Встреча с неприкасаемым. Pozzo di Borgo – ароматный след в Истории

Встреча с неприкасаемым. Pozzo di Borgo – ароматный след в Истории

• ЖАНРЫ
• АВТОРЫ
• КНИГИ 589 562
• СЕРИИ
• ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 548 321

Филипп Поццо ди Борго

Оригинальное название: «A Second Wind» – Philippe Pozzo di Borgo

Пострадав в результате несчастного случая, богатый аристократ Филипп нанимает в помощники человека, который менее всего подходит для этой работы, — молодого жителя предместья, Абделя, только что освободившегося из тюрьмы. Несмотря на то, что Филипп прикован к инвалидному креслу, Абделю удается привнести в размеренную жизнь аристократа дух приключений.

По книге снят фильм, Intouchables, который в российском прокате шел под названием 1+1.

«Он был просто невыносимым, самодовольным, горделивым, жестоким и непоследовательным человеком. Без него я бы сгнил заживо. Он был моим дьяволом-хранителем».

Будучи потомком двух знаменитых французских семей и директором одного из самых известных в мире домов шампанских вин, Филипп Поццо ди Борго был не из тех, кто привык просить о помощи. Тогда, в 1993 году, сразу после диагностирования неизлечимого заболевания у его жены, несчастный случай на параплане оставил его полностью парализованным.

Коротая дни за высокими стенами своего дома в Париже, Филипп обнаружил, что стал современной версией «неприкасаемого» – неспособным общаться с кем-либо, потому что люди боялись общаться с ним. Единственным, на которого не влияло состояние Филиппа, оказался человек, всю жизнь стоявший на отшибе общества, – Абдель, безработный, бездомный алжирский иммигрант, который станет его невероятным опекуном. Между трагичными и смешными событиями он поддерживал жизнь Филиппа следующие десять лет.

«Второе дыхание», на основе которого снят фильм «Неприкасаемые» – это вдохновляющая история о двух людях, которые отказались просить о помощи, чтобы затем изо всех сил помогать друг другу.

Филипп Поццо ди Борго провел свое детство в Париже, Лондоне, Амстердаме, Тринидаде, Марокко, Алжире и Корсике. Сейчас он живет в Марокко. Потомок графов Поццо ди Борго и маркизов де Вогюэ, он также является бывшим директором винодельческого дома Поммери[1].

Посвящается моим детям, «чтобы работа продолжалась».

Линией разлома, проходящей через мои кости, через каждый мой вздох, мог бы стать день аварии: 23 июня 1993 года, когда я был парализован. Но 3 мая 1996 года, в день Святого Филиппа, умерла Беатрис. Так что теперь у меня нет прошлого, нет претензий к будущему, есть всего лишь боль, которую я чувствую каждую секунду. Я потерял Беатрис, и меня переполняет вездесущее чувство потери. И все же есть будущее, это наши двое детей, Летиция и Робер-Жан.

До аварии я был кем-то, кто стремится оставить свой след в этом мире, поучаствовать в событиях. С тех пор я стал жертвой бесконечных мыслей, а со смертью Беатрис, и пленником бесконечного горя.

Туманные, расплывчатые воспоминания вышли из этих руин, воспоминания, которые, смешиваясь с болью паралича и траура, размывались во время моих бессонных кофеиновых ночей. Поискав глубоко внутри себя, я обнаружил портреты людей, которых я потерял. Тогда мои длинные, молчаливые бдения начали возвращать давно забытые моменты счастья. Моя жизнь текла мимо меня в потоке образов.

Я не мог говорить в течение первых нескольких месяцев после аварии, потому что мне была сделана трахеотомия, операция по установке трубки в горло для подключения к аппарату искусственной вентиляции легких. Один мой друг установил компьютер и соорудил набор элементов управления для меня под подбородком. Алфавит постоянно прокручивался на экране, и всякий раз, когда я останавливал курсор, выбиралась одна буква. Медленно эти буквы сливаются в слова, предложения, абзацы. Я выбирал правильные слова, так как изнурительные усилия, необходимые для их ввода, обязывали к точности. Каждая буква имела свой вес, вставая, как якорь. Мне очень понравилась дотошность всего этого. И у меня был товарищ по оружию, Жан-Доминик Боби[2], автор книги «Скафандр и бабочка», который писал миганием и умер, когда дошел до последней буквы.

Мои собственные слова душат меня, когда я думаю о тех, кто умер в одиночестве, не имея возможности говорить, не чувствуя ни малейшей надежды.

