Кто писал о творчестве лихачева. Вложения для Лихачёв Дмитрий Сергеевич

Академик Д.С. Лихачев — выдающийся культуролог ХХ века

Дмитрий Сергеевич Лихачев — один из великих людей ХХ века. Его научное наследие чрезвычайно обширно и разнообразно. Среди произведений Лихачева — академические монографии, посвященные различным аспектам истории культуры, от поэтики древнерусской литературы до садово-паркового искусства XVIII–XIX веков, научные статьи и публицистические заметки, комментарии к различным литературным памятникам, включая горячо любимое ученым «Слово о полку Игореве», редакторские предисловия, рецензии, переводы и многое другое.

Лихачев стал сотрудником отдела (впоследствии сектора) древнерусской литературы Института русской литературы Академии наук (Пушкинского Дома) в 1937 году. Его первой монографией стала брошюра «Оборона древнерусских городов», написанная им в соавторстве с археологом профессором М. А. Тихановой в блокадном Ленинграде, специально для солдат, защищавших ленинградские рубежи (эту брошюру по распоряжению ленинградского обкома раздавали в окопах).

В послевоенные годы Лихачев защитил кандидатскую и докторскую диссертации, посвященные древнерусскому летописанию. В 1954 году Д. С. Лихачев становится заведующим сектором древнерусской литературы ИРЛИ. В 1958 году издает монографию «Человек в литературе Древней Руси», где впервые была представлена теория смены культурно-исторических стилей в средневековой русской литературе. Необходимость систематизации работы по изучению и подготовке к публикации древнерусских письменных памятников вызывает к жизни его фундаментальную «Текстологию» (1962), которая произвела настоящую революцию в современном литературоведении, причем не только в сфере отечественной медиевистики, но и в теоретико-литературной области, поскольку лихачевское учение об истории создания текста как о «ключе» к интерпретации его содержания стало одним из первых образцов семиотического мышления в литературоведении. В 1967 году появляется «Поэтика древнерусской литературы», в которой Д. С. Лихачев опровергает взгляд на «евразийскую» природу русской культуры, а также разрабатывает революционное для того времени понятие «хронотопа», которое легло в основу современного изучения отражения временных категорий мышления в искусстве и культуре. Тогда же, в 1960–1970-х годах, Лихачевым создано множество статей, посвященных крупнейшим фигурам «допетровского» периода отечественной словесности (лучшие из них представлены в сборнике «Великое наследие» — самой популярной книге Лихачева-литературоведа, неоднократно переиздававшейся). Особое внимание на всем протяжении своего творческого пути Лихачев-литературовед уделял «Слову о полку Игореве», защищая этот шедевр древнерусской литературы от выпадов скептиков, отрицавших подлинность «Слова». Работы Д. С. Лихачева, посвященные «Слову», знаменовали собой начало нового этапа активного изучения бессмертного произведения; по инициативе и под руководством Д. С. Лихачева в 1980-е годы была создана «Энциклопедия „Слова о полку Игореве“».

С некоторых важных позиций научное наследие Лихачева до сих пор не исследовано. Дмитрий Сергеевич первым в новейшей истории России обосновал культуру как духовный базис общенационального бытия, а ее сохранение — как залог душевной безопасности нации. Вне культуры, неустанно подчеркивал он, настоящее и будущее народов и государств лишается смысла. Заметное место в обширном творческом наследии Дмитрия Сергеевича Лихачева занимают труды по краеведению, посвященные преимущественно Петербургу.

Вклад Д. С. Лихачева в развитие современного искусствознания до сих пор не получил научного осмысления. В теоретических взглядах Лихачева, посвященных истории и теории искусства выделяются две группы идей. Первую группу составляют мысли ученого о происхождении и природе искусства, а вторую — размышления о способе существования и закономерностях развития художественного процесса. Мысли Лихачева о происхождении искусства привлекают своей оригинальностью и глубоким пониманием природы художественного.

