Большая якиманка 43 посольство франции. Русские тайны во «французском» особняке

Русские тайны во «французском» особняке

Многие желают попасть внутрь этого красивейшего особняка на Якиманке, но сейчас сделать это ни в день музеев, ни в какие другие дни невозможно — не открывает он своих дверей для посетителей. И не только потому, что там резиденция французского посла в Москве, а быть может по каким-то иным загадочным причинам? Но об этом по порядку. Этот дом полон всевозможных легенд и реальных исторических событий. Некоторые старые москвичи вообще считают его проклятым и заверсту обходят.

архитектор Поздеев Николай Иванович

А дело было вот как. Задумал в конце 19 века богатый купец Николай Васильевич Игумнов, совладелец торгово-промышленного товарищества «Ярославская Большая Мануфактура» и владелец золотых приисков в Сибири, построить на месте усадьбы своего детства в конце Якиманки небывалый дворец на сумму никак не меньше миллиона. И выписал он себе из Ярославля главного городского архитектора Николая Поздеева. Нравилось купцу и место, которое напоминало о беззаботном детстве и надо было куда-то поселить свою любовницу – танцовщицу Любушку. Якиманка, как тогдашний московский пригород, была для этого местом подходящим. Задумал Поздеев покорить Москву своим произведением – нарисовал роскошное здание в старорусском стиле, с башенками, крылечками, каменными кружевами, красочными изразцами, витыми колоннами, высокими шатровыми крышами, колоколенками и сводчатыми арками. Богач Игумнов не скупился – выписал особый кирпич из Голландии, камень из Италии, люстры из богемского хрусталя, изразцы заказал на самом престижном Кузнецовском фарфоровом заводе. И получился прекрасный дворец, точно из сказки, дом-шкатулка. Но неоднозначно прежние москвичи отнеслись к такому творению. То ли от зависти и злобы, то ли от отсутствия вкуса или моды на такое, стали они говорить про дом всякие гадости – пошлостью и безвкусицей обзывали, писали, что только лапотный купец может создать такое. Знали бы они, что через несколько лет дом этот послужит образцом для многих других московских архитекторов Щусева, Померанцева и Шервуда, которые подарят Москве великолепные творения Исторического музея и ГУМа.

Но Игумнов жил тогда, и как настоящий олигарх, который ждал восхищения и похвалы, а вместо этого получил разгром, очень обиделся на данное обстоятельство и предъявил свои претензии Поздееву. Мол, неужели и вправду пошлость и безвкусица? Обиженный архитектор, который по праву считал свое произведение лучшей постройкой последнего времени, сказал ему об этом и в сердцах завил, что тот действительно сиволапый купец, если этого не понимает! Игумнов в ответ наорал на архитектора, припомнил ему, что тот не уложился в миллион, обвинил его в растрате, и суд постановил оплатить излишки аж на 250 тысяч. Поздеев в ужасе, понимая что таких денег ему никогда не собрать, крикнул Игумнову: «Проклинаю этот дом! Никогда и никому он родным не станет, никто в нем нормально жить не будет!». Через неделю архитектор Поздеев в Ярославле покончил собой.

Дальше – больше. Привёз Игумнов в свой московский особняк полюбовницу-красавицу Любу. Стала она там жить практически одна – Игумнов почти все время в разъездах был по делам, да и в Ярославле с семейством. А Любе скучно и страшно было в таком огромном особняке жить, то и дело говорила она Игумнову, что явно видит по ночам призрак умершего архитектора. Тогда Игумнов посоветовал ей почаще звать в гости знакомых. Вот и позвала Люба. А когда неожиданно приехал ночью Игумнов в свой дом, то застал там в спальне пару своей Любе. Выбросил он ухажера в окно, а Любу схватил за плечи, затряс от ярости да и толкнул на стену. И надо же было так случиться, что Люба ударилась насмерть о ту самую лепнину, что удорожила проект и стала причиной раздора с Поздеевым. Легенда гласит, что от страха разоблачения Игумнов на следующий день замуровал тело Любы в одной из стен дома. Жить в этом доме сам перестал, вспомнил о нем через только несколько лет когда многое позабылось, сделал там ремонт, купил новую мебель, посуду и решил устроить по этому поводу небывалый по московскому размаху бал. А чтобы показать своё баснословное богатство — велел на пол в огромном парадном зале положить золотые царские монеты. Не пришло в голову Игумнову, что гости не только будут ходить по золотым монетам, а топтать своими ногами отчеканенный на монетах профиль самого императора Николая Второго. Кто-то из гостей естественно об этом донес, и царь ссылает Игумнова в его имение на берегу Чёрного моря рядом с абхазским селом Алахадзы с запрещением посещать Москву и Санкт-Петербург.

