уменьшается количество случаев поведения с высоким риском инфицирования ВИЧ»; «заместительная поддерживающая терапия опиоидной зависимости более эффективна по сравнению с плацебо и с детоксикацией, используемой как отдельный метод лечения»;
«Смертность среди лиц с опиоидной зависимостью, получающих поддерживающую метадоновую терапию, составляет 25–33% аналогичного показателя среди не охваченных подобной программой».
Сейчас только в странах Евросоюза более полумиллиона пациентов участвуют в программе метадоновой терапии, а в мире — более миллиона. Есть и другие препараты для заместительной терапии: бупренорфин, диаморфин и прочие. В программу заместительной терапии принимают только людей со стажем опиоидной зависимости и неудавшимися попытками отказаться от наркотика другими способами. А в некоторых странах (Швейцария, Австралия, Дания) метадоновые программы заменяют героиновыми программами, в которых наркоманам в медицинском центре выдают легальный героин. О героиновой программе в Дании пишет Анна Саранг, президент Фонда содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова.
Pro et contra
Вот какие аргументы приводят сторонники заместительной терапии.
Участие в программе вовлекает людей в контакт со специалистами, поддерживает в них мотивацию к лечению. Принимая метадон контролируемо и под наблюдением врача, они комфортно себя чувствуют, не испытывают ломки, а значит, не одержимы непреодолимой тягой уколоться. Отказ от инъекций ставит заслон распространению ВИЧ и гепатита, лечение проводится амбулаторно. В отличие от героина метадон дешев, поэтому наркоманы не пускаются во все тяжкие, чтобы достать денег на дозу, они возвращаются к жизни в обществе — соответственно, снижается преступность.
«Прежде всего этот метод выводит потребителей наркотиков из криминала, — сказал «Газете.Ru» координатор уличной социальной работы с потребителями наркотиков Фонда Андрея Рылькова Максим Малышев. — Им не надо воровать и добывать деньги нелегальным путем. Второе, он социализирует: люди могут находиться дома, с семьей, могут искать работу и чувствовать себя членами общества.
Подробнее:
Действие марихуаны имитировали без вреда для здоровья
Третье, они становятся видимыми в медицинском поле зрения, они могут получить медицинскую консультацию. У них намного меньше шансов заразиться ВИЧ и передать вирус кому-то другому. А уже имеющиеся у них заболевания они могут вылечить».
Но и у противников есть аргументы. Они говорят, что у метадона более продолжительный, чем у других опиоидов, синдром отмены: у героина он длится около двух недель, у метадона — около месяца.
Получается, что отказаться от метадона сложнее, чем от героина. Говорят, что метадон токсичен и его длительный прием сопровождается поражением различных органов, а из организма он выводится медленно.
Считают, что в половине случаев пациенты совмещают прием метадона с инъекциями героина, что легко может привести к передозировке. Самый же главный аргумент — что замена одного наркотика другим не решает проблему наркотической зависимости.
Позиции российских наркологов
Алексей Надеждин (НИИ наркологии Минздрава России) приводит данные, согласно которым
в случае правильного применения заместительной терапии в комплексе с социально-реабилитационными мерами полного излечения от наркомании достигают от 10 до 20% пациентов.
Хотя, по его словам, от 10 до 15% больных прекращают получать метадон и возвращаются к инъекционной наркомании.
«Самый вредный миф — о безвредности заместительной терапии, особенно метадона, — пишет Надеждин. — Он дает массу осложнений. Только в начале обширного списка побочных эффектов — невропатии, специфические изменения центральной нервной системы, приводящие к снижению интеллекта».
В то же время, Алексей Надеждин признает целесообразность применения заместительной терапии для беременных женщин и ВИЧ-инфицированных.
«У меня отрицательное мнение о метадоновой терапии, — сказал «Газете.Ru» профессор Ашот Саркисян, председатель Пироговского движения врачей России. — Нельзя бороться с наркотиком путем другого наркотика».
Противоположный взгляд на проблему — у российского психолога, психиатра и нарколога, профессора Казанского государственного медицинского университета Владимира Менделевича. По его мнению, «заместительную поддерживающую терапию опиоидной зависимости (героиновой наркомании) можно рассматривать как одну из наиболее этически оправданных и гуманных методик. А ее запрет — как нарушение принципов биомедицинской этики и медицинского права.
В то же время российская наркология фактически исповедовала (и продолжает исповедовать) репрессивную немедицинскую стратегию в оказании помощи наркозависимым пациентам.