Среди огромного количества научных и публицистических работ Дмитрия Сергеевича Лихачева более ста наименований можно отнести к непосредственно к педагогическим, полностью или частично раскрывающим актуальные вопросы образования и воспитания молодого поколения современной России. Другие работы ученого, посвященные проблемам культуры, истории и литературы, хотя прямо и не ставят педагогические вопросы, но по своей сути и гуманистической направленности (обращенности к человеку, его исторической памяти, культуре, гражданственности и нравственным ценностям) содержат огромный воспитательный потенциал.

И все, что было написано и высказано Д. С. Лихачевым, глубоко и органично связано с нравственными проблемами. Какого бы вопроса ни касался, он всегда обращал внимание на нравственную основу или нравственную сторону. Д. С. Лихачев был этиком в прямом смысле этого слова, ибо самой глубокой основой его взглядов был подлинный патриотизм, в отличие от тех, кто «патриот на кончике языка», для кого не мораль, а морализаторство, начетничество заменяет подлинные чувства и мысли.

Дмитрий Сергеевич Лихачев впервые пришел в наш Университет в конце 1992 года, обстоятельно познакомился с нами, и Университет ему понравился — прежде всего тем, что по его словам, он «живой», здесь «живая» наука. Академик Лихачев назвал наш вуз университетом будущего и принял предложение стать нашим Почетным доктором. До этого Дмитрий Сергеевич являлся Почетным доктором 19 самых престижных университетов мира, но в России он так и остался Почетным доктором лишь одного — Гуманитарного университета профсоюзов и сотрудничал с нами до конца своих дней.

Лихачев Дмитрий Сергеевич

«Горные хребты русской культуры состоят из вершин,
а не плоскогорий»

Русский филолог, исследователь древнерусской литературы.

В 1930 году в «Соловецком лагере особого назначения», где Д.С. Лихачёв был заключённым, им была опубликована первая научная статья: «Картёжные игры уголовников» в журнале «Соловецкие острова». В 1935 году, после освобождения из лагеря, он опубликовал другую научную статью: «Черты первобытного примитивизма воровской речи».

«Дмитрий Сергеевич Лихачёв жил, работал в полную в силу, ежедневно, много, несмотря на плохое здоровье. От Соловков он получил язву желудка, кровотечения. Почему он сохранил себя полноценным до 90 лет? Сам он объяснял свою физическую стойкость – «резистентностью». Из его школьных друзей никто не сохранился. «Подавленность – этого состояния у меня не было. В нашей школе были революционные традиции, поощрялось составлять собственное мировоззрение. Перечить существующим теориям. Например, я сделал доклад против дарвинизма. Учителю понравилось, хотя он не был со мною согласен». «Я был карикатурист, рисовал на школьных учителей. Они смеялись вместе со всеми». «Они поощряли смелость мысли, воспитывали духовную непослушность. Это всё помогло мне противостоять дурным влияниям в лагере. Когда меня проваливали в Академию наук, я не придавал этому значения, не обижался и духом не падал. Три раза проваливали!».

Гранин Д.А., Причуды моей памяти, М., «Центрполиграф», 2010 г., с. 25.