Игумнов кстати и в ссылке не растерялся и здесь проявил свою предпринимательскую жилку — купил 600 десятин земли, изучил районный климат, осушил болота благодаря посадкам эвкалиптов и кипарисов, посадил на бывших болотах сады с мандаринами, киви, манго, тунгой, табаком и лечебными деревьями и стал разводить домашних животных. На берегу моря построил рыбоконсервный завод, свой маленький дворец, для рабочих построил общежития с комнатами на двоих, с отдельными курительными залами, для семейных рабочих построил домики, которые через какое-то время переходили в собственность семьи рабочего вместе с участком земли. После революции Николай Васильевич добровольно передал свои огромные хозяйства новой власти и остался работать простым агрономом при совхозе имени III Интернационала. Огромную букву «И», по которой посажены кипарисовые аллеи, можно легко увидеть сейчас на карте Абхазии, снятой из космоса. А каждый житель Пицунды, в территорию которого вошло село Алахадзы, показывая приезжим свой край обязательно скажет: «Это Игумнов посадил… это Игумнов построил…»

В то время пока Игумнов трудился на благо Абхазии в его доме на Якиманке разместили предприятие Госзнака, на котором чеканили советскую мелочь, в комнатах расквартировали рабочих, а в залах устроили фабричный клуб. Умер Игумнов в 1924 году, в этом же году умер вождь мирового пролетариата Владимир Ульянов Ленин. Как известно тело вождя было решено забальзамировать, что и было сделано. Внутренности все вытащили, а с мозгом решили поработать отдельно. В 1925 году из особняка Игумнова выселяют Госзнак и создают там суперсекретное заведение под названием Институт мозга, где изучают устройство мозга великого человека и выискивают разницу с обычными мозгами. Так ничего и не находят кроме того, что мозг Ленина оказался гораздо меньше его обычных собратьев. Дальше привозят туда мозги поэтов Маяковского и Багрицкого, писателей Горького и Анри Барбюса, наркомов Луначарского и Цюрюпы, революционерки Клары Цеткин, политических деятелей Кирова и Куйбышева, академиков Циолковского, Мичурина, Плеханова и Павлова, артиста цирка Дурова, певца Собинова, композитора Ипполитова-Иванова и многих других на несколько страниц для выявления тайны гениальности и создания специального Пантеона. Помимо этих мозгов институт мозга имел коллекцию мозгов средних людей разных национальностей: 6 русских мозгов, 2 татарских, чувашский, армянский, грузинский, еврейский, тюркский. Все мозги находились под непрерывной охраной ОГПУ, и ходить мимо особняка было делом неприятным, потому что даже директор Института мозга Саркисов сообщил сотруднику ТАСС следующее: «Кажется, что после смерти мозг еще продолжает жить здесь. Кажется, что он живет в этих лабораториях, в этом стильном особняке, где сосредоточены научные усилия по глубокому изучению такого сложного органа, как мозг». В 38-м места в этом особняке для всех мозгов, научных сотрудников, их изучающих, и многочисленных химических препаратов не стало хватать, и Институт

посол Франции Жак де Глиниасти в особняке

мозга переселяют в другое место, а особняк передают посольству Франции в СССР. Французы немало потрудились над ремонтом и вычищением дома от запахов химпрепаратов. С 1979 года этот дом стал личной резиденцией господина посла Франции в России. Сейчас эту должность Чрезвычайного и Полномочного Посла занимает Жан де Глиниасти.

