Эпос урал батыр на русском языке. Из башкирского народного эпоса «Урал-батыр

Эпос урал батыр на русском языке. Из башкирского народного эпоса «Урал-батыр

«Ура́л-Баты́р» (башк. Урал-Батыр) — башкирский эпос (кубаир), памятник башкирской словесности.

«Урал-Батыр» вобрал в себя древнейшую мифологию, которая существовала много тысячелетий назад. В нём представлен широкий спектр древних воззрений, уходящих своими корнями в недра первобытнообщинного строя.

Некоторые мотивы и образы «Урал-Батыра» встречаются и в других башкирских эпосах («Заятуляк и Хыухылу», «Кунгыр-буга», «Алпамыша», «Кузыйкурпяс и Маянхылу»), а эпосы «Акбузат» и «Бабсак и Кусэк», продолжая сюжетную линию «Урал-Батыра», образуют единый цикл башкирских эпических сказаний.

Эпос состоит из 4 576 поэтических и 19 прозаических строк. Композиционно выделяют 3 части.

История изучения эпоса “УРАЛ-БАТЫР”

Эпос передавался устно из поколения в поколение поэтами-сказителями — сэсэнами. В 1910 году Мухаметша Абдрахманович Бурангулов записал эпос от двух сэсэнов-кураистов: Габита Аргынбаева (≈1850—1921) из аула Идрис и Хамита Альмухаметова (1861—1923) из аула Малый Иткул Иткульской волости Оренбургской губернии. По легенде, после записи этого эпоса Мухаметша Бурангулов подарил сказителю коня, а сам вернулся домой пешком.

Известны другие версии эпоса: прозаичный вариант был записан в 1956 году у Исмагила Рахматуллина в ауле Имангул Учалинского района исследователем А. И. Харисовым и издана им в том же году; версия, условно обозначаемая как этиологический миф, была записана в 1984 году у Шамсии Сафаргалиной в ауле Габбасово Зианчуринского района Башкортостана.

В 1968 году эпос «Урал-Батыр» был издан с сокращениями на башкирском языке в журнале «Агидель» в 1968 году. В 1972 году впервые состоялась полная публикация на башкирском языке — в первом томе свода «Башкирское народное творчество».

В 1975 году в сокращённом виде опубликован в первом томе сборника «Героический эпос народов СССР» в серии «Библиотека всемирной литературы»(пер. А. Х. Хакимов, И. С. Кычаков, А. С. Мирбадалева), а также — в серии «Эпос народов СССР» (пер. А. Х. Хакимов, Н. В. Кидайш-Покровская, А. С. Мирбадалева). В 1977 году был опубликован полный академический текст эпоса на русском и башкирском языках.

Впервые о глубокой самобытности эпоса «Урал-батыр» было заявлено в трудах А. А. Петросян. Она первая из исследователей обнаружила сюжетное сходство башкирского эпоса с шумерско-аккадским эпосом о Гильгамеше, но в то же время пришла к выводу о существовании глубоких различий идейно-художественных концепций данных произведений: «Главный мотив эпоса «Урал-Батыр» — человек сильнее всех сущих, добро неистребимо. Вавилонский эпос опирается на другую идею — все от воли богов». Философ Д. Ж. Валеев видит ценность эпоса «как источника по изучению истории общественного сознания и общественной мысли башкир».

Существует несколько переводов эпоса на русский язык — как подстрочных, так и поэтических. Переводы на русский язык делали несколько писателей и поэтов. Прозаическое переложение эпоса выполнил писатель А. Г. Хусаинов, поэтический перевод на русский язык выполнен поэтом Г. Г. Шафиковым.

В 2003 году «Урал-Батыр» был переведён на английский язык (пер. С. Г. Шафиков). В Уфе вышло подарочное издание эпоса на трёх языках (башкирский оригинал, русский перевод Г. Г. Шафикова и английский перевод С. Г. Шафикова). В 2006 году был издан «Урал-Батыр» на немецком языке в переводе доктора филологии из Германии Алии Тайсиной. Эпос «Урал-Батыр» также был переведён на другие языки мира (турецкий и другие).

