Смерть офелии. Прерафаэлиты в Пушкинском От «Офелии» до «Гиласа и нимф
Джон эверетт милле смерть офелии. Прерафаэлиты в Пушкинском От «Офелии» до «Гиласа и нимф
О чем говорит мне эта картина? «Офелия» Джона Эверетта Миллеса
О чем говорит мне эта картина?
Психоаналитик Андрей Россохин и искусствовед Марина Хайкина выбирают одну картину и рассказывают нам о том, что знают и чувствуют. Зачем? Чтобы, (не) соглашаясь с ними, мы яснее осознали собственное отношение к картине, сюжету, художнику и к самим себе.
«Офелия» (Галерея Тейт, Лондон, Великобритания) написана Миллесом между 1851 и 1852 годами по сюжету шекспировского «Гамлета». Художник буквально иллюстрирует слова, которые произносит Гертруда: безумная Офелия собиралась повесить цветочные гирлянды на ветви ивы и упала в поток воды.
«ЗДЕСЬ ПРОСТО ОСТАНОВИЛОСЬ ВРЕМЯ»
Марина Хайкина, искусствовед: «Картина завораживает: яркость растений во всем многообразии их оттенков контрастирует с прозрачными водами реки и отяжелевшей тканью переливчатого платья Офелии. Работая над картиной, Миллес по 11 часов делал зарисовки с натуры; в результате у него получилось одно из самых тщательных и детальных описаний английской природы, достойных увлеченного ботаника. Художника интересовал язык цветов, переживавший в викторианской Англии новое рождение. С их помощью Миллес рассказывает историю своей героини. Так, ива, крапива и ромашка ассоциировались с забытой любовью, болью и невинностью. Анютины глазки символизировали безответную любовь, фиалки, украшающие шею Офелии, считались символом верности, целомудрия, а также безвременной смерти. Мак означал саму смерть, увековеченную незабудками. Трагическая история Офелии была очень популярна у викторианских художников, а ее самоубийство воспринималось в пуританской Англии почти как бунт, как вызов предрассудкам.
Но мне кажется, что еще больше Миллеса привлекала возможность красиво эту историю преподнести: он использовал новую технику живописи, что позволило ему добиться яркости красок. Думаю, его занимала идея написать платье под водой – это же крайне сложно. Вода ведь струится, искажая цвета и формы, придавая им блеск. Миллес писал картину долго, сначала – пейзаж, затем, уже отдельно – Офелию. Художница Элизабет Сиддал позировала ему четыре долгих зимних месяца: она ложилась в ванну с водой, которую художник подогревал с помощью свечей и масляных ламп. Однажды лампы погасли, но Миллес был так увлечен работой, что не заметил этого. Элизабет заболела, и художнику пришлось оплачивать услуги доктора, чтобы продолжить работу.
Стараясь запечатлеть прекрасное, художник не замечал времени. Нет его и на картине: время остановилось, исчезло и, кажется, уже никогда не потечет. Замерли воды реки, умолк ветер, не колышутся ветки ивы, а с цветков не падают лепестки. Там нет жизни, но нет и смерти – эта красота вечна».
