Любовь к трем цукербринам содержание. Виктор пелевин – любовь к трем цукербринам
Виктор Пелевин – Любовь к трем цукербринам
Виктор Пелевин – Любовь к трем цукербринам краткое содержание
Любовь к трем цукербринам читать онлайн бесплатно
Пелевин Виктор Олегович
Любовь к трем цукербринам
The universe is made of stories, not atoms.
ОБЪЯСНЕНИЯ И ОПРАВДАНИЯ
Эта странная книга содержит три повести (одна непропорционально длинная) — и объяснительный текст, соединяющий их в целое. Связующий материал (я назвал его «Киклоп») можно рассматривать в качестве дополнительного рассказа, полностью документального — хотя я признаю, что в таком качестве он никуда не годится: в нем есть длинное и подробное вступление, есть заключение, но почти отсутствует повествовательная часть, вместо которой читателя ждет несколько страниц моих шатких рассуждений, отдающих научпопом.
Я хочу попросить прощения за эти недостатки — но книга и не могла получиться иной. Говорить о работе Киклопа подробно я не стал по причинам, которые будут вполне ясны. С другой стороны, совсем не упомянуть о Киклопе я не мог тоже — иначе три моих повести потеряли бы всякую связь друг с другом: было бы непонятно, что у и их общего, кем они написаны и откуда вообще взялись.
Поэтому прошу иметь в виду: моя цель — рассказать не столько о Киклопе, сколько о том, что Киклоп увидел и понял на своем посту. Ибо многое из этого кажется мне заслуживающим внимания.
В своей книге я иногда пользуюсь научной терминологией. Хочу подчеркнуть, что я не физик и вообще не имею никаких технических познаний. Я просто пытаюсь объяснить наблюдаемую реальность в терминах, которые у всех на слуху, чтобы не придумывать слишком много неологизмов. Физик, возможно, найдет в моем рассказе нестыковки и противоречия. В таком случае предлагаю ему придумать объяснение лучше моего — и сохранить его себе на память.
Физическая сторона вопроса на самом деле не особо для меня важна. Но она довольно интересна. Во времена Галилея и Коперника полагалось во вступлении делать реверанс в сторону церковной догмы и соотносить с ней все гипотезы и предположения, а сегодня мы должны точно так же кланяться догме научной.
И если я говорю иногда про «мультиверс» и «многомерность», я делаю это примерно с теми же чувствами, с которыми Галилео мог бы упоминать в своей книге пророка Исайю и Ангелов Божьих: с робкой верой, что Святое Писание понято мной, грешным колдуном, хоть отчасти правильно.
В книге почти нет связи с актуальной действительностью. Думаю, что в наше время это скорее достоинство, чем наоборот.
Засим почтительно возлагаю к стопам Читателя и Читательницы свой скромный труд.
В начале следует описать ту точку, где сходятся все эти истории — или, может быть, откуда они расходятся.
Наверно, скорее расходятся — потому что только с учетом этого центрального события делаются понятными все изгибы прослеженных мною судеб.
Это было похоже на вспышку магния, которая запечатлела героев в случайных позах — и послала в будущее их фотографические отпечатки. Я говорю «магния», поскольку огонь и дым были настоящими. Айфон такой вспышки не даст даже по команде из АНБ. Хотя, конечно, как знать — я где-то читал, что американские смартфоны могут не только подслушивать, подсматривать и поднюхивать, но и детонировать по сигналу из центра, пробивая ушную раковину и мозг направленным взрывом аккумулятора. Наверно, конспирологический юмор.
Я знал, что не останусь Киклопом вечно.
Это опасная нервная работа, которую выполняют обычно не больше года или двух. Потом Птицы нащупывают в ткани нашего мира метающий им узел с достаточной точностью, чтобы удалить его — если надо, вместе с самой тканью. Они больше не используют в качестве оружия случайно оказавшихся рядом людей.
Так они ведут себя, когда действуют вслепую, и Киклоп случайно появляется в поле их внимания на несколько секунд. Если они твердо знают, где искать своего врага, они поступают иначе.
Как, я сейчас расскажу.
Точно подо мною располагалось рабочее место Кеши — молодого человека, различным состояниям и формам которого будет посвящена значительная часть этой книги. Можно сказать, что в то время он был самым близким мне существом — во всяком случае, в пространственном смысле.