В 2007 году впервые был опубликован оригинал текста «Урал-Батыра». Все предыдущие публикации эпоса содержали искажения. Причины некритичной публикаций эпоса кроются в советской практике искажения памятников народного творчества, в преследованиях башкирских учёных (Мухаметша Бурангулов был дважды репрессирован). Постановления ЦК партии по Башкирской парторганизации запрещали целый ряд фольклорных памятников. Однако, невзирая на репрессии, эпос «Урал-Батыр» чудом уцелел.

Оригинал в виде машинописной копии на латинском шрифте (стихи с прозаическими вставками) с несколькими рукописными поправками (вероятно, самого М. Бурангулова) хранится в Научном архиве Уфимского научного центра РАН. Подлинник (рукописная запись) не сохранился.

В настоящее время выпущено множество исследований об «Урал-батыре». Продолжается углубленное изучение эпоса на стыке археологии, этнографии, лингвофольклористики.

В Башкортостане многое делается для популяризации эпоса. В Башкирском академическом театре драмы имени М. Гафури поставлен спектакль «Урал-батыр», создан научно-популярный фильм «В поисках Акбузата», разработан туристический проект «Золотое кольцо Башкортостана: дорогами эпоса „Урал-Батыр“». Ежегодно проводится конкурс на лучших чтецов эпоса.

Эпос «Урал-батыр» является одним из «Семи чудес Башкортостана», включен в Список нематериального культурного наследия ТЮРКСОЙ, является кандидатом на включение в Список ЮНЕСКО «Шедевры устного и нематериального наследия человечества».

Сюжет эпоса «УРАЛ-БАТЫР»

Сюжет эпоса довольно сложен и построен на описании борьбы Урал-батыра за счастье людей, со злыми силами природы, воплощёнными в образах драконов (аждаха), дивов, змей и т. д. Персонажи сказания — богатыри и простые жители земли, небесные божества (небесный царь птиц — Самрау), злые силы природы, мифические существа. Здесь изображена судьба героев трёх поколений (старик Янбирде и старуха Янбика, их дети — Урал и Шульген, внуки — Яик, Идель, Нугуш, Сакмар) и, соответственно этому, состоит из трёх частей и сам эпос.

В первой части рассказывается о старике Янбирде и старухе Янбике, волею судьбы, оказавшихся на затерянной земле. Они занимаются охотой на диких зверей. От пожилых супругов рождаются два сына — Шульген и Урал, что является традиционным мотивом тюрко-монгольского эпоса. Янбирде сообщает детям тайну существования Смерти (Улем), которая убивает людей, зверей и всё живое на земле.

От белой лебёдушки Хумай (дочь Самрау), спасённой Урал-батыром, они узнают о существовании Родника жизни — Яншишмы. Янбирде советует сыновьям отыскать Яншишму и уничтожить Смерть. Первая часть завершается тем, что молодые батыры отправляются на поиски родника бессмертия.

Вторая часть сказания повествует о деятельности героев второго поколения — Шульгена и Урал-Батыра. В ней подробно изображаются подвиги Урал-батыра и злодеяния его брата Шульгена, переметнувшегося в стан врагов. Заканчивается эта часть поражением дивов и драконов, возникновением в пучине моря гор из тел убитых героем врагов (Уральские горы), гибелью Урал-батыра за бессмертие природы.

Третья часть поэмы посвящена подвигам сыновей Урал-Батыра, заселению уральской земли людьми, животными и птицами.

Существует единственный архивный источник эпоса «Урал-Батыр». Он хранится в архиве Института истории языка и литературы Башкирского научного центра Уральского отделения Российской Академии Наук, ф. 36, оп. 12, ед. хр. 233, стр. 1-144. Подлинной научно-адекватной текст эпоса «Урал-Батыр» опубликован только в монографии Ш.Р.Шакуровой “Башкирский народный эпос “Урал-Батыр”. Архивный первоисточник и его текстологический анализ”, Уфа, Гилем, 2007. Текст эпоса “Урал-Батыр дается во второй части монографии в виде фототипического воспроизведения текста эпоса (то есть отсканированного), хранящегося в архиве Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН (текст сохранился на латинице). Существующие эдиционные версии (то есть публикации эпоса) имеют мало общего с оригиналом. См. так же диссертацию: Шакурова, Шаура Рашитовна. Текстология башкирского эпоса «Урал-Батыр»: Проблема базового науч. текста: Дис. . канд. филол. наук: 10.01.09. — М., 1998.