«Лихачёв доказал, что художественные время и пространство романов Достоевского построены по образцу жития, где вечность всегда вытесняет время. Герои русской и древнерусской литературы живут не во времени, а в вечности, и только на этом бесконечном фоне их можно понять. Перспектива вечности открыта древнерусской литературой так же, как перспектива пространства открыта в живописи Возрождения. Каждое житие – это словесная икона, застывающая в веках. Здесь нет показного пафоса и риторики. Во всем царит библейская простота. Чего стоит хотя бы один сюжет о поверженном князе, лежащем в грязи в окровавленной сорочке. Сердобольная вдова принесла его в дом и хотела снять окровавленную одежду, чтобы выстирать, но князь говорит: «Нет, оставь. Xoчу предстать перед Христом в окровавленной одежде, чтобы Он увидел, что сделали со мной братья».
Или другая гениальная деталь, подмеченная Лихачёвым в «Житии Петра и Февронии». Пётр умирает и просит жену-монахиню прийти к нему в келью, чтобы умереть вместе. Но Феврония просит передать, чтобы муж подождал со смертью, пока она вышивает воздух-покрытие для чаши на алтаре. Тогда Пётр снова присылает послов: «Уже не могу ждать, умираю». После этого призыва Феврония воткнула иглу в шитье и обмотала её нитью, чтобы незаконченная вышивка не расползлась и пошла умирать вместе с мужем. Разве кто-нибудь из читателей забудет или пропустит эту деталь после того, как Лихачёв выделил её крупные планы. А таких словесных игл, обмотанных шёлковой нитью, в древнерусской литературе неисчислимое множество. После трудов Лихачёва все восприняли образ Петра и Февронии как некую «Двоицу», не менее гениальную, чем «Троица» Рублёва. «Повесть временных лет» засияла, как фрески Дионисия. Жития озарились сполохами Феофана Грека.
Если Карамзин, по словам Пушкина, открыл россиянам их историю, как Колумб Америку, то Лихачёв открыл великую литературу раннехристианской Руси. Эта христианская словесная Атлантида всплыла перед одичавшими, оболваненными студентами как град Китеж».

Кедров К.А., Параллельные миры, М., «Аиф-Принт», 2001 г., с. 160-161.

«Активно защищал Дмитрий Сергеевич от бездумной реконструкции культурно-исторический ансамбль родного Питера. Когда в шестидесятых годах был разработан проект реконструкции Невского проспекта, предусматривающий перестройку ряда зданий и создание по всей длине проспекта наклонных витрин, Лихачёву и его единомышленникам с трудом удалось убедить городские власти отказаться от этой идеи.

Острая полемика разгорелась по вопросу изменения облика Пушкинского (Царскосельского) парка. Идея предполагала вырубку старых деревьев и высадку молодых, ровными рядами, преобразование парка из пейзажного в регулярный.

Дмитрий Сергеевич опубликовал две статьи в «Ленинградской правде» с решительным протестом. После первой, призывавшей отказаться от вырубки вековых деревьев, читатели организовали дежурство в Екатерининском парке. Это было расценено руководством города как выступление против советской власти. Вторая статья – «Аллея древних лип» – была посвящена необходимости сохранения облика парка в традиционно сложившемся со времен Пушкина пейзажном виде, делающем его ценнейшим произведением садово-паркового искусства. Никакие новые посадки, утверждал Д.С. Лихачёв, не смогут превратить его в «Версаль», несмотря на желание определённых лиц. Реакция обкома партии последовала незамедлительно. Редактор газеты Куртынин, опубликовавший эти статьи, был уволен с работы, а Лихачеву практически было запрещено выступать в печати в его родном городе.

Дмитрий Сергеевич, человек со своим мнением, был неудобен для партийной номенклатуры. Для него важна была не позиция высокопоставленного чиновника, а истина, и за неё он готов был бороться на любом уровне, невзирая на последствия для себя лично. Он был сильным раздражителем для партийной верхушки, не привыкшей к людям, умеющим отстаивать собственное мнение, отличное от решений вышестоящих организаций.

Его пытались сломать. Трижды «прокатывали» на выборах в Академию наук. Сделали на какое-то время «невыездным» (этим термином из советского лексикона обозначались лица, доступ которым за границу был закрыт). Лихачёву не разрешали участие в научных конференциях за границей, где его выступления были заранее оговорены, объясняя отсутствие учёного недоумевающим зарубежным коллегам его мнимой болезнью. Советские власти выступали против награждения Лихачёва иностранными орденами.