Лежа в постели по ночам, я плохо сплю. Я парализован, в конце концов. Через некоторое время после того, как трубка из трахеи была удалена, и я мог снова говорить, мне положили на живот магнитофон. Он останавливается, когда наступает тишина, и не запускается снова, пока что-то новое не будет сказано. Я никогда не знаю наверняка, были ли записаны мои слова. Часто я не могу подобрать нужных слов. Очень трудно рассказывать историю, когда вы не сидите за столом, подперев ваш лоб левой рукой, с листом бумаги перед собой. Когда вы не можете просто писать, не задерживаясь, зачеркивать каракули или начинать новый лист. Когда есть только голос кого-то, кто мог бы быть мертв, и магнитофон безвозвратно записывает то, что вы говорите. Ни возвращений к написанному, ни редактирования. Снимки прерывистой памяти.

Сейчас я упустил нить своего повествования. Лежу в темноте, и все мое тело болит. Мои плечи горбятся, я чувствую стреляющие боли справа вверху, как будто в меня воткнули нож. Я должен это остановить. Мой кот Фа-диез прекрасно проводит время, карабкаясь по моему телу, которое дрожит и выгибается назад, как будто умоляя и прося чего-то у Бога. Спазмы и сокращения, всего этого слишком много для меня, от бессилия наворачиваются слезы. Кот, как обычно, являет собой картину веселого безразличия. Он проводит всю ночь, играя на мне, как если бы он нуждался в моей судорожной дрожи, чтобы чувствовать себя живым.

У меня под кожей постоянно горит огонь, от моих плеч до кончиков пальцев рук и ног, все раскалено и готово вспыхнуть в любой момент. По огню в своем теле я могу предсказать, будет ли завтра хорошая погода или дождь. Я чувствую жгучую, изматывающую боль в руках, ягодицах, бедрах, в коленях, у основания икр.

Они четвертовали меня, вытянув руки и ноги в надежде, что это принесет мне некоторое облегчение, но боль не ослабевает. Они называют это фантомными болями. Призрак моей задницы! Я плачу, потому что мне больно, не потому, что грустно. Жду слезы, которые дают мне некоторую передышку, плачу, пока не впаду в оцепенение.

Раньше мы занимались любовью ночью при свечах, шепча друг другу. Она засыпала в ранний час на изгибе моей шеи. Я до сих пор с ней разговариваю.

Иногда, больной от одиночества, я обращаюсь к Флавии – студентке института кинематографии. У нее лучезарная улыбка, пышные губы, насмешливая левая бровь. Когда она стоит спиной к окну в своем развевающемся светло-голубом платье, она не понимает, что могла бы с таким же успехом ничего не носить, что ее двадцатисемилетнее тело все еще может вызывать видения. Я позволил ей все переписать, я лишен приличий, а она пронизана светом.

Кот возвращается, чтобы снова сесть мне на живот. Когда он шевелится, мое тело временами как будто возмущается пребыванию здесь кота, а не Беатрис.

И все же я должен говорить о хороших временах, должен забыть страдания. Почему бы не начать с текущего момента моей жизни, когда смерть желанна, потому что воссоединит меня с Беатрис. Я покину тех, кого люблю, чтобы быть с той, которую люблю больше всего на свете. Даже если рая и не существует, я верю, что он будет там, где будет она, потому что она очень в него верила. Потому что это то, чего хочу я. Освободившись от всех наших страданий, мы будем вместе там, сплетенные в объятиях друг друга, наши глаза закрыты для вечности. Шелест шелковых крыльев, развевающиеся светлые волосы Беатрис.

Беатрис, сущая на небесах, спаси меня.

Когда-то я жил, чувствовал, осязал. Теперь я парализован, я потерял почти все ощущения в своем теле. Но, несмотря на это, где-то среди мучительной боли, есть еще восхитительные воспоминания о чувствах, которые покинули меня.

Восстановление в памяти ощущений, которые испытывало мое искалеченное тело, сантиметр за сантиметром, воспоминание за воспоминанием, – это одна из форм выживания. Путь назад от моего нынешнего неподвижного состояния, расстановка хаотической массы мимолетных ощущений в некое подобие хронологической последовательности помогает вернуть мое прошлое и связать две мои совершенно разные жизни воедино.

Pozzo di Borgo

Во дворце с 1740 года ни разу не красили стены, только чистили ваткой, и они как новые.
Фото Александра Тягны-Рядно

Ренье Поццо ди Борго – французский архитектор, много работающий в России. Его брат построил под Питером завод. Россия для них – скорее предопределенность, чем личный выбор. Их предок, Карл-Андрей или Карл Осипович Поццо ди Борго, по-французски Шарль-Андре, был послом Александра I и Николая I. В те времена подданство не играло существенной роли, важно было – кому служишь.