На сегодняшний день существует несколько переводов эпоса на русский язык — как подстрочных, так и поэтических. Среди поэтических переводов наиболее известен, пожалуй, перевод, выполненный известным башкирским поэтом Газимом Шафиковым. Интересно, что автором первого поэтического перевода «Урал-Батыра» на английский язык является однофамилец Газима Шафикова — Сагит Шафиков, профессор, заведующий кафедрой английского языка в Башкирском государственном университете (см. статью). Подарочное издание эпоса на трех языках (башкирский оригинал, русский перевод Г. Шафикова и английский перевод С.Шафикова) вышло в Уфе в 2003 г. (издательство «Информреклама»)

Читать онлайн “Урал-батыр”

Автор Башкирский народный эпос

«Урал-батыр»

ThankYou.ru: «Урал-батыр»

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Благодарю», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

УРАЛ-БАТЫР

Перевод Шафикова Г. Г.

Глава 1

О том, как жили старик Янбирде и старуха Янбика; о том, как старший их сын Шульген не сдержал наказа отца, не внял словам матери; как дочь царя Самрау по имени Хумай оказалась у них в плену.

В древнюю пору, давным-давно

Было, говорят, место одно,

Куда никто не ступал ногой

(И на целом свете никто

Не знал, не ведал о суше той),

С четырех сторон обступала

Это место морская вода.

С незапамятных пор проживала

Там семейная чета:

Старик по имени Янбирде

С Янбикою, старухой своей.

Куда б они не желали пойти,

Не было преград на их пути.

Как на земле оказались той,

Где мать, отец их, где край родной,

Говорят, они сами забыли.

Так иль нет, в стороне морской

Жизни семя они заронили.

Двое детей родились у них,

Двое сыновей удалых.

Шульгеном старшего нарекли,

Уралом младшего нарекли.

Так и жили они вчетвером,

Не видя людей, в местечке глухом.

Своего не имели скота,

Не обзаводились добром,

Даже не вешали котла

Над полыхающим костром;

Не знали, что такое болезни,

Смерть была им неизвестна;

Полагали: для всех на свете

Сами они являются смертью.

На охоту коней не седлали,

Лука и стрел еще не знали,

Приручили и держали

Льва-арслана, чтоб их возил,

Сокола, чтобы пернатых бил,

Пиявку, чтоб кровь животных сосала,

Щуку, чтоб рыбу для них хватала.

С древности тот обычай дошел

И навеки с ними остался,

Янбирде ли его завел:

Когда зверь-самец попадался,

Старики его убивали,

Голову его поедали,

Шульгену же и Уралу,

А также льву-арслану,

Соколу и прожорливой щуке

Остальное поесть бросали.

Когда ж самку зверя они убивали,

Для пищи лишь сердце ее вырезали.

Ну а черных пиявок болотных

В травоядных вонзали животных,

Чтобы из выцеженной крови

Себе напиток изготовить.

Малолетним детям своим,

Что охотой не промышляли,

Пить кровь, есть голову или сердце

Росли сыновья день за днем,

Крепли и телом, и умом.

Вот и двенадцать Шульгену стало,

Десять уже было Уралу.

— Сяду на льва, — молвил один.

— Сокола пущу, — сказал другой.

Оба брата — Шульген и Урал —

Приставали к отцу.

И сказал Янбирде, потеряв покой:

— Оба для нас вы родные дети.

Радость единственная на свете.

Ваши зубы еще не сменились,

Ваши мускулы не укрепились,

Рано в руки сукмар вам брать,

Рано сокола в высь запускать,

Не вышел час вам на льва садиться.

Ешьте то, что я вам уделю,

Делайте то, что я вам велю;

Чтобы ездить верхом научиться,

И оленя вам хватит пока.