Психоаналитик: «Я вижу здесь буйство природы, цветение, что ассоциируется с весной и чем-то жизнеутверждающим. Но в то же время мой взгляд привлекает ручей. Вода в нем настолько темная, что создается ощущение невероятной глубины, бездны. Эта деталь кажется противоестественной, ведь очевидно: маленький ручей не может быть настолько глубоким, Офелия не должна в нем утонуть. Но я вижу, как вода ее постепенно затягивает, и оттого возникает страх и тревожное предчувствие смерти. Мгновение между жизнью и смертью – таким может быть первое и довольно поверхностное прочтение картины. Офелия, как мы знаем, сошла с ума, после того как Гамлет убил ее отца. В психоаналитической реальности каждый мужчина, завоевывая женщину, должен символически убить ее отца. То есть вытеснить, заменить отца в ее сердце. Если рассматривать события пьесы как театр внутренних, психических переживаний, то поступок Гамлета – это первый шаг к тому, чтобы завоевать ее сердце. И Офелия, которая прежде пребывала в девичьих сексуальных фантазиях и грезах, теперь могла бы отдаться мужчине, ее завоевавшему, могла бы стать женщиной. В ее теле, в раскрытых руках и особенно в лице, в полуоткрытом рте я вижу покорность и открытость. Но чему? Новому женскому опыту или смерти? Я ощущаю эротизм картины, что, в общем, закономерно: художнику на тот момент было всего 22 года, и поверить в то, что вид прекрасной натурщицы в ванной не пробуждал у него сексуальных фантазий, невозможно. Но самое интересное не это. Художник не просто запечатлел переходный момент между девическим и женским состоянием. Я вижу в этой мизансцене ситуацию выбора: что предпочтет Офелия? Отдаться женскому влечению, перейти от любовных грез к реальным отношениям или отказаться от них?
Кстати, Гамлет тоже присутствует на этой картине… в образе дерева. Казалось бы, ива – это женский символ, но здесь это корявое, грубое дерево, оно подобно друиду и выглядит очень брутально. Дерево нависает над Офелией, склоняется так низко, что девушка могла бы схватиться за него, удержаться и выжить. У нее есть точка опоры. Почему же Офелия этого не делает? Почему она не хватается за отношения с мужчиной? Почему между смертью и «маленькой смертью» (как по-французски называют оргазм) она выбирает первое? Одну причину я вижу в том, что друидный Гамлет пассивен: он поддержит ее, если Офелия сама протянет руки, но первым не предлагает помощь. А вторая причина – в смертоносном нарциссизме Офелии. Мы видим контраст прекрасного гармоничного мира, который окружает Офелию, ее собственной идеальной красоты и страшного, корявого дерева, которое пугает и отталкивает своей грубой реалистичностью. Она отказывается от реальной, чувственной, эмоциональной жизни с ее неидеальностью в пользу нарциссической смерти – того, что позволит ей сохранить свой образ прекрасным, чистым и непорочным. Умирая, она стремится вернуться в рай, в материнскую вселенную (погружение в воду в нашем бессознательном и означает слияние с матерью), где будет законсервирована ее красота и нетронутость. И закругленные углы способствуют бессознательному восприятию картины как материнской утробы. Офелия словно погружается в материнское лоно, предпочитая неидеально-живому нарциссически идеальную вечность».
Джон Эверетт Миллес (John Everett Millais, 1829-1896), британский живописец, один из основателей Братства прерафаэлитов – общества художников, стремившихся вернуться к искренности и простоте искусства дорафаэлевской эпохи. Выставленная в 1852 году в Королевской Академии «Офелия» утвердила позиции Братства прерафаэлитов. До сих пор Миллес относится к числу самых любимых англичанами художников середины XIX века.
Высоко ценил сам Джон Рёскин. Пробовала себя в поэзии – ее стиль сравнивали с стихотворениями Кристины Россетти, сестрой художника Данте Габриэля Россетти.
Элизабет Сиддал, Данте Габриэль Россетти 1865 год
Розы – цветы любви, молодостии красоты, а также имя – “роза мая” – данное Лаэртом сестре.
Вслед за Офелией: трагическая судьба музы художников-прерафаэлитов
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
В трагедии Шекспира Офелия, развешивая венки на иве у реки, оступилась и упала в воду. «В трясину смерти» ее увлек поток, которому она не сопротивлялась. Но в тексте нет однозначных ответов на вопрос об обстоятельствах смерти Офелии, поэтому среди критиков споры длятся до сих пор: кто-то считает это несчастным случаем, примером трагической и бессмысленной смерти, кто-то настаивает на версии самоубийства по причине безумия и неразделенной любви к Гамлету. Милле изобразил тот момент, когда Офелия, упав в воду, отдается воле случая и не сопротивляясь расстается с жизнью. Ее лицо спокойно и безучастно. С мертвенной бледностью ее кожи контрастирует невероятно яркая и красочная природа, изображенная с ботанической точностью.