Ну а Вы обязательно Идите и Смотрите этот удивительный московский особняк хотя бы снаружи (раз внутрь к себе французы не пущают) но на всякий случай, все же рекомендую осматривать с противоположной стороны улицы…мало ли что…)

Загадочный дом-терем на Якиманке, построенный опальным купцом и мандариновым плантатором

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

Купец хотел поразить всю Москву

Владелец крупнейшего текстильного предприятия (Ярославской Большой мануфактуры) и золотых приисков, богатейший купец Николай Игумнов в конце XIX века построил этот каменный дом в очень непрестижном и отдаленном на тот момент районе Москвы – в конце улицы Якиманки.

По одной из версий, выбор участка для постройки богатого дома в таком странном месте был связан с тем, что купец вырос в этих краях (хотя большая часть его жизни, как известно, прошла в Ярославле), но это лишь гипотеза.

Стоявший на выкупленном участке старый деревянный дом купец снес. Над проектом нового здания по заказу Игумнова трудился ярославский архитектор Николай Поздеев. В итоге он сотворил настоящий архитектурный шедевр, которым мы теперь имеем возможность любоваться. Впрочем, московское общество того времени посчитало дом не современным и даже вульгарным.

Возведенное здесь новое здание удачно вписалось в пейзаж – оно хорошо сочеталось со стоявшими на Якиманке особняками, построенными в стиле ампир, даже несмотря на то, что было немного выше и отличалось от них более роскошным и затейливым видом.

Необычные крыши дома делают его похожим на древнерусские палаты, фасады удивительно праздничны – тут и кладка из специально привезенного из Голландии кирпича, и изумительная отделка натуральным камнем, и интересные изразцы в «ярославском» стиле, изготовленные на фабрике Кузнецова (рисунки выполнил художник-керамист С. Масленников). Кроме того, к работам были привлечены лучшие резчики. В общем, получился сказочно-богатый терем.

Не менее шикарны были и внутренние интерьеры – по заказу хозяина их выполнили в стиле, сочетающем с себе русские традиции и классицизм, что было в те времена модно. Кстати, отделку интерьеров заканчивал брат архитектора Иван (Николай Поздеев скончался в 1893 году, так и не увидев свой проект в полном завершении.

В 1901-м Николай II выслал Игумнова в Абхазию, и в столицу хозяин особняка больше не вернулся. В 1917 году дом, как и все купеческие особняки, национализировали.

Правда и вымысел о Николае Игумнове

Купец 1-й гильдии, известный благотворитель и, как сказали бы в наше время, олигарх Николай Игумнов – личность интересная, таинственная и даже легендарная. Во-первых, считается, что именно Игумнов привез в Абхазию мандарины. Но эту историю стоит начать с другой истории – ставшей причиной ссылки Игумнова на Кавказ.

Однажды, желая поразить московское общество своей роскошью, купец устроил у себя в доме шикарный вечер с балом и для пущей «крутизны» рассыпал по всему полу золотые монеты. Гостям приходилось ходить прямо по ним – при том, что на монетах был отчеканен лик Николая II. Неудивительно, что об этой выходке вскоре доложили царю, и она не понравилась самодержцу. За чем и последовала ссылка.

Именно в Абхазии Игумнов увлекся разведением садов, решив выращивать экзотические фрукты. Он осушил местные болота, привез из Кубани чернозем и высадил на будущих плантациях несколько видов плодовых деревьев (манго, киви, мандарины), привезенных из соседней Турции, а также табак. Мандарины отлично прижились, принеся Игумнову неплохой доход и обеспечив впоследствии многие семьи Абхазии возможностью делать неплохой бизнес.

Кстати, здесь, в Гагрском районе Абхазии, Игумнов обустроил поселок Алахадзы (существовавший тут еще с античных времен) и открыл рыбоконсервный завод.