На залетную стаю птиц

Можете кобчика запустить;

Если жажда охватит вас,

Можете воды ключевой испить.

Но кровь, что в раковины налита.

Пусть не коснется вашего рта.

Так по нескольку раз подряд

Наставлял он их, говорят.

Запрещая им вновь и вновь

Цедить из раковины кровь.

И вот в один из погожих дней

Старик со старухой своей

На охоту пошли вдвоем,

Оставив жилище на сыновей.

Немало времени миновало,

Как старики на охоту ушли,

И два брата — Шульген с Уралом —

Разговор о еде повели.

Шульген раздумывать долго не стал.

Хоть о запрете отцовском он знал:

С тою раковиной не шутить,

Ни за что из нее не пить,

Все ж уговаривать брата стал,

Всячески его подстрекал:

«Если б охота на зверей

В душу не вливала бы радость.

Если пить кровь для взрослых людей

Не представляло какую-то сладость,

Мать и отец без сна и покоя.

Дома оставив нас с тобою,

На охоте бы не бродили.

Так зря не будем время терять.

Раковину поскорей откроем.

Выпьем по капельке, чтобы узнать

Крови вкус — что это такое». Урал:

«Пусть та кровь и очень сладка,

Я не сделаю и глотка,

Пока не вырасту я егетом,

Пока не узнаю причину запрета,

Пока не пройду по белому свету

И не уверюсь, что на свете

Больше нет и в помине Смерти,

Сукмаром никого не ударю.

Никакой не убью я твари,

Высосанной пиявкою крови

Пить не стану я — вот мое слово!»

«О том, что Смерть не сильнее людей,

Что до нас не добраться ей,

Что не найти ей нас никогда,

Повторял вам отец всегда.

„Мы сами Смерть для твари любой“,—

Не устает отец говорить.

Что же случилось вдруг с тобой.

Что боишься крови испить?»

«В расторопности, быстроте,

В силе, росте иль красоте,

В осторожности и терпенье,

В чуткости каждого движенья

Днем ли, ночью ли — каждый час —

Лев, сохатый или барс.

Дикий медведь или зверь любой —

Неужели слабее нас?

Лапы, копыта ль о камни бьют.

Шерсть ли свою о колючки рвут, —

Все же не стонут и не хромают,

В зной одежду свою не снимают,

В стужу шубу не надевают.

Если на добычу метнутся,

То не сукмаром уж замахнутся;

На охоте не знают хлопот,

Каждый собственной силой живет;

Оружие их — только зубы да когтя,

Каждый сноровкой берет своей.

Тот удачлив из них, кто сильней,

Тот добычлив, кто половчей.

Если же ноги им затянуть.

Нож занести, чтоб в гордо воткнуть, —

Звери, живущее в этих местах,

Что наводят всеобщий страх,—

Лев ли это, иль барс лесной,

Словом, хищник сильный и злой, —

Не заплачет ли сам тотчас,

В смятенье и ужасе глядя на нас?

Иль не видят они в человеке

Врага, что зовется Смертью-злодейкой?

Коль друг на друга их натравить.

Щуку на плотву напустить.

На суслика — хорька,

Не возвысится ли, как Смерть,

Над слабым — более сильный зверь?

Скажи, не мы ли здесь вчетвером

В глазах животных и птиц — злодеи?

Не мы ли гибель повсюду сеем,

Страх на всех наводя кругом?

Не мы ли тех, кто Смерти боится,—

Рыбу, что в глубь озер стремятся,

В зарослях поющую птицу —

Ловим и головы отрезаем.

Сердце вспарываем и съедаем,

Тварью ничтожною их считаем?

Не мы ли это вчетвером,

Обычай гибельный насаждая,

Здесь посеяли смерть кругом?

Если когти в сукмар превратив,

В хищного сокола дух обратив.

Звери эти в гневе большом,

Когда-нибудь в порыве одном

Задумают захватить наш дом, —

Смерть, что лютой злобой полна.

Смерть, что нашим глазам не видна,

Пред нашими не взойдет ли глазами.

Не расправится ли и с нами?»

Услыхав такие слова,

Шульген задумался было сперва,

Но решил он все же потом

Вновь упорствовать на своем.