Моделью для Милле была 19-летняя Элизабет Элеонор Сиддал, британская художница, поэтесса и натурщица. Эта девушка стала музой для многих живописцев, ее можно увидеть на картинах Данте Габриэля Россетти, Уолтера Хоуэлла Деверелла, Уильяма Холмана Ханта. Ее называли феноменом XIX века, ведь, родившись в простой семье, она смогла стать одной из самых известных фигур викторианской эпохи, вдохновившей многих художников Братства прерафаэлитов. Кроме того, Элизабет была единственной женщиной среди художников, участвовавших в выставке прерафаэлитов в 1857 г.
Со своим будущем мужем, художником и поэтом Данте Габриэлем Россетти, Элизабет познакомилась незадолго до позирования для картины Милле. Она оказала большое влияние на творчество Россетти, стала для него музой, ученицей, моделью и возлюбленной. Однако семейное счастье было недолгим.
Элизабет позировала Милле в наполненной водой ванне. Это происходило зимой, и несмотря на то, что вода в ванне постоянно подогревалась, в результате продолжительного позирования девушка простудилась. Ее разгневанный отец после этого выставил художнику внушительный счет. Возможно, эта история закончилась бы благополучным выздоровлением и о ней бы после никто не вспомнил, но дело в том, что основным средством лечения на тот момент был лауданум – препарат, содержащий опиум. Во врачебной практике того времени эта было достаточно распространенным методом.
И без того слабое здоровье девушки было подорвано применением опасного препарата, по свидетельствам современников, Лиззи была больна туберкулезом. Кроме того, опиум вызвал наркотическую зависимость, и через несколько лет девушка скончалась от передозировки лауданумом. Это случилось через 2 года после ее свадьбы.
Некоторые знакомые высказывали предположение о том, что это было самоубийство – ее брак с Россетти нельзя было назвать счастливым, их ребенок умер при рождении. Всю оставшуюся жизнь Россетти страдал от приступов депрессии, кошмаров и угрызений совести, а забыться и уйти от действительности ему помогали алкоголь и наркотики.
Смерть Элизабет Риддал стала такой же загадкой, как и гибель Офелии, до сих пор не известно точно, случайно ли она приняла слишком большую дозу лауданума или сделала это сознательно. Из-за этой ошибки, стоившей ей жизни, она повторила трагическую судьбу литературной героини, в образе которой она 10 лет назад позировала для полотна Милле.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Смерть офелии. Прерафаэлиты в Пушкинском От «Офелии» до «Гиласа и нимф
“Есть ива над потоком, что склоняет
Седые листья к зеркалу волны;
Туда она пришла, сплетя в гирлянды
Крапиву, лютик, ирис, орхидеи, –
У вольных пастухов грубей их кличка,
Для скромных дев они – персты умерших;
Она старалась по ветвям развесить
Свои венки; коварный сук сломался,
И травы и она сама упали
В рыдающий поток. Ее одежды,
Раскинувшись, несли ее, как нимфу;
Она меж тем обрывки песен пела,
Как если бы не чуяла беды
Или была созданием, рожденным
В стихии вод; так длиться не могло,
И одеянья, тяжело упившись,
Несчастную от звуков увлекли
В трясину смерти.”
У. Шекспир
Джон Эверетт Милле, “Офелия”. 1851-1852. Лондон, галерея Тэйт.
Одним из первых к этому, впоследствии ставшему классическим для прерафаэлитов, сюжету обратился Джон Эверетт Милле (John Everett Millais). Причем судьба девушки, которая позировала художнику для этой картины, заслуживает отдельного рассказа.