Братья принимали меня в Париже во дворце Поццо ди Борго. Ренье подарил мне книгу: «Наполеон и Поццо ди Борго», которую сам перевел с английского на французский, автор предисловия – князь Шарль Наполеон, потомок Бонапарта. Оказывается, карта мира была перекроена не почему-нибудь, а из-за личных отношений двух корсиканцев: Карла-Андре Поццо ди Борго и Наполеона Бонапарта. Книгу, написанную профессором истории Торонтского университета Дж. Мак-Эрлином, Ренье подписал мне так: «История двух молодчиков, которые своими талантами перекроили Европу». А Шарль Наполеон поставил эпиграфом к своему предисловию провидческую цитату из Ж.-Ж. Руссо: «У меня есть предчувствие, что однажды этот маленький остров нас удивит».

И Наполеон, и Поццо происходили из семей мелкой аристократии, они были кузенами и ближайшими друзьями. Семьи их дружили с XVI века. Карл-Андре начал свою карьеру в 19 лет как адвокат отца Наполеона. Но события повернулись таким образом, что правитель и герой Корсики того времени, Паоли, которого боготворили оба юноши, Шарля-Андре оценил и приблизил, а Наполеона – нет. Наполеон обиделся, и пути двух сторонников Французской революции стали стремительно расходиться, поскольку ситуация на Корсике требовала занять определенную позицию: либо за Францию, либо против нее. Целью Паоли, отвоевавшего Корсику у Генуи, было отделение ее от Франции. И Поццо способствовал тому, чтоб остров перешел в руки англичан. Так он стал до конца жизни монархистом, а Наполеон – ненадолго республиканцем.

При английском владычестве Шарль-Андре возвысился до премьер-министра Корсики и изгнал оттуда бывшего друга, а ныне врага, Бонапарта. Только поэтому Наполеон стал Наполеоном, а так бы сидел себе дома или попробовал завоевать Италию – он делился этой мальчишеской мечтой с Поццо: будь, мол, у него десять тысяч солдат, он бы стал итальянским императором. Теперь же Бонапарт должен был утвердиться в Париже и отомстить Поццо. Едва став консулом, первым делом он издал указ об изгнании Поццо с Корсики, которая снова вернулась к французам, находиться же во Франции было теперь для Поццо самоубийственно. Он поехал в Лондон, где король положил ему пенсию, а потом перебрался в Вену, пытаясь собрать там антинаполеоновскую коалицию. Познакомился с русскими, ему посоветовали написать Александру I прошение о принятии его на российскую дипслужбу, и царь принял его, о чем не только не пожалел, но, напротив, сделал его своим советником, послом во Франции, порученцем повсюду в Европе. Поццо участвовал и в сражениях – сперва в Италии с Суворовым, потом в битве при Ватерлоо, царь послал его своим представителем на Венский конгресс, Поццо улаживал отношения России с Англией, Турцией, Польшей, по его совету Севастополь был превращен в крепость – короче, Поццо был выдающимся дипломатом, всецело преданным России. Целью его жизни была месть Наполеону (который тоже просился на русскую службу, еще в начале своей карьеры, но его не взяли), а поскольку Поццо хорошо знал слабые места императора, то был чрезвычайно ценным человеком для всей антинаполеоновской коалиции. Как сказал сам Карл-Андре после Ватерлоо: «Наполеон мог стать хозяином мира, если б не было еще одного человека. Этот человек – я». От имени всех европейских стран ему было поручено просить Людовика XVIII стать королем Франции. Когда Александра сменил Николай I, Поццо продолжал оставаться послом и сумел убедить нового царя, что тот должен признать избрание королем Людовика-Филиппа (которого Николай не принимал как республиканца, «короля-гражданина»), иначе России грозил бы полный разрыв с Францией и со всей Европой.

Шарль-Андре получил все высшие российские награды (Андрея Первозванного, Александра Невского, Владимира, Св. Анны, Св. Георгия), звания генерала от инфантерии и генерал-адъютанта, Франция же пожаловала ему титулы графа и пэра. Так вот, этот самый Поццо ди Борго, забытый в России, купил в 1834 году в центре Парижа, в седьмом округе, дворец. Сегодня он невидим прохожим, поскольку обнесен высокой стеной, одно крыло дворца арендует Карл Лагерфельд, сдаются и другие части, но владельцев нынешних – 12 человек, и они не могут поделить дворец между собой, потому решили его продать. Ренье показывает мне дом, где все связано с Россией: коллекция русских ваз, подаренных Карлу-Андрею императором Александром, российский герб на камине и рукописная книга-указ Николая I о даровании Поццо ди Борго права поместить двуглавого орла на свой фамильный герб, портреты Поццо на фоне Кремля и с видом на площадь Согласия, открывающимся из тогдашнего русского посольства в Париже, теперь в этом здании – посольство США. Два портрета 1814 года: усталый Наполеон и торжествующий Поццо. Побежденный и победитель. В 1965 году семьи Наполеона и Поццо ди Борго помирились, при встрече оказалось, что потомок Наполеона – под два метра ростом, а потомок Поццо, отец Ренье, – низкоросл, прямо как их знаменитые предки с точностью до наоборот.