Кровь отпил, и, боясь расплаты.

Задумал Уралу закрыть он рот:

И заставил поклясться брата,

Что отцу тот не донесет.

С богатой добычей вернулись домой

Старик со старухою, говорят.

По обычаю, всей семьей

Распотрошили дичь, говорят.

И пред обильною едой

Уселись, довольные собой.

И, призадумавшись, сказал

Долго хранивший молчанье Урал:

«Отец, вот эту самую дичь,

Хоть от тебя скрывалась она,

Хоть бежала, страха полна,

Ты сумел на охоте настичь,

В горло нож ей сумел вонзить;

Не случится ль и с нами такое —

Существо не найдется ль живое.

Чтобы в схватке нас победить?»

«Тем, кому суждено умереть,

Мы несем неизбежную смерть.

Куда б от нас они не сбегали —

В горную высь иль лесные дали, —

Беглецов все равно мы найдем,

Горло им перережем ножом.

Нету здесь существа такого,

Кто б человека мог победить живого,

Над головой нож занести.

Не было Смерти от века здесь,

Чтоб нам смертельный удар нанести.

Там, где некогда мы родились.

Где предки свою коротали жизнь,

Смерть еще могла обитать —

Там, в расцвете жизни своей

Множество умирало людей.

Див однажды туда пришел.

Видно, был на людей он зол —

Убивал их и пожирал;

И покрыла всю землю вода,

Суша скрылась под ней навсегда.

В живых оставшиеся тогда

Разбрелись по земле кто куда.

Не осталось для Смерти дела.

Решив, что всех она одолела,

Не подумав о тех, видать,

Кто успел от нее сбежать;

От ее неусыпной стражи

И мы сбежали с матерью вашей.

Край наш пуст был. Нога человека

Не ступала сюда от веха.

Потому-то в этих местах

Не одолевал нас пред Смертью страх.

Было мало здесь дичи, зверья

В дни, когда мы в эти края

Забрели. В озерцах и топи

Проступали размытые тропы».

«Отец, если за Смертью пойти,

Можно ли будет ее найти?

Если ж удастся настичь, скажи,

Можно ли голову ей размозжить?»

Открыто не являлась людскому глазу.

Невидимкой та тварь живет —

Никто не знает, когда нападет.

Есть тут только одна возможность:

В царстве дивов, на дальней земле,

Протекает живой родник.

Выпьет кто из него — и вмиг

Обессмертит себя, говорят,

Смерть отступится, говорят».

Поведав такое о Смерти и насытившись едой, старик вытащил раковину, чтобы испить крови. Увидев, что содержимое раковины убавилось, Янбирде стал допытываться у сыновей, кто из них выпил кровь. Шульген стал изворачиваться: мол, никто к той крови не прикасался. Старик Янбирде взял палку и начал поочередно колотить своих сыновей. Из жалости к брату продолжал молчать и Урал, а Шульген, не выдержав, признался отцу в своей вине. Когда старик опять начал бить Шульгена, Урал схватил руку отца и сказал ему такие слова:

«Отец, одумайся, посмотри

На палку ту, что в руке твоей,

По ней глазами пробеги:

Была молода она средь ветвей.

Нынче остругана она,

Вся побита, повреждена,

В палку голую превращена,

С треском сломится — лишь согни.

Ты на палку, отец, взгляни:

Пока ту ветвь не срубил ты в бору,

Росла она, шелестя на ветру,

Трепетала юной листвой

На стволе вербы молодой.

Птичья стая, пчелиный рой

На ту ветку дружно садились;

Птицы звонко на ней веселились,

Гнезда вили на ней весной.

Может, избранной ветка была,

Жизнь беззаботную вела;

Как младенец» что грудь сосет,

Через корни ствола она

Влагу вбирала из речного дна.

Ты от корней ее отодрал,

Все листочки ее оборвал;

Стала палкой теперь она.

Стала, как сокол, что птицу сбивает,

Стала, как щука, что рыб пожирает,

Стала пиявкой, что кровь сосет,

Стала собакой, что кость грызет, —

Не такою ли стала она,

Не насильницей стала ль она?