Сначала Милле писал с натуры реку Эвил в графстве Сюррей, сидя по одиннадцать часов в день под зонтом, едва защищавшим художника от солнца, и зачерпывая воду для утоления жажды прямо из реки. Однако творческие муки Милле были несравнимы со страданиями девушки, ему позировавшей.
Зимой в Лондоне он работал над фигурой Офелии, моделью для которой стала Элизабет Сиддел, во многом повторившая судьбу шекспировской героини. Элизабет пришлось не один день пролежать полностью одетой в ванне, подогреваемой снизу лишь несколькими масляными лампами. В результате Милле получил прекрасную картину, удостоившуюся самых высоких оценок экспертов, а Элизабет, увы, – воспаление легких. Милле откупился от разгневанного отца девушки суммой в 50 фунтов, но здоровье Элизабет, до того момента и так не особо крепкое, было окончательно подорвано.
Спустя несколько лет она становится возлюбленной, а потом и женой Данте Габриеля Россетти. В 1861 году у нее рождается мертвая девочка, а сама Элизабет, находясь в состоянии депрессии, начинает употреблять лауданум – распространенный в викторианской Англии наркотик-опиат. В 1862 году в возрасте 33 лет она умирает от передозировки – до сих пор неясно, была ли эта смерть несчастным случаем или же самоубийством. Россетти в порыве чувств бросил в гроб жены рукописи своих стихов, и они были похоронены вместе с ней. Однако через семь лет уже вполне утешившийся в союзе с другой женщиной Россетти пожалел об утраченных стихах и добился вскрытия фамильного склепа на Хайтгейтском кладбище с целью извлечения рукописей. У самого художника не хватило духа при этом присутствовать.
Россетти получил свои манускрипты вместе с локоном волос жены, но не достиг былых высот славы и всю оставшуюся жизнь жалел о содеянном. Элизабет Сиддел, бывшая модистка, ставшая талантливой художницей и поэтом и увековеченная на холстах прерафаэлитов, умерла той же смертью, что и Офелия, в чьем образе она позировала. Загадочная смерть, то ли самоубийство, то ли несчастный случай; состояние, близкое к сумасшествию. Возможно, именно внутреннее сходство судеб литературного персонажа и моедли объясняет как завораживающую силу картины, так и ее реализм – “Офелия” считается лучшим портретом Элизабет Сиддел, когда-либо с нее написанным.
Самая, пожалуй, известная картина прерафаэлитов — и не просто так. Идеал женской красоты, что искали все члены братства английских художников, воплотился в их будущей натурщице и музе — Элизабет Сиддал, а Джон Милле, в стиле которого была тщательная проработка деталей полотна, наилучшим образом сумел объединить черты женского идеала и красоту английской природы, а также трагичность сюжета, которая отразилась и на всей истории жизни знаменитой натурщицы — мистическое повторение, питающее умы писателей даже в наше время: Лиз Сиддал едва не утонула, позируя для «Офелии», а вследствие умерла молодой, подобно героине трагедии Шекспира.
«Благовещение» Данте Габриэля Россетти
Одна из первых и известнейших работ в рамках идеологии «Братства прерафаэлитов» — показывать жизнь такой, какая она есть, и в то же время видеть красоту и смысл в любом моменте: жизнь загадочна и удивительна сама по себе, ей не нужны приукрашивания, позы и пафос, привносимые разными стилями искусств, не нужна слепота реализма, ведь только тот, кто смотрит сердцем, а не глазами, видит правду. И прерафаэлиты смотрят именно сердцем. Дева Мария показана здесь простой девушкой — не с ритуальной торжественностью принимающей весть, а удивленной, немного испуганной, и сколько же в этой простоте возвышенного, неразглашенного, тайного.