Иногда я позволял себе нескромное, наверно, развлечение — настраивался на его ум и начинал наблюдать за происходящим в окружающем пространстве через его глаза — и даже сквозь призму его сознания. Я воспринимал не только то, что он видел, но и голоса, раздававшиеся в его уме (не буду называть их мыслями — поскольку половины из них он не слышал сам, а другой половине подчинялся без размышления).
Иногда это бывало интересно, иногда — не очень. Если он, например, включал своих японских школьниц (такое случалось, когда в офисе оставалось мало народу и Кеша был уверен, что никто не подойдет к нему со спины), его внутреннее пространство заполнялось грубоватым комментарием, похожим на футбольный. Кеша, заслуженный работник bondage/bukkake на пенсии, как бы разъяснял происходящее несмышленым профанам, которые смотрели порнушку вместе с ним. Таким профаном в эти минуты был один я — но Кеша в своем воображении транслировал сигнал на куда большую аудиторию. Все-таки поразительно, до какой степени человек общественное существо.
Когда людей в офисе собиралось слишком много, чтобы можно было смотреть порно или играть с компьютером в игры, Кеша начинал I роллить зазевавшихся граждан в интернете — словно ас Второй мировой, вылетевший на свободную охоту. Картинка на экране делалась на это время совершенно пристойной и функциональной: любой медийный работник сегодня полдня ныряет по блогосфере.
Иногда Кеша отвлекался от компьютера, глядел на своих соратников по офису — и выносил им приговор судьбы.
Наименее жесток он был к девушке Наде, занимавшейся буфетом и озеленением пространства — «если пострижется нормально и перестанет бояться людей, то найдет себе какого-нибудь азербота». Других он судил строже. Главного редактора сайта «Contra.ru» (так называлось место, где он работал) он окрестил про себя «шабесгеем» (что не мешало Кеше ежедневно перед ним заискивать — но жизнь, как известно, есть клоунада). При этом Кеша искренне считал, что влечение к виртуальным японским школьницам является нормой, а главный редактор — перверт.
Соответственно, информационный продукт родного сайта Кеша называл про себя словом «шабесгон» (даже бормотал во время дедлайнов мечтательную мантру-стишок «мой шабесгон, мой шабесгон — как много дум наводит он»). Коллег по работе он делил на «вонючек» и «усталых» (первые с годами превращались в последних, отвоняв свое — примерно как выгорающие звезды).
Неправильный Книжный Блог
обновляется регулярно с 2013 года
14.09.2014
Любовь к трём цукербринам — Виктор Пелевин.
Сам Киклоп (рассказчик) имитирует работу в офисе, под которым расположена редакция либерального сайта contra.ru (некоторые рецензенты проводят параллели с реальным новостным сайтом colta.ru). Из сотрудников Контры наибольший интерес для Киклопа представляет Кеша — по сути главный герой книги. Кеша пишет статьи для Контры и в свободное время троллит в интернете всех в равной степени — «ватников», «укров», сторонников толерантности, гомофобов. Основная часть повествования посвящена тому, как Киклоп видит будущее Кеши. С пометкой, что будущее постоянно меняется, и это то будущее, к которому стремится Кеша на данный момент, если ничего не поменяет.
Будущее Кеши неприглядно. Люди висят в невесомости на нескольких тысячах метрах над землёй в бетонных домишках. В «реальной» реальности они практически не существуют. Еда им поступает через маску, туда же поступает очищенный воздух, а выделения организма отводятся через специальные трубки. Автоматическая система омывает тело и бреет волосы через заданные промежутки времени, специальные устройства массируют мышцы. Словом, всё телесное низведено туда, куда мы так стремимся его низвести — на максимальное расстояние от нас, рациональных Homo Sapiens Sapiens. Чем же люди занимаются всё освобожденное от этих примитивных (поесть, помыться) действий?