Казалось, что учёный, занимающийся культурой Древней Руси, далёк от политики и идеологической борьбы. За что же невзлюбили Лихачёва обкомовские работники? Об этом вполне откровенно высказался секретарь Ленинградского горкома Аристов: «Лихачёв борется с Советской властью путём защиты памятников культуры. Возбуждает интеллигенцию против Советской власти».

«Действительно, я противостоял всяким решениям обкома о сносе, сломе, – комментировал впоследствии эти слова высокопоставленного партийного чинуши Дмитрий Сергеевич.- Как-то мне передали слова первого секретаря обкома Толстикова: «Ох и надоели же церковники во главе с Лихачевым. » – это потому, что я против уничтожения церквей возражал. Например, когда обком принял решение взорвать церковь на Сенной, я с единомышленниками отправил телеграмму Косыгину. Косыгин послал телеграфное распоряжение Толстикову – «сохранить». Толстиков сказал своим сотрудникам: «Я этой телеграммы сегодня не получил, а завтра церкви чтоб не было». И за ночь снесли. ».

Помарнацкий В.Ф., Петербургский интеллигент Дмитрий Сергеевич Лихачёв, в Сб.: XX век: Люди и судьбы / Сост. Н.И. Элиасберг, СПб, «Иван Фёдоров», 2001 г., с. 175-176.

«Мозг человека имеет огромный запас возможностей. Он не эволюционирует под влиянием потребностей естественного отбора по Дарвину. Он опережает потребности. Мозг полинезийца или жителя Огненной Земли позволяет им окончить три-четыре Оксфордских университета…»

Выступление Дмитрия Сергеевича Лихачёва 04 октября 1995 года на третьей пресс-конференции учёных и деятелей культуры Санкт-Петербурга и Москвы, цитируется по брошюре: Фурсей Г.Н., Некрасов Г.Р., Чирятьев М.Н., Декларация прав культуры: эскизы, СПб, «Олимп», 2006 г., с. 9.

Д.С. Лихачёв был культурным и моральным авторитетом для множества сограждан.

Он ввёл в обиход термин «экология культуры» и неоднократно подчёркивал, что несоблюдение законов биологической эволюции может убить человека физически, а несоблюдение законов экологии культуры может убить его нравственно…

Дмитрий Лихачев

Д митрий Сергеевич Лихачёв — крупнейший ученый и защитник русской культуры. Он прожил очень длинную жизнь, в которой были лишения, гонения, а также грандиозные свершения на научной ниве, признание не только на родине, но и по всему миру. Когда Дмитрия Сергеевича не стало, в один голос заговорили: он был совестью нации. И в этом высокопарном определении нет натяжки. Действительно, Лихачёв являл собой пример самоотверженного и неотступного служения Родине.

Он родился в Санкт-Петербурге, в семье инженера-электрика Сергея Михайловича Лихачёва. Жили Лихачёвы скромно, но находили возможности не отказываться от своего увлечения — регулярных посещений Мариинского театра, вернее, именно балетных спектаклей. А летом снимали дачу в Куоккале, где Дмитрий приобщился к среде артистической молодежи. В 1914 году он поступил в гимназию, впоследствии сменил несколько школ, так как система образования менялась в связи с событиями революции и Гражданской войны. В 1923 году Дмитрий поступил на этнолого-лингвистическое отделение факультета общественных наук Петроградского университета. В какой-то момент вошел в студенческий кружок под шуточным названием «Космическая академия наук». Участники этого кружка регулярно собирались, читали и обсуждали доклады друг друга. В феврале 1928-го Дмитрий Лихачёв был арестован за участие в кружке и осужден на 5 лет «за контрреволюционную деятельность». Следствие длилось полгода, после чего Лихачёв был отправлен в Соловецкий лагерь.

Опыт жизни в лагере Лихачёв назвал потом своим «вторым и главным университетом». Он сменил на Соловках несколько видов деятельности. Например, работал сотрудником Криминологического кабинета и организовывал трудовую колонию для подростков. «Из всей этой передряги я вышел с новым знанием жизни и с новым душевным состоянием, — рассказывал Дмитрий Сергеевич в интервью. — То добро, которое мне удалось сделать сотням подростков, сохранив им жизнь, да и многим другим людям, добро, полученное от самих солагерников, опыт всего виденного создали во мне какое-то очень глубоко залегшее во мне спокойствие и душевное здоровье».