«Светоч мира» Уилльяма Холмана Ханта
Картина главенствует среди религиозных произведений Ханта. Поиски истины и смысла однажды неизбежно приводят человека к попытке понять духовное — такую линию успешно развивает Хант в своих картинах. На этом полотне Христос идет в ночи и стучится к каждому в двери — кто откроет ему? Кто готов увидеть этот свет?
«Христос в родительском доме» Джона Эверетта Милле
Необычно проникновенный сюжет о детстве Христа. Христос был сыном плотника, простым, обыкновенным человеком, когда еще никто не знал о нем. Милле изобразил символичный момент, когда мальчик Христос поранился в мастерской гвоздем, и алая рана его — как прообраз распятия, предвестие будущих страданий. Он уже знает обо всем, что его ждет, и художник с поразительным чувством показал это. Взгляните в его лицо — простой ли он человек?
«Христос омывает ноги апостолу Петру» Форда Мэдокса Брауна
Полотно уже о взрослой земной жизни Христа, написанное с не меньшим психологизмом. Совершая омовение ног ученика перед началом Тайной вечери, Великий испытывает любовь там, где другие боялись пережить унижение. Христос своим ученикам преподает один из последних уроков — и это урок смирения, отказа от собственной гордыни.
«Беата Беатрикс» («Благословенная Беатриче») Данте Габриэля Россетти
Посмертный портрет Элизабет Сиддал, той самой, что позировала для «Офелии», и к тому времени ставшей супругой Данте Габриэля Россетти, основоположника «Братства прерафаэлитов». Названный в честь Данте Алигьери, художник всю жизнь прожил под этой звездой, идеализируя свою любовь и наполняя ею все свое творчество. «Беата Беатрикс» — вершина и память этой грустной истории любви, написанная словно икона, но прославляющая реальную женщину.
«Апрельская любовь» Артура Хьюза
«Апрельская любовь» относится к картинам позднего прерафаэлитизма, когда уже сложились и стали узнаваемыми идеалы течения: душевная чистота в чертах лиц, поучительные сюжеты из античности, библейских времен и Средневековья — с точки зрения Викторианской эпохи. Глубокие переживания юности и первой любви автор сумел передать так тонко, что никто и не скажет, что ранние чувства легкомысленны и несерьезны, — ведь здесь все ровно наоборот.
«Леди Годива» Джона Кольера
Настоящий гимн непорочности и благочестию. Леди, пытающаяся защитить своих подданных перед жестоким мужем, сознательно идет на унижение, показываясь в городе обнаженной. Но благодарный народ не выходит на улицы и наглухо закрывает ставни из уважения к ее поступку. С таким же уважением художник изобразил эту прекрасную девушку — без вызывающей чувственности, но с преклонением перед ее чистой красотой.
«Гилас и нимфы» Джона Уилльяма Уотерхауса
Картина также относится к позднему прерафаэлитизму. Уотерхаус не был первопроходцем, но сумел найти и создать свой особый идеал — здесь он показан наиболее многогранно и полно: все русалки, заманивающие юношу в глубину источника, написаны с одной девушки. Этот сюжет символичен, как и сама суть искусства — увлекающего и манящего позабыть обо всем и сделать бесповоротный шаг.
«Прекрасная безжалостная дама» Фрэнка Бернарда Дикси
Полотно на ту же излюбленную романтиками тему недостижимого идеала. Фея, увлекающая рыцаря и оставляющая его, — вечная загадка, на которую нет ответа. Скоро она ускользнет, исчезнет навсегда, но сейчас она еще с ним. Дикси удалось поймать мимолетное, практически увековечить чудо.
Источники:
https://poezdonlin.ru/recepty/dzhon-everett-mille-smert-ofelii-prerafaelity-v-pushkinskom-ot/
https://kulturologia.ru/blogs/170316/28831/
https://dvoris.ru/na-vypusknojj/smert-ofelii-prerafaelity-v-pushkinskom-ot-ofelii-do-gilasa-i-nimf/