Они живут в виртуальной реальности. В череп каждого человека вделан facetop (микрокомпьютер), на руках есть сенсоры, которые могут передать в мозг любые ощущения пользователя. Правда, у Кеши будущего есть маленькая слабость (как и у Кеши настоящего из Контры) — страсть к несовершеннолетним японским школьницам. В будущем педофилия возможна только в формате «мыслепреступления», физического же контакта никто ни с кем не имеет. У Кеши есть жена, с которой он занимается регулярно виртуальным сексом. Вот только вместо её образа Мэрилин Монро он подставляет образ японской школьницы в гольфиках и мини-юбке, с «журавлиными» ногами и хрупкими бёдрами. Секс тоже виртуальный, в реальности партнёры находятся физически рядом, но между ними «гигиеническая трекпэд-мембрана» с отверстием, которая передает в мозг ощущения телесного контакта.
Разумеется, представлять себе секс со школьницей противозаконно, и Кеша живет в постоянном страхе, что его разоблачат.
Все мысли Кеши мониторит система, она умеет отличать страх, ненависть — негативные эмоции — от позитивных, и может предупреждать, если первых становится больше нормы. После этого обычно отправляют на anger management. Даже во сне Кеша не может расслабиться. Его мысли «шэрятся» (от английского share — поделиться) в общую сеть, и за это он получает sharing points (очки, баллы). А за шэринг пойнтс можно купить более вкусную еду, платные программы, всё, что нужно человеку. Это единственная валюта в том мире.
Еда одинакова для всех — полужидкая пища: клетчатка, белок, протеины, углеводы, витамины и минералы. А вот вкус зависит от готовности тратить шэринг поинтс. Черепаховый суп может себе позволить не каждый. После прочтения описания нашего будущего достаточно сложно стряхнуть с себя мысль «Ба, да это же Матрица!». Действительно, эта аналогия просится сама. Любой мыслящий человек, который пользуется смартфоном, планшетом, ловил себя на мысли «А зачем я это расшарил сейчас? Чтобы это увидел кто именно? Кого я хочу впечатлить?».
Он ни на миг не забывал, что вся его внутренняя жизнь просматривается через целую кучу приложений. Он был открыт для внешнего наблюдения полностью и всегда. Но он умел прятаться в собственной тени. Он знал, какие мысли шэрятся, а какие нет. Пелевин доводит текущую ситуацию до крайности и мы видим конечную точку нашего путешествия. И всё же это очевидно и так, зачем было писать об этом книгу? Я уловила, пусть не все, но некоторые аллюзии и отсылки автора, игру слов («краудфандинга не хватало даже на дауншифтинг»). Это, конечно, щекочет приятно сознание изнутри, но опять же, не верю, что в этом была цель Пелевина.
Итак, у нас есть жестокое и достоверное описание нашей реальности, но под конец книги автор переходит в режим проповедника и напоминает, что надо следовать заповедям:
Медленный, но самый надежный способ перемещения в счастливые миры описан во всех древних книгах — в той их части, которая посвящена, сорри за банальность, заповедям. Они, в общем, везде одни и те же, эти техники правильной жизни. И жить по заповедям очень непросто («не лги, не убий, не укради» и так далее ведь относится не только к физическим проявлениям, но и к состояниям ума). Но мы, образованные современные люди, знаем, что заповеди написаны не для нас. Мы — высокоразвитые сущности, живущие по особым правилам для продвинутых.
Ах, если бы.
Сила тяжести одна для всех. И путь тоже один для всех, без всякой выделенной полосы, где особо одаренные существа проезжают со спецсигналом. Таких не любят нигде.
«Не лги, не убий, не укради» — это не мистическая жертва, которой требует от нас Господь в силу своей непостижимой субъективности, и даже не классово и социально обусловленный регулятор фертильности и социального этикета, а просто инструкция по плаванию в вечности. Можно плыть брассом, можно кролем, можно по-собачьи — учений в мире хватает. Но если мы действительно плывем, мы перемещаемся в другие вселенные, причем сразу. Я вообще не могу отделаться от мысли, что Виктор Олегович написал книгу про себя. Это его попытка осмыслить его текущую реальность. Ответ, который нашел для себя Виктор Олегович, и так очевиден, и похож на отповедь раздраженного ясновидца глупым последователям: соблюдайте заповеди и не портите карму. Но на предсказание будущей эпохи эта отповедь не тянет.