Лихачёв был освобожден досрочно, в 1932 году, причем «с красной полосой» — то есть с удостоверением о том, что он — ударник строительства Беломорско-Балтийского канала, и это удостоверение давало ему право проживать где угодно. Он вернулся в Ленинград, работал корректором в издательстве Академии наук (получить более серьезную работу мешало наличие судимости). В 1938-м стараниями руководителей Академии наук СССР с Лихачёва была снята судимость. Тогда Дмитрий Сергеевич поступил на работу в Институт русской литературы АН СССР (Пушкинский Дом). В июне 1941-го защитил кандидатскую диссертацию по теме «Новгородские летописные своды XII века». Докторскую диссертацию ученый защитил после войны, в 1947-м.

Войну Лихачёвы (к тому времени Дмитрий Сергеевич был женат, у него было две дочери) пережили частично в блокадном Ленинграде. После страшной зимы 1941–1942 годов их эвакуировали в Казань. После пребывания в лагере здоровье Дмитрия Сергеевича было подорвано, и он не подлежал призыву на фронт.

Главной темой Лихачёва-ученого стала древнерусская литература. В 1950 году под его научным руководством были подготовлены к изданию в серии «Литературные памятники» Повесть временных лет и «Слово о полку Игореве». Вокруг ученого собрался коллектив талантливых исследователей древнерусской литературы. С 1954-го года до конца жизни Дмитрий Сергеевич возглавлял сектор древнерусской литературы Пушкинского Дома. В 1953-м Лихачёв был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. На тот момент он уже пользовался непререкаемым авторитетом среди всех ученых-славистов мира.

50-е, 60-е, 70-е годы — невероятно насыщенное для ученого время, когда вышли важнейшие его книги: «Человек в литературе Древней Руси», «Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого», «Текстология», «Поэтика древнерусской литературы», «Эпохи и стили», «Великое наследие». Лихачёв во многом открыл широкому кругу читателей древнерусскую литературу, сделал все, чтобы она «ожила», стала интересной не только специалистам-филологам.

Во второй половине 80-х и в 90-е авторитет Дмитрия Сергеевича был невероятно велик не только в академических кругах, его почитали люди самых разных профессий, политических взглядов. Он выступал как пропагандист охраны памятников — как материальных, так и нематериальных. С 1986 по 1993 год академик Лихачёв был председателем Российского фонда культуры, избирался народным депутатом Верховного совета.

Дмитрий Сергеевич прожил 92 года, в течение его земного пути в России несколько раз сменились политические режимы. Он родился в Санкт-Петербурге и умер в нем же, но жил и в Петрограде, и в Ленинграде… Выдающийся ученый через все испытания пронес веру (причем его родители были из старообрядческих семей) и выдержку, всегда оставался верен своей миссии — хранить память, историю, культуру. Дмитрий Сергеевич пострадал от советской власти, но не стал диссидентом, всегда находил разумный компромисс в отношениях с вышестоящими, чтобы иметь возможность делать свое дело. Совесть его не была замарана ни одним неблаговидным поступком. Как-то он написал о своем опыте отбывания срока на Соловках: «Я понял следующее: каждый день — подарок Бога. Мне нужно жить насущным днем, быть довольным тем, что я живу еще лишний день. И быть благодарным за каждый день. Поэтому не надо бояться ничего на свете». В жизни Дмитрия Сергеевича было много-много дней, каждый из которых он наполнял трудом по преумножению культурного богатства России.

Источники:

https://www.lihachev.ru/lihachev/
https://vikent.ru/author/138/
https://www.culture.ru/persons/9197/dmitrii-likhachev