Интересно, что после революции Игумнов остался в Абхазии (при том, что его семья уехала в
Европу) и добровольно передал советской власти свое имущество, в том числе и сады. Садоводческое хозяйство превратилось в «Цитрусовый совхоз имени Третьего Интернационала».
Известно, что Игумнов остался работать при совхозе агрономом. Умер он в Абхазии в 1924 году. Сейчас его сады, увы, почти заброшены.

А вот легенда, связанная со знаменитым домом Игумнова на Якиманке – в отличие от истории с мандаринами, вряд ли могла произойти на самом деле. Среди старожилов этого района Москвы до сих пор гуляют слухи, что в этом доме купец якобы в пылу гнева и ревности убил свою любовницу, которая изменила ему с другим.

Поговаривали, что хозяин дома убив неверную возлюбленную, замуровал её в одной из стен. Согласно слухам, по ночам по этому дому до сих пор ходит ее призрак. Но это, конечно, просто страшилка.

Текст: Анна Белова

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

8 французских мест в Москве

Редакция ParkSeason разработала специальный маршрут для тех, кто соскучился по французскому духу, архитектуре и маленьким бистро с круассанами. Предлагаем запастись свободным днем и набраться сил: хоть локальная Франция и не выходит за пределы Садового, одолеть 12 километров пешком согласится не каждый. Итак, начать предлагаем с живописного здания кригскомиссариата на Космодамианской набережной.

По легендам, в XVII и XVIII веках здесь находилась усадьба Бирона – фаворита императрицы Анны Иоанновны. Потом здание передали военному ведомству. В конце XVIII века на месте прежней усадьбы построили новую: уже по проектам французского архитектора Николы Леграна. Он работал в Москве при Отделении комиссии о каменном строении. Благодаря его задумке, здание кригскомиссариата имеет такое выраженное сходство с французскими домами в духе раннего классицизма. На протяжении всего его существования здесь помещали военные ведомства. Кригскомиссариат имеет вид каре, незамкнутого с одной стороны. Фасад украсили шестиколонным дорическим портиком с изображением воинской арматуры.

Прогулявшись немного в сторону центра по набережной и завернув налево от Большого Устьинского моста, отправляемся в сторону Большой Якиманки. Здесь мы предлагаем сесть на трамвай и доехать до Вишняковского переулка, откуда узкими улочками через Полянку можно выйти к следующей точке нашего маршрута – посольству Франции. Цель: дом купца Игумнова, где сейчас устроили посольскую резиденцию. Здание построено в конце XIX века, а хозяином его считался совладелец Ярославской Большой мануфактуры Николай Васильевич Игумнов. Для разработки проектов был привлечен главный архитектор Ярославля Николай Поздеев. Он понравился купцу тем, что совмещал в своих эскизах «русский» стиль и стиль «Людовика XV». В результате перед нашими глазами предстает особняк в «псевдорусском» виде: с пышными и нарядными колоннами, фресками и керамическими вставками – в экстерьере, и французским шиком – в интерьере. После революции здесь размещались в основном медицинские институты, а в 1938 году особняк передали во владения французского посольства.

От Большой Якиманки спускаемся вниз к Крымскому мосту. Добираемся до Пречистенской набережной (не перепутайте с улицей Пречистенка!) и прогуливаемся в сторону центра до дома №29. Здесь еще одно здание с необычной историей: особняк мецената Цветкова.

Этот дом – почти ровесник предыдущего особняка Игумнова. Его построили в самом конце XIX века: причем проектами и планировкой занимался сам Цветков. Его коллекция картин перестала умещаться в доме на Арбате, поэтому срочно пришлось искать для них новое пристанище. Реализацией проектов Цветкова занимался Виктор Васнецов. За два года на набережной выросла галерея в «русском» стиле. Здесь хранились картины К. Брюллова, И. Левитана, И. Репина, В. Васнецова, В. Поленова. В 1940-е годы особняк был передан во владение французскому генералу авиаполка «Нормандия – Неман» Эрнесту Пети. Мемориальная доска с именами 42 летчиков, погибших в Советском союзе во времена войны, до сих пор висит на фасаде. С середины прошлого века особняк продолжает принадлежать французским военным послам, а в настоящее время здесь проживает атташе.