И со лба отеревши пот,

Не приготовился ль ты теперь

В доме своем, где заперта дверь,

Увидеть ту, что Смертью зовется.

Про которую ты сказал,

Мол, увидеть уж не придется?

Не потому ли, скажи, на сына

Ты замахнулся этой дубиной?

Иль на себе мы должны опять

Силу Смерти злой испытать?

Если сегодня брата убьешь,

Завтра в меня вонзишь свой нож,

Если останешься одиноким.

Сделаешься стариком глубоким,

В три погибели станешь сгибаться,

На льва не в силах будешь забраться,

В лесу охотиться, дичью питаться,

На зверя сокола запускать.

Корм охотничьим птицам давать, —

И твой лев, и собака твоя

Не помрут ли от голода тут,

Тоской глаза их не затекут?

Отчаявшийся от голода лев,

Впав на привязи в страшный гнев,

Не сорвется ль, остервенев,

Самого не сомнет ли тебя,

Не разорвет ли тебя на куски,

Не откинет ли прочь от себя?

Не увидишь ли облик свой

В Смерти, представшей перед тобой

В миг последний гибельный свой?

Услышав такие слова, старик Янбирде перестал бить Шульгена. «Смерть может явиться и невидимкой; наверное, это она и пришла, вот меня и искушает. Не может быть, чтобы никто не видел своими глазами Смерть. Надо расспросить зверей и птиц», — подумал он и созвал лесное население. Обращаясь к собравшимся зверям и птицам, Урал сказал так:

Ethnogenomics historical

Project Suyun / Suyunche production

Новости проекта

Новое на сайте

Контакты и форум

События в мире

В мире науки и технологий

Книги

Периодические издания

Работа в лаборатории

Видеолекции и видеоконференции

Экспедиции

ДНК-генеалогия

Гаплогруппы и субклады Y-DNA

Данные ДНК известных людей

Tree at the Soraman Base DNA

ДНК-археология

Базы данных палео-ДНК

Генеалогия и архивы

Родовые поселения

Кланы, фамилии и их тамги

Общие карты

Межевые спорные дела

Персоналии

Населённые пункты

Направления

Эпос и фольклор

Языкознание

Фотографии и изобразительное искусство

Музыка и песни

Спорт, йога и боевые искусства

Кинематограф

Анимация, игры

Религия и вера

Урал-батыр. Башкирский народный эпос

БАШКИРСКИЙ НАРОДНЫЙ ЭПОС

У Р А Л – Б А Т Ы Р

BASHQORT KHALI’Q EPOSI’

U R A L – B A T I’ R

1. ОРИГИНАЛ. На башкирском языке
2. Академический перевод Хакимова А.И., Кидайш-Покровской Н.В. и Мирбадалевой А.С. См. Башкирский народный эпос. Москва, Главная редакция восточной литературы издательства Наука, 1977, С. 265-372. Главный редактор серии «ЭПОС НАРОДОВ СССР» Петросян А.А.; составители тома Мирбадалева А.С., Сагитов М.М., Харисов А.И.; авторы комментария Мирбадалева А.С., Сагитов М.М.; башкирские тексты подготовили Сагитов М.М., Харисов А.И.; ответственный редактор Кидайш-Покровская Н.В., редактор издательства Янгаева А.А.
3. Поэтический перевод Шафикова Г.Г. (См. Урал-батыр. Башкирский народный эпос. Башkортостан, Уфа, Башкнижиздат, 1977).
4. На английском языке.
5. Сказочный перевод на русском языке.
6. Сказочный перевод на башкирском языке.
7. Прозаический перевод от Айдара Хусаинова.
8. Мультфильм “Урал-батыр”.
9. “Урал-батыр” и всемирный потоп.
10. “Урал” вариант эпоса от Артёма Лукичева.

См. Башкирский народный эпос. Москва, Наука, 1977, С. 265-372.