Поразило, что во дворце с 1740 года ни разу не красили стены, только чистили ваткой, и они как новые. Правда, Лагерфельд испортил как мог свою обитель, закрасив позолоту белой водоэмульсионкой, к тому же оказалось, что один из законодателей мод живет в страшном бардаке. Все свалено кучами, а к ним прилеплены бумажки: «Не трогать». Мне говорили, что у Лагерфельда прескверный характер, вид его жилища говорил о том же. Очевидно, что бессменный предводитель «Шанели» никого к себе не приглашает, да и я всего лишь «подсматривала» в его отсутствие, поскольку хозяин хотел показать мне весь дом.

Дворец построен был в 1707 году, здесь и до Поццо жили послы, а семья Карла-Андре осела надолго, стараясь поддерживать дворец в форме – реставрировали его мастера из Версаля, но теперь – сказке конец. Ренье хотел бы, чтоб их имение досталось России, а не арабскому шейху (больше ни у кого денег не водится): жаль, если этот почти музей российско-французской истории перестанет существовать.

Pozzo di Borgo – парфюмерная история одной семьи

Прочитала замечательный обзор на ароматы нового бренда Pozzo di Borgo, и вспомнила , что у меня есть два пробника ароматов этого бренда
19 Mai 1957 аромат для мужчин и 24 Octobre 1985 для женщин

Всего на сегодняшний день выпущено 5 ароматов. В названия легли даты рождения членов корсиканской семьи Поццо ди Борго. Касаемо идеи создания и увлекательные рассказы о некоторых членах прекрасного семейства , вы можете прочитать по встроенной выше ссылке.

Мне если честно совершенно не понравилась идея с датами рождения. Как их запомнить? Зачем их запоминать? К чему мне нужны даты рождения каких-то членов, какой-то семьи? Я имея всего два пробника путаюсь и не могу их запомнить. Ничего против дат в названии парфюма не имею, но если это знаковые даты каких-то исторических эпохальных событий, которые знают все и они относятся к категории общих, обязательных знаний. А все остальные наборы цифр , тем более с датами рождения неизвестных людей, задерживаются в голове не более, чем на 0,5 сек.

И я вам скажу, что семейство Поццо ди Борго похоже не малое , и кому нужны эти колонки с датами их появления на свет? Я почему-то начинаю раздражаться. Пробники во время знакомства издергала. Беру в руку и понимаю , что опять забыла ху из ху? Открываю нюхаю, понимаю, – ага! это Ж, а это – М. Но в этот же момент забываю даты. Поэтому написать впечатление лишь на два аромата, для меня сродни квесту. И даже поймала себя на мысли , что раздражение по этому поводу у меня переносится в какой-то степени на ароматы.

А как их продавать? Бедные консультанты. Надо же им будет про биографии всех участников генеалогического древа (какого-то там семейства) рассказать, про их связь с эпохами и поколениями, идею, характер аромата , связать с персонажем кому посвящен и еще даты все запомнить! Это кошмар! Не завидую короче тем , кого поставят на продажу этого бренда. Какой интерес мне до чьей-то дочки, внучки, зятя, деверя, снохи и золовки? Увлеченно можно рассказывать о каких-то культовых личностях в истории или о членах своей семьи, которые тебе дороги и дороги воспоминания о них. А здесь? . какая мотивация их запоминать? Ну ладно бы имена еще .. А даты рождения чьих-то свекровей , тещ и дедушек мне зачем?

Итак пока всего 5 ароматов

24 Octobre 1985,
19 Mai 1957,
23 Janvier 1984,
27 Fevrier 1950,
8 Mars 1764

24 Octobre 1985

это аромат для женщин, принадлежит к группе ароматов фужерные фруктовые, выпущен в 2014. Парфюмер: Mathilde Bijaoui. Верхние ноты: Мята, Грейпфрут, Бергамот и Ром; ноты сердца: Водные ноты, Груша, Роза, Кардамон, Гальбанум и Черная смородина; ноты базы: Ветивер, Полынь и Амбретта.