В наркологических лечебных учреждениях господствует абстинентная парадигма, то есть ориентация на полное воздержание от наркотиков как основной критерий успешности лечения».
О сворачивании программы заместительной терапии в Крыму говорил главный нарколог Минздрава РФ Евгений Брюн. ПО его мнению, в стране надо создать систему медико-социальной реабилитации наркозависимых, не ограничиваясь детоксикацией. Он подчеркивает, что метадон токсичен и отрицательно влияет на мозг, вызывая слабоумие. Брюн считает, что заместительная терапия это наиболее дешевый, но наименее ответственный подход государства к лечению наркомании.
«У меня более сложное отношение к заместительной терапии, – сказал «Газете.Ru» Алексей Надеждин. – Я не выступал против прекращения программы для наркозависимых в Крыму. Несмотря на то, что заместительная терапия не свободна от осложнений, вопрос ее применения в Крыму надо было решать как-то более деликатно».
«Им проще говорить, что это не наш путь»
Максим Малышев, координатор работы с уличными потребителями наркотиков, ответил еще на несколько вопросов «Газеты.Ru»:
— Что вы скажете на аргумент о том, что от метадона отвыкнуть сложнее, чем от героина? Или большинство людей принимает его пожизненно?
— Синдром отвыкания от метадона очень растянут во времени, но есть средства, с помощью которых людей с него выводят. У меня есть знакомые, не россияне, которые были на метадоновой программе, социализировались и пришли к тому, что не хотят больше зависеть от замещающих препаратов. И они успешно вышли из программы.
С другой стороны, даже если человек пожизненно принимает эти препараты, это лучше, чем если он принимает уличные наркотики.
Подробнее:
Регулярный прием метамфетамина разрушает гемато-энцефалический барьер человека
По статистике, при самых хороших формах наркологической помощи удается добиться долгосрочного воздержания у 15–20% людей. Но это почти фантастика. Сейчас в нашей наркологии это 5–10%. А остальные снова возвращаются к употреблению наркотиков, так что лучше, если это будут медицинские препараты под контролем врачей.
— Но метадон — токсичный препарат, и специалисты говорят, что при длительном применении он наносит большой вред.
— Это все равно не сравнимо с уличными наркотиками, особенно плохого качества. Но действительно, метадон — препарат уже довольно-таки устаревший. Гораздо лучше бупренорфин, который дороже и гораздо менее токсичен.
— А как быть с тем, что многие пациенты сочетают заместительные препараты с инъекциями других наркотиков?
— Так бывает, если плохо налажена работа с больными. Иногда им действительно мало назначенных доз. Но ничто не мешает врачу назначить большую дозу, чтобы они чувствовали себя комфортно. Во многом это наследие советских наркологов, которые убеждены, что наркоман должен страдать. Иногда такие случаи — признак плохо налаженной социальной работы. Потому что вывести человека из уличной наркомании — это не только дать ему препарат, но и цель в жизни, желание развиваться. Должна оказываться психологическая, социальная помощь.
— Как вы считаете, в чем причина такого различия в подходах к лечению наркомании в России и во всем мире? Чем в этом отношении Россия отличается от других стран?
— У меня представления, что все наши суждения обусловлены не доказательствами, а какой-то идеологией и морализаторством: «Наркотики — это плохо!» Ну да, плохо. А что мы можем сделать для того, чтобы этот крест уменьшить, для людей и для общества? Во всех странах действуют программы: снижения вреда, заместительной терапии.
Но у нас почему-то такие установки, что наркоман должен страдать. Любой чиновник может прочитать документы ВОЗ, но они почему-то этого не делают, им проще говорить, что это не наш путь, у нас это не получится. Хотя в Китае, Иране, Ираке — у всех получается.
Мы иногда пытаемся положить людей в наши наркологические клиники, но это ужасно. Кажется, что наши наркологи существуют не для того, чтобы лечить людей, а чтобы получать зарплаты, писать диссертации и так далее. А чтобы лечь в нашу наркологическую больницу, нужно пройти все круги ада.
Источники:
https://www.b17.ru/blog/metadonovaya_programma_v_rossii/
https://pikabu.ru/story/phd_v_yaponii_cherez_stipendiyu_praviletstva_yaponii_monbukagakusho_mext_programma_stazherissledovatel_7172756
https://www.gazeta.ru/science/2014/07/28_a_6148965.shtml