От Пречистенской набережной переулками можно добраться до храма Успения на Могильцах. Церковь выглядит не типично для общего архитектурного ландшафта Москвы: она строилась по проектам уже упоминавшегося мастера Николы Леграна. Храм представляет собой редкое для православного образца строение с двумя колокольнями, фланкирующими входной портал – по таким эскизам строят католические церкви.

Следующей точкой маршрута становится известный дом Пашкова на Моховой улице: к нему можно выйти через Гоголевский бульвар и Волхонку. Особняк (по легендам) строился архитектором Николаем Баженовым – он же много лет считался ближайшим соратником Леграна, о котором мы уже рассказывали. Дом несколько раз перестраивался – после пожара 1812 года и революции 1917 года. Здание имеет вид буквы «П», находится на возвышении и напоминает замок. Построенный в конце XVIII века дом Пашкова считается одним из наиболее ярких примеров архитектурного классицизма в Москве.

До следующего пункта – Милютинского переулка – можно дойти пешком или доехать две остановки на метро от дома Пашкова на станции «Библиотека имени Ленина». Эту улицу, пожалуй, можно назвать французским кварталом. Тем, кто уже утомился после продолжительной прогулки, советуем заглянуть в бистро «Le Provos» – оно находится в самом начале переулка. Здесь можно вкусно перекусить: гостям подают традиционный французский луковый суп, бавет и фирменный тартар из говядины. Тем, кто успеет прийти до 14:00, предлагают позавтракать крок-месье или багетом с маслом.

Чуть подальше по Милютинскому переулку стоит кирпичный бастион лицея Дюма. Само здание выглядит крайне внушительно и совсем не характерно для Москвы, да и школьники, которых здесь можно встретить, вряд ли говорят по-русски. В лицее Дюма учатся дети послов, экспатов и эмигрантов. Здание построили в конце XIX века, причем школа делилась на два корпуса – для мальчиков и девочек. После революции строение использовалось для размещения советских институтов, но в 1997 году школу вернули французскому посольству.

Напротив лицея – католический храм святого Людовика. Его история начинается аж с 1791 года, когда по просьбе французов, живущих в Москве, с разрешения императрицы Екатерины II была построена церковь для прихожан-католиков. Это здание тоже относят к классицизму: трехнефная базилика оформлена колоннадой и небольшими колокольнями. В советские времена костел Людовика был одним из двух католических храмов, открытых на всей территории РСФСР. Сейчас здесь ведутся службы на французском, английском и русских языках.

Редакция ParkSeason спросила у одного из французов, живущих в Москве, где, по его мнению, можно найти «маленький Прованс». Ян Авриль живет в России уже несколько лет: сначала он закончил магистратуру юридического факультета МГУ, а потом остался в России и увлекся фотографией. Во Франции он бывает довольно часто: иногда по работе, но чаще летает к семье.

«Французы часто переезжают в Россию для того, чтобы заниматься бизнесом: здесь проще вести дела. Тем не менее, не могу сказать, что в Москве образовался основательный «анклав». Самым «французским» районом назову, пожалуй, Лубянку и Кузнецкий мост. В Милютинском переулке я практически всегда могу встретить соотечественников, а в центре постоянно сталкиваюсь с туристами. Многие из французов, живущих в Москве уже долгое время, встречаются в ресторане «Нормандия-Неман» в Благовещенском переулке. Здесь довольно много заведений, позиционирующих себя как «французские». К сожалению, воспроизвести дух приличных парижских кафе довольно сложно: для этого заведение должны открывать эмигранты или экспаты. Даже хорошо знакомому с французской культурой человеку почти не под силу передать нужную и правильную атмосферу. Тем не менее, мы с французскими друзьями часто собираемся в Le Provos – там вкусно кормят и варят достойный сыр».

Источники:

https://seeandgo.ru/?p=1197
https://kulturologia.ru/blogs/290619/43532/
https://parkseason.ru/articles/8-francyzskix-mest-v-moskve/