В стародавние времена
Там где не было ни души,
Где не ступала человеческая нога –
Что в тех краях суша есть,
Никто не знал –
С четырёх сторон окружённое морем
Было место одно говорят.
Прежде там жили говорят,
Старик по имени Янбирде;

10. Со старухой по имени Янбике;
Куда бы они не пошли,
Всюду путь им был открыт.
Старик и старуха
Сами не помнили, говорят,
Откуда сюда пришли,
Где остались отец их и мать,
Где родная земля, не помнили они.
И в тех местах вдвоём
Первыми стали жить говорят.

20. Жили-жили они вдвоём,
Нажили себе двух сыновей, говорят.
Старший был Шульген,
Младший был Урал.
Они людей не видели совсем,
Жили себе вчетвером,
Хозяйства они не вели,
Посудой не обзавелись.
Теста не месили, не вешали котла –
Так и жили они.

30. Не зная болезней-недугов,
О смерти не ведали они.
“Всему живому смерть –
Мы сами”, – считали они.
На охоту не выезжали на коне,
Не брали в руки лука и стрел,
Держали как равных при себе
Льва для езды верховой,

Щуку, чтобы рыбу ловить,
Сокола, чтобы на птиц выпускать,

40. Пиявку – кровь сосать
То ли издавна было так,
То ли от Янберде повелось
И с годами на той земле
В обычай вошло –
Если изловят дикого зверя
И зверь окажется самцом,
Муж и жена вдвоём
Голову съедают его,
А Шульгену с Уралом,

50. Собаке со львом,
Соколу со щукой
Остальную часть отдают;
И если изловят дикого зверя
И зверь самкой окажется,
Муж и жена
Сердце его берут;
Если травоядное животное изловят,
На него чёрную пиявку посадят,
Чтобы пиявка кровь сосала.

60. Из крови той питье готовят.
Пока не подросли их дети,
Пока на зверей не стали охотиться сами,
Сыновьям они запрещали
Есть голову и сердце зверя,
Пить его кровь, чтобы жажду утолить.
“Не разрешается!” – говорили.
Не по месяцам, а по дням подрастая,
Разумными стали дети:
Когда Шульгену (было) двенадцать,

70. Уралу исполнилось десять,
Один сказал: “На льва сяду!”
Другой сказал: “Выпущу сокола!”
Из-за того что [отцу] покоя не давали,
Янбирде обоим своим сыновьям
Так внушал говорят:
“Вы оба – сыновья мои,
Чёрные зрачки моих глаз!
Не выпали молочные зубы у вас,
Телом ещё не окрепли вы;

80.Сукмар* в руках держать,
Сокола на птицу выпускать,
На льва сесть верхом
Время ваше ещё не пришло.

Ешьте то, что я даю,
Делайте то, что я велю:
Чтоб привыкнуть к езде верховой,
Вы на оленя садитесь,
На стаю скворцов
Сокола выпускайте;

90. Жажда одолеет в игре –
Чистую воду пейте,
В ракушки налитую кровь
Пробовать не смейте!” –
Вот так своих [сыновей]
Снова наставлял [Янбирде].
Пить кровь детям своим
Ещё раз запретил говорят.
И вот однажды
Старик со старухой вдвоём

100. Охотиться ушли,
А Шульген и Урал
В жилище остались одни.
С тех пор как родители ушли,
Немало времени прошло,
Разговорились двое детей,
О еде речь зашла.
Призадумался Шульген,
Он знал: пить кровь отец
Им не разрешил.

110. “Не смейте пить!” – говорил.
[Шульген] стал Урала подстрекать
И так ему сказал, говорят:
“Если на охоте живность губить”
Было неприятно,
А жажду кровью утолять
Не было бы сладко,
Тогда отец и мать, позабыв о сне,
Не щадя своих сил, день за днём,
Изнемогая от усталости,

120. Дома бросая нас [одних],
Не стали бы на охоту ходить.
Урал, если это так давай
Ракушки откроем
И из каждой понемногу,
По капле отопьём –
Вкус крови узнаем”.

У р а л :
Не нарушу наказ отца,
Крови этой не глотну.
Пока егетом не стану я,

130. Пока обычаи не узнаю,
Пока не постранствую по земле,
И не уверюсь сам,
Что Смерти на свете нет,
Взяв в руки сукмар,
Не загублю ни одной [живой] души,
Кровью, высосанной пиявкой,
Из ракушки не напьюсь”.