Я езжу в метро и гляжу, как люди, хорошие добрые люди, сидят ровными рядами на скамейках — и, уткнувшись в экраны своих смартфонов, кормят подрастающих цукербринов. Угощают собой тамагочи, которые не собираются умирать, а будут только расти — и просить для себя все больше и больше еды. Впрочем, своей книгой Виктор Олегович подарил нам фразу «кормить цукербринов». Возможно, только ради неё одной и стоило писать книгу.
«Любовь к трём цукербринам», Виктор Пелевин.
Купить книгу на Озоне (да, бумажная книга действительно столько стоит) | в Лабиринте.
Купить электронную книгу на ЛитРес.
Мой рейтинг: 10 из 10.
«Любовь к трем цукербринам» Виктора Пелевина: нас всех тошнит
Варвара Бабицкая прочитала новый роман Виктора Пелевина и очень расстроилась.
Сюжет романа такой: рассказчик получает в наследство от дядюшки большую коробку, набитую старыми книгами и брошюрами по эзотерике, выучивается медитации, отращивает третий глаз и становится ясновидящим. Киклоп — так его зовут теперь — стоит на страже мировой гармонии. День за днем он внедряется в умы обычных людей, заставляя их принимать, по видимости, мелкие и незначительные решения, которые в действительности определяют судьбу мироздания: подсказывает условной Аннушке разлить подсолнечное масло. Попутно Киклоп обнаруживает, что мир устроен как игра Аngry Birds, где злобные демоны с птичьими головами пытаются уничтожить Творца всего сущего — зеленого свина — и для этого используют людей как живые снаряды. Затем провидит будущую судьбу (в одном из возможных параллельных миров, конечно) системного администратора Кеши, в чей разум он по-соседски внедряется особенно часто.
Кеша, сотрудник оппозиционного сайта «Контра.ру» и тролль по призванию, все свое время проводит в интернете, где «использует энергию общественного возбуждения, как серфингист волну», то есть набрасывает известно что на вентилятор, наслаждается результатом и философствует:
«Ведь какие идиоты вокруг. Они полагают, что система — это Путин. Или Обама А система — это светящийся экран на расстоянии шестидесяти сантиметров от глаз. С которым мы трахаемся, советуемся и интересуемся, какие для нас сегодня будут новости Мы думаем, что экраном управляем наполовину мы, а на другую половину спецслужбы, но на самом деле сам экран уже давно управляет и нами, и спецслужбами. Вот что такое система. И как, спрашивается, с ней бороться, если про борьбу с системой мы читаем на том же экране?»
В возможном Кешином будущем эта метафора овеществляется. Человечество расфасовано по антигравитационным ячейкам над загаженной землей, в которых они плавают, как эмбрионы, на пуповинах трубок и вживленных в мозг проводов, поставляющих пищу и иллюзии — виртуальную реальность, которая заменила им реальную жизнь и выхода из которой нет.
Можно понять, что за долгие годы автор устал втолковывать нам одно и то же не меньше, чем мы — слушать, и решил наконец выговориться начистоту: в новой его книжке художественный вымысел — совсем уже скучная формальность, позволяющая под видом предисловия к притче посвятить треть романа дотошному пересказу каждой треклятой пожелтевшей страницы из дядюшкиной коробки. Поскольку Пелевин все-таки профессиональный писатель, иногда слабые угрызения совести дают о себе знать: «то, чему я посвящу следующие несколько страниц, может показаться кому-то общим местом» (не то что предыдущие сто пятьдесят — следует, видимо, понимать), но таким образом «у моего рассказа появится хоть какая-то теоретическая база».
Однако, с точки зрения читателя, бог с ней, с теоретической базой, был бы только рассказ. Есть такой подлый принцип советского стола заказов: чтобы купить дефицитную колбасу, нужно купить вместе с ней клейкие макароны. Правильное соотношение ингредиентов писатель может найти интуитивно, главное, в случае успеха не перепутать, что именно в этом заказе — колбаса, а что — макароны. Читатель охотно воспринимает мудрость, пока она преподносится ему в забавной форме, и когда-то Пелевин был на это мастер. Но когда читателя ловят на сомнительную сатирическую наживку, чтобы скормить ящик макулатуры из магазина «Путь к себе», он чувствует себя обманутым, и совсем не так, как может думать автор. В романе Пелевина люди — компьютерные придатки, которые постоянно жмут на рычаг, как лабораторные крысы, чтобы получить новую порцию удовольствия. Пелевин, который за долгие годы воспитал себе огромную лояльную аудиторию параноиков, охотно поддающихся авторским манипуляциям ради удовольствия их разгадывать, решил поговорить с читателем по душам, как будто рассчитывая, что крыса, лишенная поощрения, продолжит жать на рычаг для моциона.