Аромат неплохой. Собран так, что не имея перед глазами парфюмерной пирамиды вы ничего конкретного не назовете. Да даже глядя в пирамиду можно лишь покивать, как китайский болванчик – Ага-ага! Наверное мята, ну да! ну да! Наверное цитрусы. Смородина. Да не может быть! Полынь? – возможно-возможно.

Поэтому я скажу лишь , что он фужерно-зеленый-мускусный. Мускуса нет в пирамиде. Поэтому предположу молекулу типа гедиона которой размягчено все и срезаны колючки. Все до одной!

Он своей зеленой мягкой ватой мне что-то очень напоминает. Какие-то обрывки причем как из люкса типа Balenciaga B, так и из ниши , тпа Boadicea ( рубиновая коллекция Pure Narcotique, Back to Paradise) , напоминает какие-то ароматы с плющом.
Особенным, его делает абсолютная отшлифованность и плотность. Это тот случай , когда можно сказать о нем как о зеленом, жирном , свежем и плотном тумане. Легкая пряность зелени слегка услащенная и накрытая белым пухом. Стойкость сумашедшая для свеже-зеленого мускуса. Кажется, что это желе из зеленого тумана. Оно не едкое, нет ни одной искры или колючки.

Это какое-то полынно-пряное фраппе с пенкой на мякоти вареной груши, вареного грейпфрута и украшенное мятным листиком. Охлажденное и зеленоватое.
Понимаю, что по описанию не аппетитно. А никто и не обещал , что будет аппетитно. Но на самом деле неплохо.

Могу сказать, что это такой жирный свежак с феноменальной стойкостью и средним желейным мягким шлейфом.
Стойкость не менее 10-12 часов , потом остатки на коже сидят до суток.
Но нет эффекта сверла и оскомины. Ни единого намека на одеколонистость.
Мускусно-зеленый охлаждающий пряный мусс со сладинкой. В базе специфическая и активная растительная амбра с бледно-зеленым окрасом.

– это аромат для мужчин, принадлежит к группе ароматов фужерные водяные, выпущен в 2014. Парфюмер: Sonia Constant. Верхние ноты: Лаванда, Эвкалипт и Папоротник; ноты сердца: Гелиотроп, Бессмертник и Морская вода; ноты базы: Ваниль, Лабданум и Перуанский бальзам.

Пирамида с сайта Фрагрантика. Вот не верьте классификации фужерные водяные! Даже близко не фужер и тем более не водяной.

Это тема сухого бессмертника. Причем украсили так , что по ощущениям там алкоголь и табак. Я его назвала – ода сухому пьяному бессмертнику.

Пошла за дополнительной информацией. И вот что нашла про него

“Железный кулак в бархатной перчатке.

19 1957 MAI – текстурированный аромат , который вызывает осязательные сенсации, состоит из большого количества основных натуральных материалов, с передозировкой кориандра, лаванды и гелиотропа, который дает ему огромную силу. Скалистые, кисло-сладкие примечания делают его ароматом, который и силен и сложен: железный кулак в бархатной перчатке”.
Соня Констант, парфюмер

Я его ощущаю как , сухой глинтвейн из бессмертника. Причем бальзамичность есть, но она не тягучая, а тоже по ощущению сухая. Даже ваниль заявлена как dry-down absolute. Стойкость аромата высокая. Не менее 10 часов. Шлейф небольшой, очень плотный, но далеко не убегает. Скорее будет в большей степени ощущаться носителем, чем окружением.

При малейшем передозе аж в горле першить начинает ( особенно на старте) При соблюдении дозы – хорош! Особенно рекомендую любителям и ценителям бессмертника и сухих пьяненьких нот. Чем-то по стилю напоминает Le Mat Menditorossa, только более специевый , чуточку послаще и более мужской. Он не грубый, нет. Думаю многие мужчины оценят. Собран хорошо.

В целом ароматы интересные. Стойкие и туго собраны. При этом не выглядят тяжеловесами и при всей пряно-специевое нагрузке нет ощущения грязности или размазаности. Прямых клонов и похожестей не назову. Цена не высокая, около 110€ , при хороших фактологических показателях, делает их очень привлекательными для знакомства и покупки. Но с названиями надо что-то делать. Эти цифровые семейные, никому не интересные и не запоминающиеся коды – не самая правильная стратегия для продаж.

Источники:

https://www.litmir.me/br/?b=214548&p=1
https://www.ng.ru/style/2008-07-29/8_diborgo.html
https://fragramator.livejournal.com/175458.html