Ш у л ь г е н :
“Смерть, что человека сильней,
Сюда не придёт,

140. Не явится, нас не найдёт.
Отец о том уже нам сказал:
“Мы сами – всему живому смерть”.
Ведь он нас однажды предупредил,
Что ж ты опасаешься теперь?
Боишься крови испить?”

У р а л :
“Быстрые и резвые,
Величавые и сильные,
Осторожные и терпеливые,
Днём чуткие

150. И ночью, когда спят,
Львы, леопарды, олени,
Медведи и другие звери –
Разве они хуже нас?
Если копыто о камень разобьют,
Если наколют лапу травой,
Никогда не захромают они;
В летний зной одежды не снимают,
В ледяную пургу шубы не надевают;
Если бросаются на жертву,

160. Никогда не берут [с собой] сукмара;
Сокола на птицу не пускают,
Щук на рыб не напускают,
Дичь собакой не травят,
На сокола, на льва, на собаку,
На щуку не надеясь,
Не изнывают на охоте,
Их оружие – клыки и когти,
На себя надеются только.
Им неведома усталость,

170. Сердцам их страх неведом;
Живут себе так леопарды,
И львы, и тигры.
Хоть они и такие смелые,
Хоть на всех ужас наводят,
Но, если лапы им опутать
И нож к горлу приставить,
Разве глаза их не зальют слёзы?
Отец нам рассказывал о Смерти,

180. Но её мы не разу не видали
И на нашей земле её не было.
“Человек – это смерть лютая” –
Не так ли думают звери? Что скажешь?
На плотву щуку [охотится],
Сурок охотится на [суслика],
Лисица на зайца [охотится].
Если всех так перебрать и поразмыслить:
Сильный для слабого
Разве не есть смерть?

190. Испугавшихся [этой] смерти –
Рыб, в глубь ныряющих,
Птиц, щебечущих на скалах,
Улетающих в испуге, –
Мы ловим и головы их съедаем,
Разорвав грудь, их сердце съедаем.
Всех слабыми считаем,
Забавляемся, на них охотясь.
Мы, худшие из худших,
Обычай ввели этот –

200. Смерть на земле посеяли.
Не мы ли четверо в краях этих
Являемся такими?
Что мы – смерть лютая,
Губящая всё живое, –
Так все [звери] подумают [о нас],
Смертью нас посчитают;
[Если] когти [свои] сукмаром сделают,
Сердца превратят в храброго сокола,
Все вместе соберутся,

210. Кинутся [на нас] разом;
И если на нас они бросятся,
Вот тогда смерть эта,
О которой отец говорил [нам],
Но которую мы ещё не видали, –
Не предстанет ли она перед нашими глазами?”
Услыхав эти слова,
Призадумался Шульген,
Однако слова [брата]
Во внимание не принял.

220. Из ракушек понемногу
Крови он отпил, говорят,
И, что Урал отцу не скажет,
Слово с него взял, говорят.
Добыв много дичи, с охоты
Вернулись отец и мать, говорят,
По обычаю все вместе
Сели за трапезу вчетвером,
Всю дичь они разодрали,
К еде приступили.

230. Во время еды задумался
Урал и так сказал:
“Отец, вот этого зверя,
Хоть убегал он от тебя, скрывался,
Хоть изо всех сил спасался,
Ты не упустил, настиг всё же,
Нож вонзил ему в горло.
А нас вот также кто-нибудь,
Придя сюда не отыщет
И ножом не пронзит?”

240. Янбирде: “Каждой живности, чей строк настал,
Мы становимся смертью;
Куда б ни бежали [звери],
В каких бы скалах и чащобах не таились,
Мы всё же отыщем их,
Нож в горло вонзим.
Чтобы поймасть и съесть человека,
[Чтобы нож] вонзить в него –
Такой души здесь ещё не родилось.
Смерть, способная погубить нас,

Источники:

https://vk.com/topic-76766066_32273399
https://knigogid.ru/books/171430-ural-batyr/toread
https://suyun.info/?p=uralbatir