Есть верный признак, по которому можно определить, что писатель потерял связь с реальностью и висит, опутанный проводами, в своем виртуальном пузыре в окружении воображаемых читателей: он начинает расхваливать своих героев, как уличный разносчик — свой товар.
Литературная условность традиционно позволяет писателю объявить героя красавцем, героем или мудрецом: читатель охотно верит на слово, потому что это допущение — необходимый двигатель сюжета. Чтобы оправдать этот кредит читательского доверия, много не надо, а всего-то нужна хорошая история.
Но чтобы эта условность работала, похвалы не должны быть ни слишком настойчивыми (это наводит на мысль, что автор пытается убедить в первую очередь самого себя), ни слишком конкретными. Они должны оставлять простор воображению, чтобы читатель мог натянуть на героя собственные представления о красоте и прочем, так же, как пелевинский Кеша в виртуальном будущем натягивает на своего живого «социального партнера» цифровой образ порнографической японской школьницы.
В «Любви к трем цукербринам» Пелевин простодушно и безостановочно восхищается глубиной и остроумием персонажей-клонов и, хуже того, не экономит на примерах. Это неосмотрительно. Уж если заявлено, что некий «труд должен был золотыми буквами вписать его имя в историю мировой философии, поэтому Рудольф Сергеевич шлифовал в нем каждое слово», — благоразумнее удержаться от цитирования этого труда, особенно если в собственном авторском тексте люди «загнижены неприятными сущностями» (видимо, от слова «гнида»), поезда «отходят в бесконечное число разных адресов», а метафоры в таком роде: «Есть такой анекдот про слепых, ощупывающих слона, — вот и я осваивал похожий подход к древней человеческой мудрости приветливый хобот, касавшийся моих страждущих губ, был на самом деле мокрым хвостом уходящей в забытье драг-культуры шестидесятых», — ирония просто не считывается.
Если герой описывается как «одаренный тролль», чьи «безжалостные, но точные слова» «особенно запомнились» автору, то любые слова его неизбежно оказываются безжалостными прежде всего по отношению к самому автору (правило общее, а в этом случае слова такие: «В Киеве были замечены неизвестные в форме украинских милиционеров, которые меняли рубли на гривны. Поистине, таков и ты, человек, и все твои дела под солнцем…»). Пусть пелевинский читатель готов видеть во всем сокровенную мудрость, но за это ждет, что хоть шутка скажет сама за себя. Самая смешная шутка у Пелевина такая: «Сегодня слово «рукопожатный» означает, что по вашему адресу уже выехал вежливый каменный гость». Остальные даже не буду повторять, потому что их и в первый раз придумывать не стоило. Но главное, что и мудрость в «Любви к трем цукербринам» уж слишком откровенна, растолковывается на примере Angry Birds, толкуется с помощью советского мультика, взывает к десяти заповедям, и еще, и снова, и опять, и когда на последних страницах автор пишет: «если бы я ощущал в себе задатки проповедника…», — даже страшно подумать, что было бы тогда, если он теперь еще не ощущает.
Возможно, отчасти секрет этого унылого романа-проповеди приоткрывает нам философ Кеша: «Драматизм, чтобы вы знали, работает только тогда, когда зритель забывает, что смотрит драму. Когда он об этом вспоминает, остается одна тошнота. Какие же бездари пишут скрипты для дрим-муви… Да и для всей реальности тоже». Видимо, Пелевин прав, и реальность — это сон, потому что когда он пытается нас разбудить, нас всех и правда тошнит.
Источники:
https://nice-books.ru/books/proza/sovremennaja-proza/15724-viktor-pelevin-lyubov-k-trem-cukerbrinam.html
https://www.bookgeek.ru/2014/09/blog-post_14.html
https://daily.afisha.ru/archive/vozduh/books/nas-vseh-toshnit-lyubov-k-trem-cukerbrinam-viktora-pelevina/
